Я тоже чувствую себя дома, мозги мои расслабились, узлы усталости в теле развязались. Я даже предположить не мог, насколько я устал.
И в этот момент семейного покоя стеклянная дверь распахивается, впуская порыв весеннего воздуха и разъяренную женщину.
– Ага! Я так и знала! Быстро же ты нашел мне замену, ублюдок!
И разъяренной фурией Мануэла устремляется к дивану.
– Сукин сын! – кричит Мануэла, тыча в меня пальцем.
Адела отрывается от меня и с изумлением смотрит на нее.
На физиономии Лео появляется болезненная гримаса.
– Не кричи, – говорит он. – Мы тебя и так прекрасно слышим, нет никакой необходимости оглушать нас.
Мануэла испепеляет его взором и снова поворачивается ко мне. Я впервые вижу ее не в юбке: на ней обтягивающие бедра джинсы, тесная черная майка и позолоченные босоножки на каблуках. Выглядит она убийственно сексуально. Жалко, что картину портит искаженное утомлением и яростью лицо.
Я слышу топот и едва выбираюсь из-под Аделы, вижу, как Лео, подскочив к Мануэле, хватает ее за запястья, не давая ей броситься на нас, а та, пинаясь, рвется из его рук.
– Твою мать, Луис, да ты просто маньяк! Тебе мало было трахаться весь уикэнд, и ты решил завалиться ко мне в дом в час ночи, а из-за того, что я не впустила тебя, ты исчезаешь на два дня и находишь себе другую… Шлюха!
– Это кого ты назвала шлюхой? – взвивается Адела.
– Тебя! Разве ты не из тех, кто ходит ловить мужиков вдоль канала? И кто ты после этого?
Адела вскакивает с дивана и устремляется к Мануэле:
– Если я шлюха, то кто тогда ты? Мать Тереза, наносящая визит мужику в три часа ночи?
– Я не могла заснуть! Он исчез, не сказав ни слова, и не подавал вестей с воскресного вечера, я встревожилась, не случилось ли с ним что-нибудь!
– Боялась, что он от огорчения утопится в канале? Напрасно тревожилась. Естественно, он нашел себе другую.
– Адела! – урезониваю я ее.
Ход перепалки мне нравится все меньше.
– Видимо, ничего стоящего не нашлось, раз он подцепил тебя! – орет Мануэла с искренним отчаянием.
Между прочим, Адела с ее шикарной фигурой уже много лет зарабатывает на жизнь моделью.
– А если бы он остался с тобой, то я бы сказала, что его стандарты резко понизились с тех пор, как я его видела в последний раз!
– Что ты себе позволяешь! – Мануэла замахивается на Аделу, намереваясь влепить ей пощечину.
Адела резко отшатывается и, не удержавшись на ногах, падает на меня, на секунду сбивая мне дыхание.
Я слышу топот и едва выбираюсь из-под Аделы, вижу, как Лео, подскочив к Мануэле, хватает ее за запястья, не давая ей броситься на нас, а та, пинаясь, рвется из его рук.
– Черт! Да прекрати ты! Уймись, дьявол тебя побери! – Мой друг с трудом поворачивает Мануэлу вокруг своей оси и одной рукой прижимает ее спиной к себе, а другой блокирует ее руки сзади.
В этой позиции ей не удается даже пинаться.
Я с восхищением смотрю на Лео:
– Лео, какая реакция! Я было подумал, что ты пьян.
– Это потому… ты ушел так… Я попробовала уснуть, но не могла, всю ночь вертелась в постели, кляла себя за то, что разрушила финал нашей прекрасной недели…
– Когда ты прекратишь острить, может быть, ты объяснишь этой сумасшедшей, что Адела твоя сестра?
Последние слова действуют на воспаленный мозг Мануэлы подобно ведру холодной воды. Она замирает в изумлении. В комнате внезапно наступает тишина, нарушаемая лишь потрескиванием огня в печке.
– Лео, Лео, испортил весь праздник, – надувает губы Адела.
– А ты предпочла бы, чтобы она выдрала тебе волосы?
– Пусть бы только попробовала! – Моя сестренка отбрасывает назад свою пышную черную шевелюру. – Я умею постоять за себя.
Я смотрю на Мануэлу. Ее лицо горит.
– Луис… Мне очень жаль… Я…
– Ты немного поспешила с выводами, – говорю я вежливо, поднимая пальцем ее подбородок.
– Это потому… ты ушел так… Я попробовала уснуть, но не могла, всю ночь вертелась в постели, кляла себя за то, что разрушила финал нашей прекрасной недели… А ты пропал… Я хотела послать тебе эсэмэску, но не смогла найти нужных слов… Уже два дня их ищу. И тогда решила пойти к тебе. Ты мне дал адрес… Это твой дом? – Она вертит головой по сторонам, насколько позволяет ей хватка Лео. – Ты можешь сказать своему охраннику, чтобы он отпустил меня?
– Лео, отпусти ее.
– Жалко, я было начал возбуждаться, – жалуется Лео, но подчиняется и широко зевает: – Не знаю, как вы, но с меня довольно впечатлений этого вечера. Я иду спать. Адела?
– Я тоже. Если я не посплю хотя бы часа четыре, меня можно будет выбросить на помойку.
– А почему только часа четыре? – интересуюсь я.
– Ты что, совсем все забыл? У нас в девять утра встреча с фотографом! У тебя нет ежедневника? – возмущается моя сестра.
Последние слова действуют на воспаленный мозг Мануэлы подобно ведру холодной воды. Она замирает в изумлении.
Адела приехала с Сицилии на фотосессию бренда альтернативной моды для каталога новой коллекции интимного белья. Выбор моделей пал на нас двоих, поскольку, как было сказано, у нас экзотический вид и выразительные лица. В случае с Аделой, думаю, их больше заинтересовало то, что у нее чуть ниже. Если бы мне выпало рекламировать линию нижнего белья, я тоже выбрал бы ее.
– У меня это в мобильнике… Вот, смотри. – Я показываю ей экран телефона. – Видишь, среда, 14 мая…
– Луис, среда, 14 мая, завтра, – информирует она меня, потом поворачивается к Лео: – Ну что мне поделать с таким братцем?
– Остается надеяться, что это не передается по наследству, – бурчит он. – Пошли, я покажу тебе твою комнату.
Она смущена и от этого выглядит еще более сексуальной. В конце концов, думаю я, немного драмы порой оживляет отношения. И еще, я совсем не умею противиться соблазну.
Когда они уже открывают дверь в квартиру Лео, я кричу ему шутливо:
– Эй, Лео, только не распускай руки!
Ответом мне звучит эхо его смешка. Думаю, он и не попытается. Для него же лучше.
Я поворачиваюсь к Мануэле, которая стоит, потирая запястья.
– Лео сделал тебе больно?
– Нет-нет. И потом, он был прав, – признает она с виноватой улыбкой. – Прости, что набросилась на твою сестру. Я была вне себя.
– Это было заметно.
– Знаешь, мы знакомы всего ничего, но ты… ты мне не безразличен, Луис…
Да, я не из тех, кто верен до гроба, и с этим ничего не поделаешь.
Я чувствую, как холодок нехорошего предчувствия пробегает у меня по спине. «Ты мне не безразличен» – опасная фраза, которая предшествует: «Ведь правда, что у тебя, кроме меня, никого?» А еще через несколько месяцев: «Мне казалось, что между нами что-то есть, и я думала, ты совсем другой».
