— Из Асунсьона. Это столица Парагвая.
— Надо же, в Парагвае есть Интернет?
— Мы тоже удивились, — улыбнулся Гарен.
Он принялся рассказывать какие-то подробности о том, по каким серверам путешествовало сообщение, прежде чем дойти из Парагвая в Париж, и Лоррен не стал это слушать, отправившись наверх.
В коридоре третьего этажа он наткнулся на Катрин, которая, вероятно, поджидала своего приятеля, чтобы расспросить о Египте.
— Кристиан! — машинально воскликнула девушка, и тут же осеклась, понимая, что видит что-то не то. Теперь она смотрела на него растеряно, открыв рот и хлопая глазами.
Лоррен едва подавил в себе желание свернуть ей шею. И то, просто потому, что опасался, что ничего не получится: его тело было слабым, помимо того, что оно было живым, оно было еще и хиленьким даже по человеческим меркам, не тренированным. Лоррен подозревал, что эти руки боевую рапиру не удержат, не говоря уж о том, чтобы кости ломать. Тоска…
Поэтому он просто сказал дуре:
— Уйди с дороги.
Услышав его голос, Катрин вскрикнула и резко отшатнулась, ударившись спиной о стену. Лицо ее вдруг смертельно побледнело, взгляд утратил осмысленность, и она осела на пол.
Лоррен выругался сквозь зубы, перешагнул через нее и собрался идти дальше, но тут на лестнице появился Филипп.
— Вот черт, — пробормотал он, подходя к Катрин, — Бедняжка. Ты ее напугал.
— Надеюсь, до смерти? — мрачно спросил Лоррен.
Филипп опустился рядом с девушкой на корточки и несколько раз шлепнул ее по щекам, приводя в чувства.
— Придется искать нового врача, — вздохнул он, — Все время какие-то проблемы… Что ж такое?
Как только сознание вернулось к ней, Катрин дернулась и закричала, с таким ужасом, будто увидела занесенный над собой нож.
Филипп закрыл ей рот ладонью.
— Спокойно. Посмотри на меня, Катрин…
Вместо этого Катрин отыскала взглядом Лоррена и уставилась на него, как на привидение.
Филипп повернул ее голову к себе.
— Смотри на меня!
Ослушаться приказа было невозможно, Катрин послушно посмотрела ему в глаза.
— Теперь слушай. Ты работала в доме очень богатого человека, ухаживала за его больной матерью… Она умирала от рака, — говорил Филипп, импровизируя на ходу, — Но вот теперь она умерла, и тебе пришлось уволиться. Ты хорошо работала. Хозяин был тобой доволен. И в благодарность он переведет тебе на счет приличную сумму денег. Ее хватит на пару лет, чтобы спокойно закончить ординатуру и найти приличную работу. Возможно, потом он даже порекомендует тебя на какое-нибудь хорошее место. Если не забудет. Но ты не особенно в это веришь, поэтому будешь искать сама. Об этой работе у тебя остались хорошие воспоминания, но она закончена, и ты не будешь о ней думать. Поняла?
Девушка медленно кивнула.
— Сейчас ты соберешь свои вещи и отправишься домой. Тебя отвезет шофер. Подробностей о бывшей работе ни матери, ни знакомым не рассказывай, — в них нет ничего интересного. И, Катрин, разумеется, ты не видела ничего сверхъестественного, никаких вампиров, оборотней, фэйри и прочей чепухи.
Он поднялся и помог Катрин встать на ноги.
— И ты никогда не была знакома с парнем по имени Кристиан.
Катрин продолжала смотреть на него застывшим взглядом.
— Иди, — велел ей Филипп.
— Мне надо идти, — подтвердила Катрин, развернулась и отправилась в свою подсобку собирать вещи. Смена одежды, сестринская форма и несколько журналов, — собственно, это было все. Когда Катрин спустилась со всем этим вниз, ее уже ждал шофер, который почему-то смотрел на нее с сочувствием. Он открыл перед ней дверь и проводил к машине.
По дороге домой Катрин было грустно, она думала о том, как жаль, что милая женщина, за которой она ухаживала почти три года, умерла… Бедняжка была так измотана лечением, а в последние недели почти все время находилась под действием сильных обезболивающих, что, может быть, это и к лучшему. Сын ее много работал, и Катрин приходилось проводить со своей подопечной почти все свободное время, иногда ночи напролет. Она ей много читала, причем пожилая дама почему-то предпочитала нормальной прозе фэнтази и ужастики самого низкого пошиба. Какой-то кошмар… Катрин почти ничего не помнила из прочитанного, сюжеты были примитивными и какими-то неприятными, но тягостное ощущение от них осталось. Она подумала, что ей следует поскорее забыть это все…
— Давно надо было выставить ее, — сказал Лоррен, когда Катрин ушла, — Эта девка вела себя нагло и занималась чем угодно, только не работой.
— Она нравилась Кристиану, — ответил Филипп, — Ему было бы скучно без нее… И — все, давай закроем эту тему! Скажи лучше, чем ты собираешься заняться днем?
— Не знаю. Надо съездить в офис, посмотреть, как идут дела… А, черт! — простонал Лоррен, — С этим тоже теперь проблема!
— Проблема, — согласился Филипп, — Вот и определились планы на сегодня. Пиши завещание. Кому предпочитаешь оставить свое имущество? Младшему брату? Племяннику?..
Лоррен посмотрел на него с очень несчастным видом.
— Я выгляжу малолеткой. Сотрудники не будут воспринимать меня всерьез. Не говоря уж о партнерах…
— О, милый, я думаю, ты с этим справишься, — улыбнулся Филипп, — Убедишь всех очень быстро, что внешность обманчива…
Он потянул Лоррена к себе, чтобы поцеловать, но в это самое время в коридоре появился Тиалон.
Фэйри почти взлетел по лестнице, будто торопился на пожар, и теперь застыл на месте, глядя на вампиров с выражением ужаса и скорби на лице.
— Еще один… — пробормотал Лоррен, — Но от этого так просто не избавиться…
— Теодолинда сказала мне! — воскликнул Тиалон с отчаянием, — Но я не верил! Не мог поверить, что правильно понял ее! Это совершенно чудовищно, Филипп… Как ты мог решиться на такой темный ритуал?! Это хуже всего, что могло случиться, страшнее всего!
— Что тебя так уж напугало? — поинтересовался Филипп.
— Неужели ты сам не понимаешь? — разозлился Тиалон, — Действительно не понимаешь?!
— Нет.
— Насильственное изъятие души из тела и замена другой, это худший вид некромантии, это зло, к которому никогда и ни при каких обстоятельствах нельзя обращаться! Это не пройдет бесследно для вас обоих!
— Что, неужели мы погубили свои души? — усмехнулся Филипп.
Тиалон смотрел на него с холодной яростью.
— Ты погубил гораздо больше.
Филипп скрипнул зубами с досады.
— Скажи мне, а о чем ты думал, когда снимал с костей амулет? Когда говорил, что еще не все потеряно, что его можно вернуть? Ты думал не о некромантии? О чем-то другом?
