Тео прижал к ране чистый отрез хлопка, который тут же обагрился. Драко тихо, печально выдохнул и отвёл глаза, словно ему было больно смотреть на результат своего заклинания.
— Вот и всё, допрыгался, придурок. А я предупреждал, — Нотт начал неловко перематывать руку. Левой он работал хуже, чем правой, бинт ложился криво и нетуго, но Гермиона подавила в себе порыв помочь ему.
Она не знала, как войти в комнату к ним и задать вопрос. Тот самый, что посоветовала диадема. Поэтому просто стояла невидимкой и наблюдала, ожидая какого-то знака свыше. В груди эхом сердечного ритма отзывалась тихая боль. Оливер. Что с ним? Обломок палочки, кровь в особняке Малфоя, полное отсутствие каких-либо результатов по его поискам. Голые факты складывались в жуткую картину. Мозг отказывался её осознавать. При этом диадема сказала, что мальчики об этом знали? Гермиона стояла и мысленно молилась — вдруг, если существуют ангелы, то, может, они укажут правильный путь… Хоть один малейший знак.
— Отвали, — вновь мрачно буркнул Малфой, смочил вату спиртом и опять принялся оттирать нарисованный член со щеки.
Двое. Смешные. Тео, неловко перематывающий руку, и Драко с размазанной краской на лице. Он всё ещё сидел в форме аврора, и, сколько бы Гермиона ни смотрела, не могла найти признаков подделки.
У неё висела примерно такая же в кабинке шкафчика. С такими же позолоченными пуговицами с эмблемой Министерства, с такими же петлицами на концах воротника, и даже шевроны у него были настоящие, совсем как у неё. Словно его взяли на стажировку не меньше года назад. А то и два.
Единственное, что отличалось и резало глаза, — золотой, начищенный значок легилименции. И Гермиона не знала, что ей думать. Как и где он достал форму? Действительно ли перешёл на сторону Министерства? У неё накопилось к ним так много вопросов, но она никак не могла решить, как подступиться. Высокий, с широкими плечами, Драко словно был рождён, чтобы носить эту одежду…
Теодор тем временем замотал себе руку и вытащил из ботинка Матильду:
— Держи, — Драко удивлённо посмотрел на блеснувшее лезвие, но Тео уверенно вложил рукоять ему в ладонь. — Тебе нужнее. Ты со своей легилименцией и без возможности подлечить себя теперь ходячий труп. Не давай подойти к себе близко, а если всё же подойдут — выпускай Матильду. Главное, корми её время от времени, иначе она заскучает.
— Ты уверен?
— Забирай, пока не передумал.
Малфой бережно спрятал нож к себе в ботинок, будто это было величайшее сокровище. Теодор помолчал, стянул с пальца своё обручальное кольцо и кинул куда-то в угол.
— И это на хуй! — он резко обхватил Малфоя за щёки и сжал так, что тот стал напоминать губастую рыбку. — Ты хоть понимаешь, что мы все свободны?
Кольцо со звоном проскакало по деревянному паркету и закатилось куда-то в щель. Гермиона проследила за ним взглядом. Это было даже привычно — Тео и символ вдовства на пальце.
— Она с тобой не согласится, — Драко вырвался из хватки и кивнул в сторону Гермионы. Он задержал на ней взгляд и словно считал тревогу: его брови медленно поползли вниз.
Гермиона постаралась улыбнуться, чтобы усыпить его настороженность. Малфой всегда легко определял её состояние. Даже казалось, что не легилименция была тому причиной. Просто он её чувствовал.
— Уничтожим тварь, и мы свободны. Нам нужен клык василиска или яд, — она прошла и села между ними, положив ладони на колени одному и другому.
Тёплые, близкие, родные. На её руку тут же легла рука Тео, и их пальцы переплелись. На месте, где должно было находиться обручальное кольцо, теперь виднелась тонкая, особенно бледная полосочка кожи. Она погладила её большим пальцем.
— Отчего сразу не философский камень? — Малфой приподнял пальцами её подбородок, переключая внимание на себя. — Если учесть, что последние особи не появлялись в Англии уже четыреста лет…
— В Тайной комнате жил василиск, но я не знаю, что произошло с останками…
— Возможно, на чёрном рынке можно найти что-то. Отправлю сову отцу. Посмотрим, что можно сделать.
Гермиона погладила Драко по щеке и повернулась на голос Теодора. Тот приманил палочкой кусочек пергамента и начал писать. Тёмные отросшие кудри упали на лоб и прикрыли брови. Серьёзный, сосредоточенный, с разбитой губой и поцарапанным лицом. Иногда казалось, что эти двое могут всё. Найти яд василиска, прорваться сквозь толпу Долоховцев, скрывать от неё что-то…
— Откуда у тебя форма? — она продолжала наблюдать за пишущим Тео, боясь взглянуть на Драко и заметить в его глазах хоть какие-то признаки лжи.
— Зачислили в ваши ряды.
— Но ты…. — Гермиона закусила губу, сомневаясь, стоит ли говорить вслух, но всё же добавила: — Осуждённый пожиратель смерти.
— Но я легилимент, Грейнджер, а в аврорате удивительная нехватка кадров, — голос Драко звучал твёрдо и спокойно, как и всегда. Словно это было нормально: за один день обзавестись работой в самом недоступном и проверяемом Отделе Министерства. — Ваш старший специалист во время допроса засыпает с открытыми глазами, а все вокруг думают, что он с помощью магии читает мысли. Деду больше ста лет, и на пенсию он не может уйти только потому, что два его ученика-стажёра даже не в состоянии отличить эмоции объекта от желаний. Твой Смитерс меня чуть ли не на коленях уговаривал. И, поверь, даже этого мало для моих талантов.
Гермиона покачала головой. Всё такой же. Самовлюблённый, самодовольный павлин. Хоть что-то в этой жизни не менялось.
— Послушай, главное, что я буду с тобой рядом, — внезапно Драко заговорил тише и мягче. Он погладил её по щеке и прижался горячим, липким лбом к её голове. — Вот этого всего больше не повторится. Никаких Пожирателей смерти, никаких похищений. Всё будет хорошо. Ты же мне веришь?
Его вопрос отозвался эхом трескучего голоса диадемы. «Спроси у них про смерть Оливера Вуда», — тихий шелест магического тумана вновь прозвучал в мыслях. Гермиона перевела взгляд с Тео на Драко. Её губы непроизвольно раскрылись и быстро, пока не передумала, задали тот самый вопрос:
— Когда мы спустились в подвал Долохова, крестраж сказал, что Оливер мёртв. Вы знали об этом?
Специально сформулировала именно так. Будто не сомневалась, что Вуд погиб, а просто ищет свидетелей, хотя ей самой требовалось подтверждение его смерти. Отрицайте всё. Пожалуйста. Она внимательно проследила за их реакцией. И они не выдали себя ничем — один так же расслабленно сидел на полу, второй на секунду прервал письмо, бросил короткий взгляд на первого и с самым безразличным видом продолжил выводить буквы.
— Нет, откуда нам об этом знать? — Драко откинул с её лба волосы и успокаивающе поцеловал.
Гермиона глубоко вдохнула и положила ладонь ему на грудь. Размеренное спокойное сердцебиение. Родной запах: кровь, пот и горький апельсин.
Он ей врал.
Ни один, ни второй не учёл, что она за время, проведённое с ними, хоть немного, но выучила их язык жестов. Когда Тео поднял взгляд на Драко, словно согласовывая их общую позицию, Малфой ответил ему коротким движением — сложил два пальца крест-накрест. Лёгкий жест, с которым дети давали ложные клятвы. Тут даже не требовалось изобретать велосипед. Могли придумать что-то посложнее. Один другому дал знак молчать. Теодор на это еле заметно кивнул и продолжил писать.
Ещё полгода назад она бы не обратила внимание на подрагивание пальцев Малфоя. Они оба временами казались ей нервными и дёрганными, но, пожив с ними рядом, Гермиона поняла: что сперва воспринималось как пустые движения, всегда говорило больше слов. Диадема была права. Они знали.
— Хорошо, — Грейнджер неловко помолчала и добавила: — Может, тогда ляжем спать?
Ночью, когда все уснули, она вновь прокралась в чулан. Диадема неясным образом переместилась и теперь, как курица на насесте, восседала на одной из верхних полок, полностью расчищенной от банок и мусора. Казалось, синие топазы-глаза смотрели на неё сверху вниз. Покровительственно. Снисходительно. Будто высший разум на жалкого муравья.
