— Охуенно, вы правы. Я бы себя трахнул, — сказал он, обреченно покачав головой, и вдруг ударил кулаком в стекло, отчего то разлетелось на сотню осколков.
— Лоррен! — воскликнул Филипп, в миг оказываясь с ним рядом и перехватывая его руку, — Ну что ты делаешь?!
Он развернул его к себе и посмотрел в глаза.
— Ты — это ты. На самом деле, ничего не изменилось. Ты привыкнешь… Постарайся. Пожалуйста.
Лоррен некоторое время смотрел на него молча.
— Привыкну, вы правы, — с усилием проговорил он, — Никуда не денусь.
Филипп поднес его руку к губам и поцеловал уже зажившие костяшки пальцев.
— Иди, оденься. Мне нужно обсудить с тобой нечто важное.
— Что именно?
— Завтра мы ждем вождя местных цвергов.
— Тех самых, что выковали меч?
— Да, и сейчас я расскажу тебе, о чем хочу его попросить. Нам нужно как следует все продумать…
Лоррен отправился в сторону ванной, и от порога обернулся.
— Одеться… Скажите для начала, во что?
— Ах, черт! В самом деле… Одевай эти ужасные египетские шмотки и поедем по магазинам. Хоть развлечемся в кои-то веки!
— Ну, уж нет, я с вами не поеду! Развлечемся… Кто будет развлекаться? Только не я! Это же начнется как всегда: «то не бери, бери это, я лучше знаю, ты ничего не смыслишь, у тебя вкусы, как у докера». Имейте совесть! Избавьте меня хотя бы от этого!
Филипп смотрел на него растерянно.
— Но у тебя, в самом деле… Хорошо. Как скажешь. Я ни на чем не буду настаивать. Я просто буду бродить рядом, как молчаливое привидение…
— Вы думаете, я вам поверю?!
— Лоррен, — простонал Филипп, — У тебя новый облик, ты не справишься! Кончиться тем, что придется выбросить все, что ты купишь и заниматься твоим гардеробом заново! Ты этого хочешь? Не спорь со мной, прошу тебя! Нам надо одеть тебя побыстрее!
— Жизнь дерьмо, — мрачно сказал Лоррен и скрылся в ванной.
4.
Спустя еще пару ночей, когда удалось разобраться с самыми неотложными делами, Филипп решил, что пришла пора закончить историю с Кристианом. Кто-то звонил ему, не переставая, на протяжении последних дней, пока, наконец, в телефоне не сел аккумулятор. Надо было бы уничтожить телефон, но у Филиппа не хватило на это решимости. Как не хватило решимости выбросить вещи Кристиана в Луксоре. Он все привез домой. И все отнес в комнату, в которой жил Кристиан. И после запер комнату на ключ, запретив кому бы то ни было туда заходить. А телефон еще долго звонил и звонил из-за запертой двери…
Пройдет какое-то время и парня начнут искать. Можно, конечно, было бы наплевать на это, мало ли людей пропадает в Париже, тем более, что — нет трупа, нет и преступления. Но необычность ситуации как раз и состояла в том, что труп был, он расхаживал по городу, он собирался здесь жить.
Поздним вечером Филипп поехал к дому, где жили отец и мачеха Кристиана.
Дверь ему открыл мужчина, выглядевший весьма недовольным. В самом деле, время для визитов было не совсем подходящим.
— Чем могу вам помочь? — спросил он довольно резко.
Они были похожи. Отец и сын. Не точная копия, но очень много общего. Лет через двадцать Кристиан мог бы выглядеть примерно так же, он превратился бы в серьезного, представительного, красивого мужчину, из тех, кого морщины и седина на висках только украшают. От роли ангелов он перешел бы на роли романтических любовников, потом на роли благородных героев. Или притягательных злодеев. В любом возрасте он хорошо смотрелся бы на экране…
— Нужно поговорить, — сказал Филипп, на мгновение встретившись с мужчиной взглядом.
— Проходите… — после секундного замешательства ответил тот и отступил вглубь прихожей.
Филипп прошел мимо него в гостиную, где увидел молодую женщину, удивленную и немного взлохмаченную. Вероятно, она уже была в постели, когда раздался звонок в дверь.
— Ой, — сказала она, инстинктивным жестом плотнее запахивая на груди пеньюар, — Рене, я не…
Она не договорила, встретившись взглядом с вампиром.
— Все хорошо, — сказал ей Филипп, — Сядьте… И вы тоже садитесь, — добавил он, обернувшись к ее мужу.
Они оба аккуратно уселись на диван, рядышком, сложив руки на коленях, как послушные дети, готовые внимать.
— Кристиан заходил к вам вчера… — сказал им Филипп.
— О, как хорошо! — воскликнула женщина, — Он несколько дней не подходил к телефону, а потом и вовсе стал недоступен, мы начали уже волноваться.
Она бросила взгляд на мужа, словно хотела разделить с ним эту радость, но тот смотрел прямо перед собой.
— Он был за границей, — сказал Филипп, — И не взял с собой телефон. Ездил в путешествие вместе со своим любовником.
Лица людей на диване недоуменно вытянулись.
— Именно об этом он и пришел рассказать вам. Сказал, что ему надоело все скрывать, что он хочет быть с вами честным.
— Этого не может быть, — жестко сказал мужчина.
— Почему?
— Кристиан не может… Нет! — по лицу мужчины прошла судорога отвращения, — Это самый дикий бред, который я когда-либо слышал! Мой сын нормальный парень! Ему нравятся девушки!
Его лицо покраснело от гнева и руки сжались в кулаки.
— Рене, не надо… — тихо проговорил Николь, кладя ладонь на его кулак, но мужчина в раздражении отбросил ее руку.
— Так все и было, — задумчиво проговорил Филипп, — Вы набросились на него с кулаками, в желании то ли избить до полусмерти, то ли заставить признаться, что он пошутил. А Николь пыталась вас остановить. Она говорила, что дикость — это вести себя подобным образом. Что надо сесть и поговорить, и во всем разобраться. Но вы не желали слушать, ярость была слишком велика, и в тот момент никакие доводы разума не могли бы возыметь на вас действия. Кончилось все тем, что вы обменялись оскорблениями, и ваш сын ушел, хлопнув дверью. Он больше не будет вам звонить. И вы ему звонить не станете. И запретите Николь…
Филипп грустно улыбнулся, посмотрев в испуганные полные слез глаза женщины.
— Вы, конечно, не послушаетесь, вы будете звонить. Но абонент всегда будет недоступен. Вы решите, что Кристиан сменил номер и действительно вычеркнул вас обоих из своей жизни так, как и обещал. Он где-то здесь в Париже, с ним все в порядке, вы не беспокоитесь о нем и никогда не будете его искать.
Из глаз Николь скатились две огромные слезы.
— Но вы будете помнить его и любить. Вы, Николь… Именно вы, а не его отец и мать… Вы будете его любить и грустить оттого, что все так вышло.
Филипп наклонился и поцеловал ее в лоб.
— Спасибо вам за это.
Николь разрыдалась, закрыв лицо ладонями. Ее муж не удержался и притянул ее к себе, обнял.
