– Анита, иди к машине, – мазнув по мне взглядом, говорит он.
Опускаю крышку ноутбука, а дальше…
Просто не представляю, что делать. Мы никогда не пререкались и нее спорили на людях. Никогда. Да и наедине очень редко, такие случаи можно по пальцам пересчитать.
Но когда я бросаю взгляд на Тимура, я там отчетливо вижу напоминание: «На моих четких условиях, в моем полном распоряжении…»
А он меня не отпускал.
Секунды застывают, кажутся вечностью, пока я продолжаю сидеть. Раздражение Макса усиливается, уверена, его ощущаю не только я.
Но я не могу уйти.
Прикасаюсь к ноутбуку, чтобы открыть его вновь.
– Аня, ты на сегодня свободна, – Тимур бросает взгляд на часы, – но завтра рабочий день будет на два часа дольше.
Подхватив сумочку, поднимаюсь.
Уже закрывая за собой дверь, слышу, как он говорит:
– Ты же не думал, что я оставлю без внимания твои визиты к нотариусу и в банк? Не удивляйся. Не зря говорят: держи друзей близко, а врагов еще ближе. У тебя слишком большой соблазн потеряться. А я никому не собираюсь дарить свое. Поэтому твоя жена пока побудет поближе ко мне.
Я торопливо выхожу из приемной, спускаюсь на улицу и принимаюсь мерить шагами парковку возле машины мужа.
Не представляю, как проходит их разговор. Вернее, представляю его слишком ярко. Они оба с характером – Тимур и мой муж, оба не любят уступать и проигрывать. Разные. И в то же время в чем-то похожи.
Даже их фразы про то, что они не собираются дарить или отдавать что-то свое.
Хоть бы Макс не сорвался.
К моменту, как он появляется, я успеваю так себя накрутить, что едва не бросаюсь ему навстречу. Но натыкаюсь на его предупреждающий взгляд и остаюсь у машины. Его не было минут тридцать, или только кажется, что так долго, потому что время двигалось медленно.
Молча открывает передо мной дверь машины, молча выезжает с парковки и вливается в поток разноцветных авто. Напряжение между нами сгущается и становится просто невыносимым.
Злится.
Все еще злится, и он прав.
Мне трудно представить, какой была бы его реакция, если бы он знал условия сделки, которые позволили остаться ему на свободе. Но на самом деле я бы заплатила любую цену.
– Я сама к нему пришла. Сама его попросила. Я не могла сидеть в стороне. – Перевожу дыхание, но воздух жжет горло. – Не могла, понимаешь? Не могла позволить тебе сесть в тюрьму!
– Потому что однажды я не позволил тебе то же самое? – На его губах мелькает усмешка, он с силой сжимает руль.
Разворачиваюсь к нему, рассматриваю его строгий профиль, очень хочу прикоснуться к его вискам, но пока не решаюсь, не сейчас, когда пальцы дрожат.
– И поэтому тоже, – соглашаюсь. – Но на самом деле ты знаешь ответ. Ты… для меня очень важен. Ты… без тебя… Неужели ты думал, что я смогу тебя отпустить?
Он поворачивает голову, всматривается в мое лицо, и, наверное, я выгляжу скверно или даже болезненно, потому что его взгляд смягчается.
– Тебе нужно было сказать мне, Анита, а не действовать у меня за спиной, – он резко выдыхает, скорее всего отпуская с этим выдохом многое из того, что собирался озвучить.
– Ты бы мне не позволил.
Молчит, потому что мы оба знаем, что это правда, а потом неожиданно спрашивает:
– Есть что-то, о чем ты еще умолчала?
Мне хочется, как в детстве, незаметно скрестить за спиной пальцы – так вроде бы ложь не засчитывается. Но ее будет так много, что лучше по чуть-чуть привыкать обходиться без всяких поблажек.
Качнув головой, улыбаюсь и успокаиваю его:
– Нет.
В горле першит с непривычки.
И я тут же бурно принимаюсь рассказывать о том, что ничем сложным не занимаюсь, составляла новому боссу расписание на неделю. А еще меня определили в стажеры главному юристу компании, и мне нужно будет кое-что освежить в памяти и, откровенно говоря, изучить много нового. Потому что Макс был прав: слишком часто у нас в законах что-то меняется.
Прерываюсь, когда замечаю на себе задумчивый взгляд синих глаз. Тут же мелькают мысли, что он о чем-то догадывается. Но потом понимаю, что нет, дело в другом.
– Прости, – стихаю мгновенно. – Тебе, наверное, неприятно об этом слушать.
Макс какое-то время молчит, а потом поясняет.
– Не думал, что ты так сильно будешь скучать по работе. Мне казалось, что тебя все устраивает, но сейчас вижу, что ошибался.
– Да нет, – пытаюсь оспорить внезапное заявление. – Я ведь сама не захотела.
Но Макс качает головой и роняет:
– Это я тебя убедил.
– Перестань. – Я все же набираюсь храбрости и прикасаюсь к его ладони, чуть сжимаю его пальцы. – Трудно убедить человека сделать то, чего он не хочет сам. Хотя бы на подсознательном уровне.
– То есть, – он сверкает улыбкой, – когда ты говорила, что не хочешь выходить за меня замуж, но я тебя убедил…
Смеюсь.
Его улыбка такая теплая, что в нее хочется обернуться, как в кокон. Он дарит мне пару секунд – тепла и ощущения, что у нас все по-прежнему, а потом переводит взгляд на дорогу, и все мгновенно меняется.
Смех застревает в горле. Осенний холод, кажется, начинает проникать и в салон. А мои слова будто застыли у меня на губах и складываются в молчаливый вопрос: «Моя сделка с Тимуром… Значит ли это, что я хотела этого? На самом деле хотела?»
Машина останавливается на парковке у нашего дома. Заметив, что ежусь, когда выхожу на улицу, Макс накидывает мне на плечи пиджак, обнимает и ускоряет шаги. Заботится… если бы он только знал…
Пользуясь тем, что у него звонит телефон, едва войдя в квартиру, торопливо скрываюсь в ванной. Горячие струи, много геля для душа, мочалка. Пытаюсь стереть с себя остатки сегодняшнего дня, оставить все, что случилось, там, за порогом. В какой-то момент мне кажется, что у меня получилось.
Но когда я приближаюсь к зеркалу и смотрю на свое отражение, понимаю, что нет. Не получилось, не вышло. И дело не в том, что у меня на бедре действительно остался след от пальцев Тимура. Дело в его прикосновениях – откровенные, бесстыдные, они как метка, которая ставится не на кожу, а вживляется под нее.
Нужно время.
Наивно было надеяться, что я так просто ее сотру.
Тем более что когда-то я уже пыталась сделать так с другой меткой – той, которую на моих губах оставили его губы.
Глава 16. Анита, прошлое, 8 лет назад
– Кажется, у тебя получилось влюбить в себя парня за тридцать минут! – Настя хватает меня за руку и дергает в сторону колонны, за которой мы теперь обе зачем-то прячемся.
Мимо проходят одногруппники, знакомые с других потоков, но когда кто-то из них хочет к нам подойти, подруга шикает на них и машет рукой, мол, заняты, заняты, не до вас! Ну да, естественно, заняты: я вот, например, теперь отряхиваю пыль с плеча, которым она меня подпихнула к колонне.
– Анита, тебе так повезло! – радужно объявляет она. – Ты, главное, теперь все не испорть! Впрочем, я помогу тебе не испортить. В конце концов, мы подруги, друг за друга горой и должны выручать. Знай: ты всегда можешь на меня положиться! У нас ведь это взаимно?
– Если ты надеешься списать у меня на экзамене по уголовному праву, то стараешься зря. У этого препода списать невозможно. Так что советую подготовиться хорошенько.
– Да ну тебя, – отмахивается она. – Я тебе про любовь, про дружбу, про вечное, а ты мне про то, что можно купить. Но, думаю, скоро и для тебя все изменится. Смотри!
Она позволяет мне высунуться из-за колонны, а потом дергает обратно. Я не особенно возражаю, потому что под колонной тенек, а на улице жарко, июнь в самом разгаре. А еще потому, что увиденное не производит на меня особого впечатления.
Конечно, я узнаю Олега, знакомого Насти, который несколько дней назад приезжал, чтобы ее проведать. Он стоит у красной машины, весь такой эффектный, с загадочным взглядом вдаль – неудивительно, что многие девчонки почти спотыкаются. Ну стоит и стоит, а я здесь при чем?
