Глаза Луны расширились, она открыла было рот — и осеклась, медленно, словно боясь поверить тому, что слышит, поворачиваясь обратно к Малфою. Тот по-прежнему сидел, привалившись к стене и уставившись в пространство бессмысленным, пустым взглядом. Она уже видела такой однажды — в сознании Добби, когда бедный эльф, шмыгая носом, рассказывал ей, как хозяин Драко прожил зиму в поместье без хозяина Гарри.
Разница была только в том, что там, в воспоминаниях Добби, Драко двигался, говорил — и дышал. Сейчас же его грудь, опустившись после очередного выдоха, замерла — как игрушка, у которой кончился завод.
Ледяные, перепачканные в засохшей крови пальцы застыли окоченелой хваткой на плече девушки, слипшиеся стрелками ресницы перестали дрожать.
Это не было похоже на смерть — такую, какой Луна видела ее раньше. Драко всего лишь выдохнул — и остановился, весь, от бившейся пульсом синеватой жилки на виске до кончиков пальцев.
Он просто ушел. У стены осталось лишь тело, бессильно прислонившееся к ней затылком, все еще сжимающее чужое плечо в последнем прикосновении.
Глава 22. По другую сторону надежды.
Один взмах палочкой — и чашки переместились на столик у зажженного камина.
— Вы чертовски упрямы, мисс Паркинсон, — высокомерно заметил Снейп, отводя взгляд от танцующих языков пламени. — То, что я терплю ваше присутствие здесь, еще не означает…
— Вы были его наставником, профессор, — невозмутимо пожав плечами, ровным голосом сообщила девушка, усаживаясь в кресло напротив. — А еще вы были моим деканом — когда-то. Ничего удивительного, что я иду к вам, когда мне больше не с кем посоветоваться — мой собственный наставник хорош всем, кроме наличия головы на плечах.
Губы Северуса чуть дрогнули в намеке на улыбку — и снова застыли, будто окаменев.
— Даже похвальная рассудительность на дает вам права перебивать старших, — взяв в руки чашку с чаем, он обхватил ее ладонями.
Словно замерз, с горечью отметила Панси, тут же отводя глаза.
— Извините, — спокойно обронила она.
Впрочем, сожаления в голосе не было ни на кнат. Снейп машинально подумал — уже в который раз за сегодняшний вечер — что, кажется, понимает, чем она так раздражает Поттера.
— Говорите уже, зачем пришли, — хмуро проговорил он вслух. — Или выметайтесь отсюда.
Панси едва слышно вздохнула. Если я скажу — напоить вас чаем, он развеет меня на месте, мелькнула мрачная мысль. Я не справляюсь с этим… черт, я просто не могу. Я — не Драко. Только Драко всегда умел…
От одного имени снова — как всегда — перехватило дыхание. Тупой ублюдок, зло подумала Панси, кусая губы, чтобы не разреветься самым беспомощным образом. Придурок чертов, как он только мог так — так! — поступить с нами! Скотина бессердечная. А еще — слизеринец… Близкое общение с Поттером, видно, вредит неокрепшим мозгам, раз даже Драко в итоге…
Северус внимательно наблюдал за выражением ее лица.
— Мне не хватает его, — наконец глухо ответила Панси, глядя куда-то в стол и машинально водя по поверхности пальцем. — Иногда, знаете, бывает так, что, пока человек рядом, к этому так привыкаешь… что даже не замечаешь, как сильно ты нуждался в нем… как много он значил для тебя… пока он… однажды…
На лице Снейпа не дрогнул ни один мускул.
— Люди умирают, мисс Паркинсон, — медленно произнес он. — И даже… маги. Мы не менее смертны, чем они.
Панси устало подняла глаза. Перед ней была застывшая маска — не та, к которой все они успели привыкнуть еще в Хогвартсе. Тогда профессор Алхимии был просто воплощением бьющей ключом жизни — по сравнению с тем, что она наблюдала сейчас.
Горящие когда-то, глубокие черные глаза потускнели, в них по-прежнему светился четкий, живой ум, он цепко и безошибочно выхватывал детали из общей картины… вот только больше не видел в окружающем мире чего-то другого. И в них самих этого «чего-то» — тоже — больше не было видно.
Я не справляюсь, вновь с отчаянием подумала Панси. Я — не Драко. Мне никогда не пробиться к нему.
— Теперь мне приходится заниматься финансами, — как можно ровнее сказала она. — И это…
— Неужто не справляетесь? — выразительно изогнул бровь профессор.
В его голосе звучала почти насмешка. Почти. Тень былой язвительности. Панси осмелилась посмотреть прямо ему в глаза.
— У Драко получалось лучше, — негромко проговорила она. — Я все время думаю, что он успевал впятеро больше, тратя втрое меньше времени. И результат был… тоже лучше.
Вот теперь на дне черноты напротив что-то, наконец, промелькнуло. Что-то неуловимое, почти тут же спрятавшееся за привычной пустотой и усталостью.
Я понимаю, как тебе непросто заменять его сейчас! — чуть не выкрикнула Панси. Джерри был предназначен для своей работы, и я знаю, что каждый день, каждую минуту ты думаешь о том, что ты — всего лишь бледная замена ему! И ты коришь себя еще и за это. И думаешь, что каждый — каждый — тоже корит тебя.
Только ведь — это не так, Северус…
— И в Министерство мне теперь тоже самой придется идти, — с легким нажимом добавила Панси, пропуская в голос капельку обиды.
Снейп усмехнулся, мгновенно расслабляясь, и устало откинул голову на спинку кресла — сгустившееся было напряжение спало. Обрадовался, что тему сменила, хмуро подумала девушка.
— В Министерстве ждут Поттера, а не… Драко, — почти не запнувшись, проговорил он. — Или он тоже… гм, не в состоянии?
Это уже было чуть больше похоже на привычную насмешку.
— Не в состоянии, — мрачно отрезала Панси. — Он не выходит с тех пор, как… — она набрала в грудь воздух и медленно выдохнула. — В общем, с тех пор, — конец фразы все же немного смялся. — Его вообще теперь за уши из постели не вытащишь. Гарри решил, что мир может подавиться своими заботами, а он будет продолжать существовать, укрывшись с головой одеялом.
— Позер, — лениво хмыкнул профессор. — Ничего по-человечески сделать не может.
Панси вспыхнула и сжала зубы. В такие моменты она до боли в висках жалела, что не может прижать Малфоя к стене и с размаху врезать ему под дых — за то, что именно ей приходится выслушивать все это. Терпеть Снейпа, который способен свести с ума любого, кто сдуру проведет рядом дольше получаса.
Но и не находиться рядом с Северусом было нельзя. Оставлять его в одиночестве — таким. Похоже, я тоже… слишком долго жила кое с кем, сдаваясь, устало констатировала Панси. Раз пытаюсь штопать и латать то, что разваливается само по себе, не имея ко мне ни малейшего, по большому счету, отношения…
— Это его выбор, — сквозь зубы ответила она вслух. — Гарри сделал достаточно, чтобы иметь право больше ничего не хотеть. В конце концов, Финниган мертв, война окончена, так что — всем спасибо, все свободны.
