Тем не менее это было еще не все. Он открыл глаза и, не глядя на меня, отвернулся от стойки. Я двинулась за ним, но он продолжал идти вперед спиной, и, медленно пройдя через все помещение к дверному проему, вышел из кухни.
Он не говорил мне продолжать держать его член во рту, но я уловила намек на это в его медленных движениях. Я сама, честно говоря, не хотела его отпускать, и это привело к тому, что я ползла вслед за ним, хотя чувствовала себя неуклюжей и несколько неизящной. Он провел меня через гостиную, а потом направился к лестнице. На мгновение мне показалось, что он собирается подниматься по ней так же, спиной вперед, и я стала мысленно прикидывать, должен ли такой неуклюжий человек, как я, действительно рискнуть и проползти целый лестничный марш, не переставая делать минет (а если я поскользнусь? В лучшем случае пропадет все настроение, в худшем — несчастный случай и гарантированная поездка на «Скорой» обеспечены). Внезапно он протянул руку, схватил мои волосы, оторвал меня от члена и поставил на ноги. Я даже пикнуть не успела.
Затем отвернулся, чтобы подняться по лестнице, и потянул меня за волосы, заставляя следовать за ним. Кожа на голове горела, я торопилась за ним в комнату особого назначения. Едва ли я могла воспринимать окружающее и все предметы вокруг меня, когда он тащил меня по направлению к окну и позорному столбу.
Первое, что следует сказать о позорном столбе, так это то, что многие люди называют его «колодки». Технически — говорю вам как истинный ботан — это неверно. Такие формы наказания, как колодки (которые приковывали ноги к одному месту) и позорные столбы (удерживавшие голову и запястья) использовались для публичного порицания воров и бродяг. Часто им бросали гнилую еду, жители деревень собирались посмеяться над ними — своего рода эксперимент по связыванию и вечернее развлечение, когда все шли поглазеть на одного парня, прикованного к месту и находящегося в центре всеобщего внимания. Я была очарована позорным столбом с тех пор, как первый раз услышала о его существовании на уроке истории Средних веков в начальной школе. К тому времени, когда я начала изучать историю в высшей школе, я могла ночь напролет, лежа в кровати, тщательно продумывать свои сексуальные фантазии, в которых я была прикована к столбу, унижена и оттрахана бессчетным количеством людей, которые жаждали сделать это.
Позорный столб был одной из моих давних сексуальных фантазий. Я вскользь говорила о нем Адаму месяцем раньше, запинаясь и шепча в темноте, смущенная не столько мерзостью действия, сколько его своеобразием. Но это была такая причуда, которую я никогда не рассчитывала испытать на практике. Когда-то давно я видела его в музее, но столбы теперь такая редкость, и, как правило, все они древние. Экскурсоводы обычно не предлагают девушкам с широко раскрытыми глазами испытать их на себе, но, честно говоря, даже если бы и предложили, то совсем не для того, чтобы доставить им удовольствие в центре музейной экспозиции или на исторически обставленной шумной вечеринке.
Этот экземпляр был из прочного красного дерева. Выглядел он вполне добротно. Мне он показался необычайно красивым, и, проведя пальцем по гладкой лакированной поверхности, я внутренне возрадовалась. Адам поднял верхнюю перекладину, демонстрируя три полукруглые выемки — большую для шеи и две другие поменьше, по одной на каждое запястье. Он снова ухватил меня за волосы, пристраивая мою шею в нужном положении. Я поколебалась минуту, прежде чем устроить руки в меньших выемках, позволив ему защелкнуть верхнюю часть, пригвоздившую меня к месту.
Первое, что я почувствовала, — это волна паники, второе — прилив похоти. Адам вставил деревяшку, скреплявшую между собой половинки, и я оказалась в капкане, как следует зажатая неподатливым деревом. Из-за веса, давившего на шею, было трудно поворачивать голову, поэтому поле моего зрения ограничивалось моими же ступнями и маленькой областью вокруг них. Спина была согнута, и поза моя было мало того что неудобная, но еще и делала меня крайне беспомощной. Задница торчала, и я просто чувствовала, как Адам смотрит на нее, а он пялился так сильно, что заставил меня почувствовать себя голой. И я была жутко благодарна, что это не так. Пока не так.
Он обошел вокруг столба и стал передо мной. Его член был так близко к моему лицу, что я дышала на него. И вдруг стало понятно, почему этот столб ниже тех, которые я видела раньше. Он, конечно же, вызывал приступы боли в спине от неудобного положения, которое неожиданно показалось практичным.
Это была такая причуда, которую я никогда не рассчитывала испытать на практике.
Адам положил свою кожаную сумку на пол, как раз туда, где я могла ее видеть, открыл ее и начал в ней рыться, хотя делал это таким образом, что я, к своему разочарованию, как ни старалась, не смогла увидеть ничего из ее содержимого, кроме веревки.
Наконец он вынул маленький серебряный цилиндр. Сначала я подумала, что это пуля-вибратор, но потом он снял колпачок. Это была помада. Обычно я не использую много макияжа, и в большинстве ситуаций вполне довольствуюсь блеском для губ, кроме тех случаев, когда мне надо выглядеть шикарно. Я не любительница помады, поэтому очень удивилась.
Он покрутил основание и продемонстрировал ярко-красный цвет тюбика. Я посмотрела на него с подозрением, а затем он склонился ко мне, отбросил непослушные пряди волос с моего лица и нежно поцеловал в лоб. Его прикосновения были мягкими и успокаивающими. Все так и говорило о том, что сейчас он сделает что-то из ряда вон выходящее.
Он взял помаду и написал что-то поперек лба. Я начала дрожать, мысли завертелись в водовороте замешательства. Можно было спорить на все сто, что написал он что-то ужасное, и я, без сомнения, выглядела нелепо. У меня были немалые опасения, что он купил одну из тех несмываемых помад, которые могут оставить меня с какой-то унижающей достоинство надписью через весь лоб навеки. В нарастающей истерии я принялась размышлять, не придется ли мне самой отрезать челку перед тем, как я отправлюсь в понедельник на работу.
— Хочешь знать, что тут написано?
Я качнула головой, скорее попытавшись стряхнуть волосы на лицо, чтобы он не мог видеть оскорбительную надпись, чем отрицательно ответить на его вопрос.
— Здесь написано «шлюха».
Он снова опустился на колени, поднял мое лицо и зачесал волосы назад. Но атмосфера в комнате изменилась. Я больше не чувствовала нежности, только одно желание: побольнее унизить. Адам начал покрывать мои губы бесстыдной помадой, дергая рукой подбородок, пока возил ею по моим губам снова и снова. К тому времени, когда он закончил, я, должно быть, выглядела как клоун. Губы были липкими и опухшими. Я их не чувствовала.
