Святой Космос, и почему такое золото досталось этой раздолбайке Шае? Почему всяким глупым Элементалам везет сразу и по-крупному, а мне даже демон нормально на одну ночь не обломился? Вон как пришлось расплачиваться за удовольствие, которого я даже и не помню до сих пор.
Еще раз тяжело вздохнула и окончательно вышла из затянувшейся истерики.
— Спасибо, — смущенно прошептала я.
— Не за что, Равана. Ну все, удовлетворила любопытство на сегодня?
— Нет, не удовлетворила, — решительно подняла я голову.
Каин только вопросительно на меня посмотрел.
— Я передумала. Мне есть что сказать этому кобелю.
Глава 27
Мне было страшно. Не за себя, нет. Не подумайте плохого. Знаю, я и так в ваших глазах болтаюсь где-то на уровне плинтуса, но сейчас все страхи мои были вокруг одного: я не справлюсь и долгие, бесконечно изматывающие, годы буду вдали от своей любимой женщины. Там, на Земле. И не важно, что в Истинном Космосе время течет совсем иначе, ведь для меня она станет недоступной отныне. А когда я снова смогу ее увидеть? Кай сказал, что никогда, но я отказывался смиряться с таким положением дел, не мог принять, что все, я более вне игры.
Тогда, где смысл двигаться дальше? Пусть это будет один шанс из ста, из тысячи, из миллиона, но будет. Пожалуйста!
На рассвете…
Черт, я не хочу ждать рассвета, я хочу начать прямо сейчас, лететь, бежать, сломя голову, искать и найти, а потом спасти ее дракона и вернуть на законное место. А потом притащиться побитым псом и вымаливать прощения, хоть крохотную надежду на что-то большее, чем ненависть или холодное равнодушие с ее стороны.
Месяц прошел, а я задыхаюсь без нее, медленно гнию изнутри. А что будет дальше? Если уже сейчас меня всего ломает и гнет, если уже сейчас я, медленно, но верно, превращаюсь в прах без нее.
Так и сидел на своей подвесной койке, весь погребенный под многометровым слоем тяжелых дум и переживаний, и не замечал, что всего в паре метров от меня, стоит Она. Вся моя жизнь, моя любовь, печаль и погибель в одном флаконе — Равана Килик Малигос. Самая прекрасная девочка на свете, самая добрая и чистая, самая нежная и манящая, самая страстная и вообще, самая-самая! Самая дорогая моему сердцу малышка!
Пришла. Всего один взгляд на нее и сердце перестает биться, подпрыгивает, казалось бы, к самому горлу и замирает мертвым куском плоти. Оно невероятно радо видеть ее, чувствовать, осязать и биться только для нее одной.
«Я люблю тебя, Равана! Прости меня!»
Мне хочется прокричать ей это, но что я получу взамен? Горькую усмешку, недоверие и чистый скепсис? Ну еще бы, а чего еще можно ждать от такого, как я? Лесть, ложь, увещевание, только бы выйти сухим из воды…Я жалок и смешон.
И я смотрю на нее, только молча запоминая любимые черты, напитываю себя ее образом, так, чтобы ни одна деталь не осталась незамеченной…хотя бы это я могу. Хотя бы это мне позволено.
Она не проходит в камеру, стоит за чертой нано-ограждения и смотрит на меня без каких-либо эмоций. Просто смотрит, равнодушно, отрешенно, как на какое-то подопытное насекомое.
И будто бы не было никогда, между нами, огня, той страсти, что сжигала нас дотла, того единения, что мы достигли в объятиях друг друга. Для меня та ночь стала откровением во всех смыслах. А для нее? Что если для нее это был всего лишь эпизод, необходимая разрядка перед боем? Что если, ее тот отклик и страсть, являются лишь плодом моего больного и повернутого на ней воображения? Святой Космос, тогда это дно!
И я понимаю — она все знает. Всю неприглядную, уродливую правду обо мне и моем поступке. И она вынесла мне приговор без суда и следствия, ибо как можно оправдать то, что я совершил…
Я медленно, чтобы не спугнуть ее, встаю с койки и двигаюсь к ней, останавливаясь всего в шаге от любимой девушки. Вот оно — то место, где я всегда должен был быть, рядом с ней. Ее опора и поддержка, а не сволочь, что испортила ей жизнь.
Всего шаг и нано-преграда, между нами, а на самом деле огромная, непроходимая пропасть, длинною в целых пять с половиной лет. И я сам, своими собственными руками вырыл эту яму.
— Ты украл моего дракона. Зачем? — ее голос абсолютно механический, как у робота. Лицо лишь маска, за которой не разглядеть ни одной эмоции — не человек, а каменное изваяние.
Выдыхаю с отчаянием. Ну зачем ты спрашиваешь меня об этом, девочка? Я уже и сам не знаю зачем и для чего!
— Равана, послушай…
— Ответ, — перебивает она меня, — мне нужен ответ на мой вопрос.
Я лишь смотрю на нее умоляюще и беспомощно…я не понимаю, как можно ответить так, чтобы не потерять ее навсегда.
— Зачем? — подгоняет она меня.
— Я растерялся, был на эмоциях…
— Зачем?
В панике тру ладонью лицо, вздыхаю, набираю полную грудь воздуха и…не могу! Я не могу сказать своей любимой женщине, что когда-то ее не любил, не ценил и не хотел. Потому, что это бред какой-то, нельзя такое произносить, это преступление, еще одно в, итак, уже раздутую, копилку моих косяков.
— Я не знаю! Я был слеп, глуп и туп, Равана, я…
— Зачем, Ас? Хоть раз ответь мне правду, к чему сейчас вся эта демагогия? Я это, я то…просто ответь мне зачем ты это сделал? Я хочу знать, я хочу услышать это от тебя лично, я имею на это право, — ее ледяное спокойствие выкручивает мне руки и развязывает язык, я не могу ей отказать, как бы не было мне стыдно и больно. Но она права, она имеет право требовать с меня все. Все, что пожелает.
— Затем, что я не хотел тогда быть с тобой, — вот, я это сказал, смог, выдавил из себя. Но какой ценой?
— Не хотел, — повторяет за мной, будто смакуя каждый звук на языке, — а спустя пять с половиной лет вдруг резко захотел, да? — разочарованно хмыкает и поджимает губы. Да именно так все это и выглядит: убого и уныло.
— Не резко, — вцепляюсь я кулаками в волосы и задыхаюсь от отчаяния. Все, пиздец! Что бы я сейчас ей не сказал, все повернется против меня. Абсолютно!
Святой Космос, это какой-то сюр!
— Что ж, спасибо за честность, — и развернулась, чтобы уйти.
— Нет! Постой! — я было кинулся к ней, но понял, что не смогу преодолеть преграду нано-ограждения, ибо она расплавит мое тело в кисель за считанные секунды.
— Хочешь еще что-то сказать мне? — взгляд усталый и потухший. Ей больше не интересен, ни я, ни мои откровения, она все, что нужно, уже услышала.
— Равана, прошу, дай мне шанс! Нам! Я покажу тебе, что научился ценить, любить и уважать. Я другой, нет больше убогих целей и бессмысленных ориентиров! Только ты! Пожалуйста! — и я чувствую, как впервые в жизни, от отчаяния и безнадеги, от бессилия и душевной боли, на мои глаза наворачиваются слезы. Но мне было плевать, я хотел получить свой шанс любой ценой. Один на миллион, но он у меня будет!
— Шанс? Дать тебе шанс? — она не смотрит больше на меня, только остановилась и замерла в пол оборота от меня, — Такой же шанс, Ассатан, какой и ты дал мне в ту самую ночь? Такой шанс тебе нужен? М-м-м?
— Равана, — с тоской, переходящую в агонию, выдыхаю я.
— Верни мне моего дракона, это все, что мне от тебя нужно. Никаких шансов ты не заслужил. На этом прощай.
— Равана! — взревел я.
Но она ушла, не обернувшись, не сказав больше ни слова, не ставя никаких запятых, а только жирную и твердую точку.
Глава 28
Порою так просто… убить человека,
Ни выстрелом в спину, ни острым ножом…
Цинично расправиться, сделать калекой,
На сердце оставив смертельный ожог.
И вот, ты стоишь, а внутри всю колотит,
Словно город болеет и ты вместе с ним.
Твой убийца, должно быть, сейчас на свободе,
Смеётся с друзьями…Он кем-то любим.
Оттолкнуться бы в небо, выпрямив плечи,
