что была рыжей, в суматохе угодила в огонь, но всё же смогла убежать, оставляя вонь горелой шерсти.
Вот и всё. Можно передохнуть немного, покурить, а главное обсохнуть. Я распустил ещё один «Огненный Лотос», подумав, что сейчас действую слишком расточительно. Учитывая опасения Артемиды и возможное появление здесь Арахны в содружестве с Герой, магических сил мне может потребоваться много, очень много. А «Огненный Лотос» — штука довольно прожорливая, если поддерживать его долго, почти такая же как «Лепестки Виолы», если их делать предельно плотными. Но блуждать по подземелью мокрым, продрогшим — тоже не очень приятная затея. Искать сухое дерево для обычного костра — затея ещё хуже. Главное, у меня имелся приличный запас времени, и я рассчитывал восстановить силы перед заключительным актом сегодняшних приключений, который должен состояться в ритуальном зале поклонников Морены.
Я достал «Никольские» — во внутреннем кармане кожанки они не промокли, но были сыроваты. Прикурил, размышляя какие неприятности мне может приготовить здесь Гера. И почему она решила дать мне бой именно сегодня и здесь? Впрочем, последние два вопроса имеют очевидные ответы: сегодня и здесь ей удобно, потому что это место вдали от лишнего людского внимания. Здесь в тайне Гера может сыграть так, как ей будет удобно. При этом вполне может нарушить небесные правила — об этом вряд ли кто узнает. Потом, для Величайшей жизни кого-то из остатков «Стальных Волков» могут быть очень важны. Например, того же Лешего. И Джеймса Лаберта. Будет ли он здесь? В этом месте вряд ли. Хотя, кто знает.
Что касается Арахны… В прошлом я никогда не сталкивался с ней, но знаю несколько историй. Две из них — людей, выживших после встречи с беспощадной паучицей. Наслаждаясь вкусом табачного дыма, я вспомнил рассказ моего приятеля Актеона. Он был хорошим магом, исповедующим лунную ветвь герметической школы, но его магия оказалась бесполезна против внезапной атаки паучицы. Паутина вмиг связала его, въелась в тело, и силы покидали Актеона с каждым ударом сердца. Он выжил лишь благодаря хитрости: вышел из физического тела, и когда паучица решила, что маг мертв и оставила его, Актеон вернулся в тело, а потом около суток с большими трудами освобождал себя от паутины, почти сросшейся с его кожей. Такова мрачная история мага из Александрии, случившаяся в одной из древних гробниц. Однако, я — Астерий, и моя история без сомнений станет другой. Не хочу похваляться, но за тысячи лет опыта в разных мирах, я не могу оказаться слабее Арханы.
Докурив, я выждал еще минут пятнадцать, чтобы немного обсохнуть. Затем перенес внимание на тонкий план, расширил сферу восприятия на сколько смог. Впереди виделись только крысы, несколько астральных сущностей, не несущих угрозы. И снова этот странный туман. Я пытался обнаружить присутствие Геры, но пока её следов не было. Не было и Арханы. Или она очень умело пряталась.
Сделав «светляка», я пустил его вперед и двинулся вдоль стока, наполнившегося ливневой водой. Впереди показался свет. Причём этот свет исходил не от моего «светляка», а от чего-то другого. Я насторожился, старясь двигаться ещё тише. Активировал в левую руку «Лепестки Виолы», и ненадолго перенёс внимание на тонкий план. В обозримом пространстве вроде пусто, если не считать крыс и странного астрального тумана. Вот он меня больше всего и беспокоил. Ещё через десяток шагов, я понял, откуда исходил свет: там, где проход разделялся на два рукава, висел работающий туэрлиновый светильник. И ещё я понял, что там, в астральном тумане кто-то всё-таки есть.
Свет вспыхнул за моей спиной. Я мгновенно повернулся, активируя щит, и увидел, как из красноватого свечения проступает фигура Геры. Хитрая богиня переиграла меня. Хотя, здесь мало моей вины. Никто из смертных не может отследить перемещение богов, когда они в непроявленном теле.
Величайшая рассмеялась, оглядывая меня, а я тут же почувствовал близкую угрозу сзади. Повернулся, и грязно-серые нити паутины опутали меня, прилипая к лицу, проникая под одежду. Передо мной была Арахна.
— Съешь его, наша красавица. Он должен быть вкусным, — рассмеялась жена Перуна, подходя ко мне и сияя от удовольствия.
Глава 10
Сердце на вкус и на ощупь
Самое глупое в моём положении было бы дёргаться, пытаясь вырваться из чёртовой паутины. В её прочности я не сомневался, и силы моих мышц даже при самом невероятном напряжении не хватит, чтобы разорвать липкие жгуты. А ведь прав был Актеон: они в самом деле будто проникают под кожу и каждое движение становится особо неприятным.
— Вот и всё, глупый Астерий. Неужели ты думал, что со мной можно не считаться? — Гера подошла поближе, в её темных глазах удивительным образом сочетались насмешка и злость. — Ведь я даже просила тебя! И ты мог всего лишь сделать мне маленький шаг навстречу и за это очень многое получить. Получить моё особое расположение. Уж поверь, оно стоит гораздо больше, чем сомнительная дружба с Артемидой. Теперь ты умрёшь очень неприятной смертью. Умрёшь в долгих мучениях. Перед самой твоей смертью, когда в тебе не останется ни капли сил, я приду посмотреть в твои глаза. Не скрою, мне тебя жалко, и я бы очень хотела, чтобы ты остался жив. Но из-за твоего упрямства, я не могу оставить тебя на этом свете. Архана, — она повернулась к огромной мохнатой паучихе, — не спеши с ним. Выпей из него все силы не ранее чем до полуночи. Но только не убей его раньше, чем я вернусь.
— Величайшая, ты забыла, что я бессмертен? — я шевельнул пальцами рук, крепко прижатых к телу толстыми жгутами паутины. — Наверное, ты ставишь непосильную задачу даже для богов.
Первой пришла мысль попробовать использовать огонь, и пережечь путы, как я сделал это прошлый раз, находясь в «каналье», как раз рядом с этим местом.
— Я позабочусь, чтобы даже душа твоя подверглась мучениям, — Гера злобно глянула на меня, сделала несколько шагов и добавила мягче: — Но я могу быть милостивой. Даю тебе последний шанс: если захочешь выжить, то помолись мне. Помолись страстно. Покайся. И приду, чтобы тебя спасти, — богиня отвернулась и пошла в сторону освещённого прохода, постепенно бледнея, пока не растворилась в тёмном воздухе.
Вот её последняя угроза была совсем пустой. Уж я-то понимал, что она ничего не может сделать моей душе, над которой не властны даже более могучие вселенские силы. Но душа душой, а моё нынешнее тело оказалось в положении крайне неприятном. Мне были важны руки, потому как именно с их помощью я управлял подавляющей частью магических воздействий. Тем более боевых. Огромный мохнатый
