Я даже сфотографировала все это. И вместо того, чтобы почувствовать себя уставшей, я была полна жизни, энергии. А потом заметила их перед витриной — столы! Я совсем забыла о складных столиках с товаром, выставленных на тротуар.
— Черт побери, черт побери, черт побери! — воскликнула я, быстро отпирая входную дверь.
Было уже довольно поздно, так что Магазин-стрит почти опустела. Я вытащила наружу пластиковые корзины, чтобы собрать со столиков всю лежавшую на них ерунду: непарные длинные перчатки, облезшие парики, поблекшие атласные муфты с крошечными пятнами, вуальки, искусственные бриллианты, которые лежали под этикеткой: «Два доллара за каждый или все за двадцать». Меня, правда, уже несколько раз предупреждали представители торговой ассоциации Магазин-стрит, что я не должна выставлять товар на улице, пока не наступило время весенней распродажи, когда все тротуары будут заставлены такими же столиками. И в прошлом году меня оштрафовали на восемьсот долларов, когда я нарушила это правило в Пасхальную неделю. Но я все равно продолжала безобразничать.
И тут я увидела высокую тень, упавшую на столик передо мной.
— Мисс Дофина Мэйсон?
Держа в одной руке розовый парик со стрижкой под пажа, а под мышкой другой — две непарные длинные перчатки, я медленно обернулась — и уперлась взглядом в голубую рубашку, плотно охватившую чье-то тело, и блестящую медную бляху.
— Ну, чтоб мне провалиться, — пробормотала я с неожиданно вернувшимся акцентом; так говорила моя матушка…
Полицейские офицеры всегда вызывали во мне особые чувства. Они были коротко подстрижены, широкоплечи…
А этот и вовсе… При виде его просто захватывало дух. Серые глаза с крапинками, ямочка на одной щеке, которая то появлялась, то исчезала, потому что полицейский жевал резинку. Он стоял с видом человека, привыкшего к подчинению, и с его пояса свисала пара наручников.
— Мне нужно, чтобы вы вернулись в магазин, мисс Мэйсон, — сказал он, небрежно оглядываясь по сторонам и продолжая жевать.
— И кто на этот раз на меня донес?
— Вы просто пройдите внутрь, пожалуйста. Не беспокойтесь. Никаких проблем.
У него были узкие бедра бегуна… Может быть, потому, что он частенько гонялся за плохими парнями?
— Ну, чтоб им всем пусто было! — огрызнулась я, упирая руки в бока. — Это же просто какой-то сраный столик, офицер!
— Выбирайте слова, мисс Мэйсон!
— Ну, знаете… Если с меня снова потребуют восемьсот долларов штрафа за столик на тротуаре, вряд ли я очень обрадуюсь.
Офицер, ни слова больше не сказав, вошел следом за мной в магазин, и там уже я не стала сдерживать гнев.
— Знаете, это просто глупо! — заявила я, бросая на стеклянный прилавок ключи от склада. — Вам бы лучше заняться поимкой преступников, а не гоняться за деловыми женщинами, которым нужно зарабатывать на жизнь!
Пока я все это декламировала, полицейский не спеша обошел магазин, заглянул в мужской отдел, затем за высокие вешалки.
— Мисс Мэйсон, я оставил свою машину за магазином, сзади.
— Зачем это?
— Чтобы вы не смущались, когда будете в нее садиться. Но если вы не заткнетесь…
— Вы хотите, чтобы я заткнулась? Ну нет, не дождетесь! Я считаю, это несправедливо, то, что…
— Мисс Мэйсон, я хотел сказать, что, если вы не запрете входную дверь и не примете Шаг, я не смогу… арестовать вас. — С этими словами он подошел ко мне, держа в руке наручники, которые снял с пояса. Его улыбка стала уж очень опасной… — Не заставляйте меня применять вот это. То есть если вы не хотите, чтобы я это сделал.
— Я… Я… Так вы из… Это онивас прислали?
Мой гнев мгновенно угас, сменившись смущением, потом любопытством и, наконец, возбуждением.
— В чем дело, мисс Мэйсон?
— Вы настоящий коп? — спросила я, слегка прищурившись.
Дело становилось все интереснее.
— Я не должен отвечать на это.
Он стоял достаточно близко, чтобы я могла ощутить запах его мятной жевательной резинки.
Я протянула вперед руки.
— Ну, тогда, думаю, пора… — сказала я. — Я принимаю Шаг.
Движения копа я бы описала как движения балетного танцора. Он ловко, элегантно развернул меня вокруг, завел руки мне за спину и надел на мои запястья наручники. И тут же склонился к моему уху.
— Где ключи от магазина? — прошептал он.
Меня охватило жаром. Вот, значит, каково это — когда тебя задерживают… Честно говоря, такая ситуация была не только одним из моих страхов, но еще и одной из моих самых тайных фантазий. Я уже начала понимать схему. Сначала преодоление страха воды, теперь вот это…
— А мы разве не останемся здесь?
— Боюсь, что нет, мэм. Я отвезу вас в участок.
Я окинула взглядом свое платье — простое, хлопковое, пригодное для уборки, но не для соблазнения. Не лучше ли для предстоящего секса одеться понаряднее? Нет, это тоже один из страхов. К черту их!
— Но я… Подходящий ли у меня наряд для полицейского участка?
— Вы можете быть в парадном платье или вообще не одеты, безразлично.
— И что вы собираетесь для меня сделать?
— Все, что вы захотите, и ничего такого, что вам придется не по вкусу.
Отлично. Это надо запомнить. Я снова успокоилась. Потом мы направились в сторону примерочных, и тут я неожиданно застыла на месте, мои ноги словно приросли к полу.
— Погодите!
— Смелость, Дофина! — сказал он, мягко подталкивая меня в спину.
— Нет. Мне нужно забрать сумку.
Коп глубоко вздохнул:
— Где она?
— Под прилавком, — ответила я, кивком указывая, где именно. — Спасибо.
Меня поразила странность представшей передо мной картины: высокий мужественный человек в полицейской форме возвращается, держа в руках мою кожаную сумку кораллового цвета…
Воздух в переулке был прохладным, вечер тихим. Полицейский запер входную и заднюю двери моего магазина, а потом усадил меня на заднее сиденье своей темной машины, прижав, как полагается, мою голову ладонью, чтобы я не ушиблась, и положил сумку рядом со мной.
— Вы очень добры, спасибо. Настоящий джентльмен.
— Нет. Я просто полицейский офицер.
— Точно, — кивнула я. — Понимаю.
«Он должен играть свою роль… Предоставь ему это, Дофина. Доверие и контроль!»
Когда он сел на водительское место и запустил мотор, меня охватила легкая паника. Я понимала, что этот человек не сделает мне ничего плохого, не станет действовать против моего согласия, не повезет в такое место, где мне не захотелось бы оказаться, но мне не нравилось быть пассажиркой, оставаться в одиночестве, словно запертой в клетке. Но разве я не боялась точно так же, когда тот прекрасный мужчина поддерживал меня на поверхности воды в Абите? Я была ужасно испугана в тот день, когда мы свернули со скоростной трассы… И так счастлива после! Я постаралась расслабиться, но обнаружила, что никак не могу решить, что во мне сильнее: страх или волнение, и от этого мое возбуждение только нарастало. Я начала понимать состояние тех, кого задерживали по-настоящему.
