Lina Mur - Fifty And One Step Bac

Я глубоко вздыхаю, понимая, что Ник пытался сделать

все из лучших побуждений, но никак не могу оторвать

себя от семьи. Да, она у меня такая, но она моя. И

никогда этого не изменить, никогда не вырваться из

неё. Все её пороки — мои пороки. И сейчас я просто

потеряна, настолько опустошена и потеряна в этом

мире, что мне первый раз за всю жизнь хочется

ощутить настоящие материнские объятья и

расплакаться в них. Услышать слова поддержки и

советы, потому что мои помощники молчат, до сих пор

пребывая в состоянии шока.

— Мишель, — Ник берет мою руку и сжимает её в

своей руке. Я перевожу взгляд на наши руки, такие

разные и такие красивые, когда соединены. И это

больно колит в груди, словно сейчас я предаю всю

себя. Ту самую девушку, которой я была девятнадцать

лет. Я предаю семью.

— Пришло время тебе принять новое решение. На что

ты готова, чтобы быть тут со мной? — спрашивает

Ник, я поднимаю голову на него, вглядываясь в его

безмолвные глаза.

Я бы хотела стать его глазами. Этим чудотворным

шоколадом, исцеляющим меня в любой момент своей

нежностью и теплотой. Этими огненными лезвиями, режущими в период его острого желания и истинной

натуры. Да, хотела бы посмотреть на мир его глазами.

Ведь это первое через что проносится восприятие, а

затем сигнализирует в мозг. Как он видит меня?

Возможно, я сама бы ужаснулась своему виду, но

поняла бы, что это и есть то самое чувство, которое

зовётся любовью. Ведь я знаю насколько его сердце

тёмное и не желающее оттаивать, насколько его душа

захвачена пороками, грязно разрывающими его

сознание. Я вижу это. Я вижу это в его глазах сейчас.

Я вижу, как трудно ему бороться с собой, но он делает

это. Он дерётся с этим нежеланным гостем внутри

ради меня. И я бы хотела увидеть какой будет жизнь

после этой борьбы. Что за краски он увидит, и как

будет реагировать на них. И тогда мне было бы проще

помочь ему справиться и выиграть, вырвать его душу

из лап прошлого и садизма. Мне было проще сейчас

отвечать ему и воспринимать все, что происходит с

нами. Я бы могла не метаться внутри, ища

подходящее и правильное решение для нас обоих. Я

бы могла жить и не бояться будущего, если бы

увидела происходящее его глазами.

Но никогда жизнь не даёт нам каких-то лёгких задач, если цель самая драгоценная вещь для тебя в мире.

Нет, я думала раньше, что могу иметь все, что бы ни

пожелала. Но чертовски ошибалась. У меня нет его. И

я готова обменять все блага этого мира за одну-

единственную возможность быть с ним до конца дней

своих. Я готова к трудностям и его демону, готова

бороться рядом с ним. Но я не могу угадать, что он на

самом деле хочет? Что я для него? Насколько сильно

я нужна ему и насколько глубоко он позволит мне

засесть в его сердце, отогреть его и возобновить

горячий стук любви? Насколько он может быть

жестоким ко мне? Как долго он будет превозмогать

свои желания и не нанести мне вреда?

— У меня нет ответа на твой вопрос сейчас, Ник, — произношу я, вынимая свою руку из его и вставая. — Я

не могу сейчас думать, потому что мысли скачут одна

хлеще другой. Я не могу сейчас быть рациональной и

принять это так просто, как ты. Потому что я до сих

пор в шоке. Нет, я не обвиняю тебя, но и не благодарю

за это. Ты решил отомстить моему отцу, но я не

просила тебя об этом...

— Не просила, — перебивает он меня и тоже

поднимается на ноги. — Ты бы никогда не попросила

меня об этом, только вот кто ещё готов за тебя

заступиться? Марк? Так что же ты к нему не пошла за

помощью? Почему ко мне? А я скажу тебе, потому что

ты подсознательно приехала к тому, кто может тебе

помочь. Твой разум сам подсказал тебе ответы, но

сейчас ты не хочешь их видеть. А ты думаешь, мне

приятно получать звонки от моей службы

безопасности, которая следит за тобой, что ты едва не

попадаешь в аварию, а потом приходишь ко мне? И

что я вижу, когда приезжаю домой? Кровь, твою кровь, Мишель. Ты требуешь от меня чувствовать, так что же

ты сама не следуешь своим постулатам? Ты требуешь

от меня честности в отношениях, хотя сама не честна

передо мной. Дай мне возможность доминировать над

тобой, ведь ты знаешь, что это то, в чём ты

нуждаешься. Дай мне думать за нас обоих. Дай мне

решать за нас обоих. Дай мне наладить твою жизнь, потому что ты ни черта не умеешь этого делать.

— Я не твой сабмиссив, Ник. Ты и так доминируешь, что ещё ты хочешь? Мне встать на колени и молить

тебя избить меня? Ты решаешь за меня, и я это

принимаю. Но ты не должен лезть в мои отношения с

отцом! — зло произношу я.

— А что я должен? Смотреть, как ты истекаешь

кровью? Как ты мучаешься? Как ты кричишь по ночам?

Что я должен делать? Так вот, я делаю то, что считаю

нужным. И это касается и тебя, раз ты решила быть со

мной. Никак иначе, Мишель. Тебе придётся стать

моим сабмиссивом, если ты остаёшься тут.

— Что? — переспрашиваю удивлённо я. — То есть, если я не хочу быть этим гребаным сабмиссивом, у

которого нет прав и чувств, а только, как ты сказал, желания Мастера, я должна свалить отсюда? То есть в

самом начале я была права, и я тебе нужна была

только для этого? Ты хотел опустить меня на колени и

увидеть моё подчинение тебе? Ты хочешь меня

сломить и сделать одной из миллиона твоих рабынь?!

— Я хочу тебя любую, ты сама преподносишь наши

отношения, как тему. Ты начинаешь мыслить, как

сабмиссив. Но я не требовал от тебя этого. Это твоё

решение. Ты постоянно воспринимаешь любое моё

слово, как приказ. В любых отношениях есть доминант

и сабмиссив, даже в вашей ванильной жизни. Всегда у

кого-то больше силы, чем у другого. Всегда кто-то

подчиняется другому. Это правила самой жизни.

Предназначение твоё рядом со мной — быть слабой и

моей. Я старше, я сильнее, и тебе нравится это. Ты

сама любишь подчиняться мне, тебя это заводит. Ты

сабмиссив, Мишель. Но это не означает, что я

предложу тебе контракт, потому что это оскорбит

меня. Наши отношения перешли грань темы, выйдя за

пределы любых аспектов. И я привыкаю к этому, а ты

ни черта мне не помогаешь, а только усугубляешь мои