Хотя я двигаюсь быстро и резко, она инстинктивно подстраивается под меня, вращая бедрами всякий раз, как мой член толкает девушку к наивысшему пределу удовольствия. Теплое чувство просачивается снизу вверх по моему позвоночнику и устремляется в член, от чего мои яйца сжимаются. Опускаясь на Мелоди, я отпускаю ее волосы и снова беру ее жизнь в свою руку. Мой таз врезается в ее тело, яйца хлопают о ее попку. Ее влажная киска сжимает меня в быстром темпе, но тело девушки неподвижно из-за позиции моей руки вокруг ее горла.
– Ты выжила.
Я толкаюсь вперед, задевая пучок нервов на передней стенке ее влагалища. Из-за давления на шею у нее перехватывает дыхание, но я не прекращаю грубо вколачиваться в нее.
– Овладей этим, и тогда он не сможет выиграть, – рычу я, когда ее тело напрягается, киска сжимает мой член так сильно, что, думаю, внутри нее может остаться отпечаток моего члена, даже когда отстранюсь. Ее тело взрывается от неистового безумного удовольствия, и я отпускаю горло Мелоди, так что в следующую секунду комнату наполняют ее стоны. Мое собственное освобождение вырывается из меня струями спермы, наполняющими девушку изнутри.
Глава 23.
Перемены
МЕЛОДИ
Я абсолютно насыщенна в сексуальном, ментальном и эмоциональном планах. Никогда не ощущала подобного неистовства прежде, особенно в сочетании с чувством безопасности и неспешного исцеления. Секс всегда доставлял мне удовольствие. Зейн был нежным любовником, милым и заботливым, но, Боже, я никогда не знала, что секс может быть вот таким. Блейк больше Зейна на несколько дюймов, но дело, скорее, в страсти, интенсивности наших потребностей, это было новым для меня. Он будто читал мое тело, словно был создан для этого, он играл моим удовольствием, создавая безупречную симфонию. И я погрузилась в его греховное очарование, и не желаю от него спасения. Я хочу погрузиться во все, что он предлагает. Я очарована душой этого непоследовательного, сложного, завораживающего мужчины, который только что показал мне, что могу спастись. Я могу исцелить некоторые части самой себя, те части, которые, казалось, были потеряны. Я никогда не исцелюсь до конца, но могу научиться продолжать дышать, выздоравливать и выживать без некоторых кусочков себя.
Нежное прикосновение его пальцев, танцующих над моей кожей, вызывает у меня улыбку. У нас был секс еще дважды, и он не торопился, стараясь насытить свой сексуальный аппетит. Ноющее ощущение между бедрами напоминает мне о том, что это он всецело и полностью обладает контролем над моим удовольствием.
– Почему ты называешь меня Пуей?
Он немного отстраняется, прежде чем ответить:
– Твоя татуировка. Это не единственный редкий цветок. Пуйя – чилийское редкое растение, и цветет она еще реже, но когда это происходит, зрелище поистине уникальное. Эти цветы адаптируются почти ко всему и могут выжить при различных сменах условий.
Я пододвигаюсь к нему.
– Это прекрасно. – Его нос морщится, мимолетно, и он пытается скрыть это, глядя куда угодно, только не на меня.
– Ты лжешь? – Я приподымаюсь над его обнаженной грудью. Он усмехается, и от этого захватывает дух.
– Нет. Я избегаю ключевого элемента.
– Выкладывай.
Притянув меня к себе в объятия, он тыкается носом в мою шею.
– Овцы натыкаются на острые шипы растения. И умирают, тогда как растение поглощает их. – Я пытаюсь отстраниться от него, но Блейк держит меня крепко. – Ты привлекла меня в свои цепкие объятия, снова пробудила к жизни и с тех пор каждую ночь неспешно поглощала мою душу.
О Боже, я так быстро и бесповоротно влюбляюсь в него. Я касаюсь своими губами его, погружаясь в неистовство этого прикосновения. Но резкий удар в дверь комнаты нарушает наше уединение. Если это Вишенка и Рыжая, они растают в лужицу при виде обнаженного Блейка в моей постели.
– Просто молчи, они уйдут. – Я хихикаю.
– Мел, ты там?
Боже мой, Зейн? Мои внутренности сжимаются. Я ожидала услышать от него весточку в ближайшее время, но не думала, что он меня навестит. Мог же написать письмо или сообщение, позвонить на крайний случай, но нет, он за дверью, тогда как я лежу голая поверх детектива полиции.
– Кто это? – угрюмый голос Блейка удивляет меня.
– Чёрт! Чёрт! Чёрт!
Я спрыгиваю с кровати, хватаю свой халат и надеваю на тело тонкую, прохладную шелковую ткань. Собираю мокрую одежду Блейка и бросаю ее в ванную, как раз, когда он появляется позади меня, вынуждая подпрыгнуть от неожиданности.
– Кто он?
Я подталкиваю Блейка к ванной.
– Он мой давний друг, – отвечаю я, закрывая его в ванной и собираясь отреагировать на непрекращающийся стук в дверь.
Дверь распахивается слегка резко, создавая поток воздуха и развивая мои волосы вокруг лица. Одеревеневшими пальцами собираю пряди и заправляю за ухо. Яркие голубые глаза встречаются с моими, и на его губах играет полуулыбка.
– Мне очень жаль, детка. Я был на выезде с командой, предки только сообщили мне обо всем. Так что я запрыгнул в самолет, и вот я тут.
Слезы катятся из глаз, когда его руки обнимают меня, одаривая привычным комфортом. Его запах напоминает мне о доме, я ощущаю его отглаженную рубашку щекой, чувствую тепло его тела под слоем ткани. От Зейна всегда исходит жар. Его атлетически сложенное тело постоянно пылает, от чего прикосновения парня согревали даже в суровые зимние ночи.
Мои слезы пропитывают хлопок его рубашки.
– Пойдем в комнату, Цереус.
Мой желудок ухает вниз. Черт, как я собираюсь это обыграть? Мне нужно одеться, вытащить Зейна погулять, а затем написать Блейку.
Парень медленно подталкивает меня обратно в комнату.
– Мне просто нужно одеться, и мы сможем пойти выпить кофе. Хочешь, встретимся у входа в общежитие через десять... – Мои слова переходят в шепот, когда я понимаю, что Зейн смотрит через мое плечо.
Неловко. Я вдыхаю и прослеживаю за его взглядом. Блейк стоит в дверном проеме ванной, руки сжимают верхнюю часть рамы, его загорелая кожа покрывает все эти рельефные мышцы. Он занимается собой, я ощутила это на собственном опыте, том, как он толкался в меня, как нависал надо мной, когда мы были кожа к коже, как касался и целовал каждый изгиб моего тела, в результате все равно оставив жаждущей большего. Он бесстыдный, смелый, и я не уверена в его мотивах. То ли Блейк решил жестоко пошутить, то ли он метит территорию, давая Зейну знать, что я уже не свободна. А я не свободна? Да, без сомнения. Он пробрался мне под кожу, поглощая всю меня. Я чувствовала его внутри своих вен, фолликул, в каждом крошечном волоске на моем теле, он заразил всю меня, и я не стремлюсь излечиться. Я приветствовала лихорадку, которой он меня заразил.
Зейна отводит от меня взгляд и обращаются к обнаженному Блейку.
– Блейк, это Зейн, мы родом из одного города. Зейн, пожалуйста, извини за наготу Блейка, мы попали под ливень.
Руки Блейка опускаются вдоль его боков, и он вальяжно шагает к нам, обнимает меня одной рукой за талию и притягивает к себе.
– Ну, мы-то не поэтому голые, так, детка?
Он подчеркивает слово «детка», и озноб пробегает у меня по коже. Он слышал, как Зейн назвал меня «деткой».
Зейн разглядывает нас обоих, прежде чем сказать:
– Ты, кажется, правда порядочный парень и все такое, Блейк, не так ли? Но я проделал долгий путь не для того, чтобы проверить у кого больше член. Я пришел увидеться с моей девочкой.
Атмосфера настолько наполнена враждебностью, что у меня в голове вспыхивают воспоминание о привкусе крови в воздухе.
– Пожалуйста, не надо, – говорю я.
Я чувствую ярость Блейка, и она ужасает. Мое тело трясется. Голос Зейна успокаивает меня, когда парень произносит следующее предложение:
– Эй, дыши, Мел. Все в порядке. Я подожду на улице, пока ты одеваешься, хорошо?
Вот почему я его любила; он уравновешен и так хорошо меня знает. Я не могу справиться с каким-либо насилием или злобными взглядами и потасовками, особенно не между двумя людьми, о которых забочусь.
