— Куда мы едем именно в Виннипег? — спросил меня Мэтт.
— Ой. Эм… дай-ка, я посмотрю на телефоне, — я нашла концертную площадку, где Люк должен был выступать, и ввела адрес в навигатор. Передала Мэтту телефон, и он поставил его на приборную панель вместо своего.
— Прямо пятнадцать километров, затем съезд с дороги, — произнес автоматический голос навигатора.
— Можно спросить, что мы здесь делаем? — спросил меня Мэтт. — Конечно, не мое дело, но мне любопытно.
— Я хочу... пойти на концерт.
— Мы проделали весь этот пути ради концерта? Наверное, он должен быть хорошим, — сказал Мэтт.
— Концерт Люка Холдена, — сказала я, съеживаясь при мысли о том, что он обо мне подумал.
Некоторое время он молчал, затем произнес.
— Это хорошо. Хорошо, что вы его увидите. Позвольте сказать, мисс Адамс, что вы хмуритесь чаще после того, как он ушел из сериала. Я больше не видел вас действительно счастливой.
— Правда? — я была сбита с толку его словами, что не могла придумать других слов. Я не знала, что люди действительно заметили изменения в моем поведении после ухода Люка.
— Да, мэм, — ответил Мэтт. Оставшуюся часть пути мы ехали в тишине, пока я думала о том, что было странно, другие люди видели то, чего я не замечала.
Почти в восемь вечера мы подъехали к концертной площадке. Места тут почти не было. Парковка было полностью заполнена, а толпа людей двигалась к входу. Мэтт нашел место и смог припарковаться, мы вышли из машины.
— Я провожу вас, хорошо? — сухо сказал он, с подозрением оглядывая людей вокруг.
Сквозь снег мы пробирались вместе с толпой, пока желтые огни освещали нас. Следуя за людьми, мы несколько минут стояли в очереди, пока не добрались до билетеров у двери.
— Билеты? — потребовал один из них, держа в руках специальный дырокол.
— У нас нет билетов, — сказала я. — Но Люк Холден мой друг.
— Конечно, твой. Люк Холден ее друг, ха, — сказал билетер другому.
— Без билета не пройдете, леди, — ответил тот другой.
— Хорошо, где я могу купить билет? — я вытащила свой кошелек и достала банковскую карту.
— Вы, что совсем? — спросил билетер. — Все уже было продано недели назад.
— Этого не может быть, — ответила я. — Мне нужно попасть на концерт.
— Она правду говорит, — вклинился Мэтт. — Они с Люком Холденом друзья, снимались вместе в сериале. Скажите ему, что она здесь.
— Успокойся, снежный человек. Если бы мы каждый раз бегали к артистам, когда кто-то говорил нам, что они друзья, у нас и работы больше бы не было.
— Можете отойти, пожалуйста? — сказал первый билетер. — Люди хотят пройти к своим местам.
Позади нас толкались люди, предоставляя свои билеты. Нас оттеснили из очереди, и теперь мы стояли сбоку, оглядывая тысячи радостных фанатов кантри-музыки, которые пришли на концерт.
— Эй, — окликнула я молодую пару в конце очереди. — У вас есть билеты, да? Сколько вы за них заплатили?
— Мы их выиграли, — ответила девушка. — На радиоконкурсе.
— Отлично! Можно мне их у вас купить?
— Не думаю, — ответил парень. — Мы большие фанаты Пола Брандта.
— Я тут не Пола Брандта пришла увидеть, а Люка Холдена.
— Он норм, — ответила девушка.
— Это мой друг, — сказала я. — Мне очень нужно его увидеть.
— Если это твой друг, почему ты ему просто не позвонишь? — с подозрением спросил парень. — Почему ты хочешь увидеть его на концерте?
— Он вроде как злится на меня и не отвечает на звонки.
Они вдвоем сузили глаза и приобняли себя за плечи, в надежде согреться.
— Мы не продаем билеты, извини, — ответил парень.
— Вот, смотри! Я вам заплачу... — я находилась в полном состоянии паники. Роясь в своем кошельке пыталась собрать все канадские купюры, которые у меня были. — Восемьдесят шесть долларов.
— Не утруждайтесь, — подал голос мужчина позади молодой пары. — Я заплатил борден за два билета для меня и моей жены.
Борденом в Канаде называли сто долларов.
Я почти начала плакать, когда вступил Мэтт.
— Мы дадим вам тысячу долларов за билеты, — он протянул пачку купюр в сто канадских долларов.
Пара уставилась на деньги. Мужчина позади них сказал:
— За тысячу долларов можете забирать наши билеты.
— Фрэнк! — укоризненно воскликнула его жена, хлопнув его по куртке
— По рукам, мистер, — ответила девушка. Она схватила билеты и передала их мне, забирая деньги из руки Мэтта.
Я выдохнула с облегчением, повернувшись к Мэтту и обнимая его.
— Спасибо большое. Я все тебе верну, как только найду банкомат, клянусь.
— Я не переживаю об этом, — ответил Мэтт. — Хотите, подожду вас в машине?
— Нет. У нас же два билета, ты идешь со мной. К тому же мне понадобится твоя смелость.
Когда мы подошли к двери снова, билетеры с подозрением на нас покосились, но когда я достала два билета, они пожали плечами и пробили их.
— Пятый ряд.
Мы вошли в зал, где люди расходились направо и налево, входя в одну из дверей на каждой стороне. Мы выбрали путь наименьшего сопротивления и последовали за толпой, спускаясь вниз по пандусу, пока не дошли до пятого ряда. Нам с довольно широкоплечим Мэттом удалось протиснуться к своим местам почти в центре. Я плюхнулась в свое кресло, измотанная и испытывающая облегчение от того что все-таки добралась. Понятия не имела, что нужно было делать дальше, но мне нужно было подать Люку какой-то знак. Неизвестно было, как это сделать. Оглянувшись вокруг, я увидела, что люди держат плакаты. Большинство из них было обращено к Полу Брандту, но несколько из них были про Люка. Я наклонилась к ближайшей ко мне девочке, держащей плакат.
— Я дам тебе восемьдесят шесть долларов за твой плакат.
— Чего?
Я вытащила свою наличку, показала на деньги, а затем на плакат.
Девочка пожала плечами и передала мне плакат, забирая деньги. С любопытством она наблюдала за тем, как я перевернула плакат пустой стороной. Порывшись в сумочке, не нашла ничего пишущего. Наконец, я вытащила помаду темно-красного цвета и начала писать ей.
Глава 21
Люк
Я настраивался на шоу, находясь в своей гримерной, одетый в свой сценический костюм в джинсах Wranglers, ковбойских ботинках и футболке, на которой большими буквами было написано «Yee-Haw!». В обычной жизни я так не одевался, хоть и вырос на лошадиной ферме, практически проходив всю жизнь в ковбойских ботинках. В настоящее время надеваю шляпу и ботинки только на концерты. На каждый день я предпочитаю более неформальный стиль одежды, часто сочетая джинсы с бейсболкой и теннисной обувью. Так я одеваюсь, только если не езжу верхом, в таких случаях я надеваю ковбойские ботинки, потому что только полный дурак ставит ноги в теннисных туфлях в стремена.
Мой ведущий гитарист Ричи сидел в моей гримерной на кресле, играя в телефоне. Мой концертный менеджер, отвернувшись от нас, сидел в углу, и шепотом разговаривал с кем-то. За открытой дверью стоит сотрудник службы безопасности, и на его широкой спине я вижу буквы ОХ, и под ними РАНА. Я оглядываюсь вокруг и улыбаюсь, кажется, впервые за долгое время.
Итак, по крайней мере, занимаюсь тем, что люблю. Я продвигаю свой альбом, открывая шоу одного из популярнейших канадских кантри-музыканта, а вокруг меня находятся люди, любящие свое дело так же сильно, как и я. Для меня это переломный момент жизни. Я словно каким-то образом оказался вне своего тела, оглядываюсь вокруг и думаю: «Все не так уж и плохо. Все очень даже замечательно».
Конечно, в моей жизни все еще был пробел, о существовании которого я не подозревал, пока не встретил Эрику. Но я уже ничего не мог исправить, и каждый раз, когда я исполнял песню перед толпой ревущих фанатов, этот пробел начинал немного заполняться. Я исцелялся, и может быть, в конце концов, я смогу о ней забыть.
Меня очень успокаивала песня «Brooks & Dunn» в течение последних недель, когда настроение у меня было совсем на нуле. В ней поется о том, как парень каждый раз задерживал дыхание, когда звонил его телефон, думая, что это та девушка, которая его бросила. В итоге, он перестал верить в чудеса и продолжил жить дальше, веря в то, что Бог не дал бы ему испытания, если бы знал, что тот не сможет их пройти. Я именно так себя и чувствовал, и, хотя у меня особо не было времени сидеть дома и ждать звонка, я мог соотносить себя с текстом песни.
