Глава 13
— Шшшш, маленькая, не плачь, — прижала Камилу к себе крепче, и стала укачивать.
Буквально от каждого движения плохо. Я знаю — нужно дождаться завтра, утром я проснусь, и со мной все будет хорошо.
Но эту ночь пережить придется.
— Что происходит? — услышала я голос Марата.
Покачнулась, и чуть не упала. Упала бы, но у меня ведь на руках ребенок — это придает сил. Однако, стоять я больше не могу. Я развернулась, и поплелась в комнату, краем сознания понимая, что выгляжу как угодно, но не как любовница.
Возможно, как призрак любовницы, при жизни не отличавшейся особой красотой.
Вернулась в комнату, и опустилась на кровать. А следом вошел Марат.
— Что за хрень? — спросил он тихо.
— Это не хрень, а ребенок.
Ему даже голос не нужно повышать, чтобы дать понять, насколько он недоволен. А он недоволен, но… почему?
— Ладно, поступим иначе. Откуда этот ребенок? Почему ты не пришла в ресторан? Почему ты в таком виде? — Марат остановился у окна.
Мне только его профиль виден, в комнате света нет. Больше всего я хочу снова лечь на кровать, и снова заснуть, но, кажется, не получится.
— Уже восемь? — слабым голосом спросила я, продолжая укачивать затихающую малышку.
— Уже девять тридцать! — рявкнул Марат.
Девчушка икнула, и снова жалобно захныкала от этого окрика.
— Не кричи, прошу тебя, — взмолилась.
— Я ждал у ресторана, — уже спокойным голосом произнес Марат. — Звонил тебе, телефон был включен, но ты не отвечала. Хотел поехать к тебе, но решил сначала войти в ресторан. Мало ли, ты пришла раньше, решила не дожидаться, и пошла подправлять макияж. Не нашел. Сидел в машине, и продолжал звонить — тишина. Приехал к тебе, и долбил в дверь, выслушивая проклятия твоей соседки и обещания вызвать полицию. Так прошли полтора часа. А у тебя как они прошли? В какие игры ты играешь?
Девять тридцать вечера? А Кристина? Она же к семи пятнадцати максимум должна была приехать. И телефон — ну не было звонков!
Так, а где телефон-то?
Я шарила по постели ладонью, залезла под подушку, и нашла его. Включен. На дисплее жуткое время: двадцать один тридцать семь, и… одиннадцать пропущенных.
А также сообщения. От Кристины.
«Прости, только смогла выехать из больницы. К семи тридцати точно приеду. Может, раньше»
«Книги купила, но пробка — жуть, час-пик. Не переживай, я на такси, попрошу водителя в объезд поехать, там пробок поменьше»
«Блин! Аль, мы в аварию попали, тут жесть. Я просто пассажирка, но меня не отпускают, вот ждем ГАИ и скорую»
«Я в травме. Прости, прости, прости. Камилку только не бросай, меня подлатают, и я приеду сразу же. Проклятый день. У меня плечо выбито. Еще раз прости, я компенсирую»
— Почему молчишь? — холодно процедил Марат.
— Прости, — выдавила я слово из репертуара Кристины. — Я… я не думала, что так получится. Платье приготовила, — кивнула на стул, со спинки которого свисает то самое платье. — Мне плохо сегодня, таблетки не помогают. Еще подруга попросила с ребенком посидеть, у нее беда, Крис обещала к семи Камилу забрать, но так получилось, и вот.
— И вот, — мрачно повторил Марат. — Ты в курсе, что нельзя раздавать обещания всем? Иногда приходится выбирать.
— Прости, что подвела.
Сама от себя не ожидала, но я вдруг всхлипнула — неужели он сейчас от меня откажется? И все зря? Всё? Я ведь… я еще больше сегодня маленького захотела, такой же уютный комочек, как Камила. Чтобы любить, наблюдать, как меняется, как растет.
Я тоже хочу! И даже больше — я готова!
Но Марату не объяснить, что не могла я Кристине отказать, и более того — не жалею об этом.
— Мне, правда, не очень хорошо. Много таблеток выпила, вот и заснула.
— Ты чем-то болеешь? Говорила, что здорова.
— Я здорова, — в панике ответила я.
Не верит.
И сейчас развернется, и уйдет.
Может… может, к лучшему? С этим мужчиной как по канату над пропастью, я боюсь его. Меня в принципе все мужчины пугают, а Марат… я ведь не справляюсь.
Наверное, я бы разревелась, если бы Камила снова не захныкала. И вместо жалости к себе я вспомнила то, что в сети прочитала — таких маленьких деток каждые два-три часа кормить нужно.
Она голодная.
А Марат… уйдет, не уйдет, так что мне — под ноги ему в слезах бросаться, и молить не оставлять меня? Ну уж нет! Хочет — дверь открыта, потом я пожалею, наверное, но сил моих нет чтобы прогибаться.
По крайней мере сегодня.
— Еще раз хочу извиниться, — ровно произнесла я, и тяжело поднялась с кровати. — Я должна была следить за временем. Не уследила. Я бы в любом состоянии, даже при смерти приехала бы в ресторан, если бы не заснула. Моя вина. А теперь прости, мне нужно Камилу покормить.
Я вышла из комнаты, уверенная, что это конец. Шаги Марата за спиной я слышу. Сейчас я пойду на кухню, а он в коридор. Откроет дверь, и выйдет. И не станет помогать мне искать папу. И ребенок… ну, в конце-то концов есть ЭКО.
Однако, обидно.
Включила на кухне свет, и полезла в холодильник. Достала бутылочку, и вздрогнула от вопроса Марата:
— Что с тобой? Тебе, правда, плохо?
— Правда. Так заметно? — обернулась к мужчине.
Он не ушел. Но почему?
— Заметно. Врача почему не вызвала?
— Это ерунда.
— Ты бледная, как смерть. Почему мне не сказала о самочувствии? Я не зверь, чтобы «умирающую» — едко передразнил он меня, — заставлять на банкете веселиться. Думаешь, я такой изверг?
Я поставила молоко разогреваться, и призадумалась.
Мне ведь и в голову не приходило написать Марату, что мне плохо. И не потому, что мы мало знакомы, а… просто. Никому и никогда не было до этого дела. Миша вообще пытался меня убедить, что я притворяюсь.
— То есть, ты бы нормально воспринял, если бы я написала тебе, что не смогу приехать в ресторан? — не поверила я.
И не зря не поверила.
