— Не нужно, пусть следят. Я понимаю их беспокойство.
— А что с ней? — спросила Кира.
— Боюсь мы в ответе за тех, кого приручили… — улыбнувшись он показал свое тату. — Это какая-то магия, я полагаю. Скажи, Ками, а я могу тебя перепродать?
— Нет, господин. Эта метка на всю жизнь. И потом, меня у тебя никто не выкупит.
— Ага… вот и первый подвох. Я полагаю добрый торговец умолчал об этом не со зла?
— У него не было выбора, господин… все церковники так поступают, — ответила Ками.
— А почему, скажи на милость, ты не выдала нас страже? Ведь была такая возможность.
Ками задумалась и пожала плечами. Она не знала ответа на его вопрос.
— Ты, наверное, мучаешься догадками, кто же мы такие? — спросил Ольгерд, оценив вкус похлебки.
— Это уже не важно, господин. Теперь у нас один путь и одна судьба. Ты волен наказать меня за смерть друга или убить. Я не стану противиться.
— Это лишнее, — улыбнулся он задумчиво. — Тем более что он не совсем умер. Вернее тело его мертво, но сознание живо. Через пару месяцев он восстановится. Правда помнить будет не все, но это даже к лучшему.
— Как скажешь, господин, — она склонила голову. — Я закончила трапезу, где прикажешь лечь под тебя?
Ольгерд смутился и с трудом проглотил хлеб.
— Вообще-то вопрос был риторическим. Не нужно воспринимать все так буквально, Ками. Я просто хотел проверить твою решимость. Предложение конечно бесценное, но давай я лучше расскажу о нас немного, хорошо?
— Да, господин. Как пожелаешь…
Ольгерд вздохнул и снял с шеи медальон.
— А что, если я скажу, что мы не с этой планеты? Вообще не с этого мира? А святого ХАБа и вовсе никогда не существовало. Это миф, байка, придуманная для простых людей.
— Я поверю тебе наслово, господин.
— Даже так? — удивился Ольгерд. — Ну хорошо, слушай дальше… ХАБ — это такое место среди звезд, где живут особенные существа. Видишь ли, боги, которые создали наши миры и продолжают строить бесконечную вселенную настолько могущественны и непостижимы, что могут слышать нас, но не могут ответить. Ведь мы для них всего лишь пыль… Правда сами они так не считают. Вот и создали они существ способных почувствовать их волю и донести до нас смертных… или бессмертных. Так появился ХАБ и корпус ХАБа, в котором я служу. Это понятно?
— Да, господин, — кивнула Ками.
— Ну так вот, всего нас четверо, если считать Нормана. Еще есть разумный корабль, на котором мы путешествуем среди звезд. Но он сейчас спрятан от посторонних глаз и ждет своего часа. В моем ведении сектор вселенной из нескольких обитаемых планет. Чего вы тут творите нам мало интересно. От слова совсем. ХАБ не вмешивается в мирские дела. Мы расследуем только самые опасные и загадочные происшествия. Скажем, планетарного масштаба. Аномалии, так сказать. Как раз сейчас такой случай.
— Как скажете, господин…
— Кажется она нам не верит, Кира, — усмехнулся Ольгерд.
— Показать ей?
— Только не пугай сильно.
Убедившись, что в зале никого больше нет, Кира надавила пальцами на скулы и словно маску сняла свое лицо. Обнажив композитный череп, с белоснежными зубами и идеальными розовыми деснами, она повернулась к бывшей жрице.
— Кукла… — беспристрастно констатировала она. — Совсем как живая.
Ольгерд поперхнулся, и жестом приказал вернуть лицевую панель обратно.
— Не совсем кукла, — поправил он. — Ками есть образец альтернативной жизненной формы. Искусственный интеллект, обличенный в механическое тело. Ее создали из копии моего сознания. Поэтому мы редко спорим и всегда сходимся во взглядах. Она отвечает за снаряжение и оружие. Норман, павший от твоей руки, занимался разведкой и изучением окружающей среды. Я командир, они — подчиненные.
— А кто приказывает вам, господин? — спросила Ками.
— Оператор ХАБа. У каждого оперативника есть такой. Полномочия ограничены только совестью. Я, разве что не могу уничтожить планету без спросу. А в остальном руки оперативника полностью развязаны.
— Ты смеешься надо мной, господин? Такая власть дана только богам…
— А я о чем? По сути, им мы и служим. Разве что общаемся не напрямую. Нет, я могу обратиться к богу лично, и он ответит, только не словами. Как правило он дает возможности или меняет кое какие обстоятельства. А в остальном волю его передает оператор ХАБа. Понятно?
— Кажется ты серьезен, господин. Я не все поняла, но принимаю твои слова на веру, — она склонила голову.
— Чудно. — улыбнулся он добродушно. — Скажи, Ками, а ты была в столице?
— Только однажды, когда меня возвели в сестры.
— Дорогу помнишь?
— Она здесь одна, господин. Не думаю, что с тех пор многое изменилось.
— Значит будешь проводником, Ками. Мне нужно перекинуться парой слов с вашим патриархом. Гаррот, кажется?
— Нас к нему не пропустят, господин. Это пустая затея.
— Посмотрим, — загадочно улыбнулся Ольгерд, и допил остатки похлебки.
Закончив трапезу, путники еще какое-то врем грелись у камина. Вскоре пришел брат — служитель, и сообщил, что келья для них готова. Разве что кровать на всех будет одна, но большая. А еще он не смог найти одежду для Ками. У них просто не было мундира такого размера.
— Это не страшно, — ответил Ольгерд. — Просушите ее плащ и дайте чистых простыней. И теплой воды, чтобы помыться.
Откланявшись, брат — служитель отправился исполнят указания. Келья оказалась довольно просторной. Небольшая прихожая переходила в спальню, где кровать занимала половину пространства. В прихожей, за отдельной дверью даже было отхожее место, заткнутое большой деревянной пробкой. Чистенько, уютненько, часть стены и потолок выкрашены известью. Камин опять же, с хорошим запасом дров. Пара медных тазов, простыни, полотенца и большая парящая бочка с теплой водой. Рядом еще два жестяных ведра с кипятком.
— Вот это сервис! — воскликнул Ольгерд. — Ай да братья!
Скинув с себя подсохшую одежду, он сложил ее и выставил вместе с сапогами за дверь. Снаружи имелся навес, специально для этих целей. Кира последовала его примеру, а Ками пришлось раздевать. Все же она смутилась при виде голого мужчины. Правда с ее специфичным костюмом из кожаных полос и стальных колец нужно было еще повозиться. Оказалось, что она никогда его не снимает. Но Ольгерда это не остановило, и он добился своего, ибо гигиена превыше всего!
— Вы, конечно, простите, но я первый в бочку… — заявил он.
— Я могу отключиться? — спросила Кира.
— Да, только на постели, чтобы вопросов не возникало. Прикройся простыней.
Обнаженная Кира улеглась на постель, накрылась, как было приказано и обмякла.
Отмокнув в бочке, оперативник ХАБа хорошенько поработав мочалом смыл с себя налет прошедших дней. Бросив под ноги одну льняную простынку, он тут же закутался в другую.
— Вода не сильно чистая, — сконфузился он. — Я попрошу братьев согреть еще…
— Не стоит господин, — остановила его Ками. — Я умею очищать воду.
— Это как? — заинтересовался он.
Ками сунула руку в бочку и тут же одернула ее обратно. Вода вспыхнула словно спирт, едва заметным, голубоватым пламенем. Запахло распаренными сосновыми досками. Секунд через десять пламя тихонько схлопнулось. Ольгерд недоверчиво заглянул в бочку. Все, что осталось после него чудесным образом испарилось, и вода казалась даже чище чем была изначально.
— Хороший фокус, — оценил он. — И много таких у тебя в запасе?
— Нас учат лишь самому необходимому, господин. Очищать воду, лечить раны, даровать быструю смерть…
— Не продолжай! Мойся спокойно, я не буду смотреть.
— Почему? — удивилась она. — Вам не нравится мое тело?
— Да нет… я бы сказал, что оно совершенно. Просто из вежливости.
Отвесив поклон, жрица милосердия пощупала воду и с явной опаской погрузилась в нее.
— Это… приятно, господин!
— Да, мне тоже понравилось, — усмехнулся Ольгерд и плюхнулся на постель, едва не скинув с нее Киру. Места для троих тут хватало с лихвой. Обычно странствующих братьев такое соседство не смущало, ибо спать гуртом было куда теплее, особенно зимой. Ведь к утру дрова в камине прогорали, и почти все накопленное тепло уходило в трубу.
