Ее плечи дрогнули. Без того тусклый взгляд стал еще тусклее. Она прошептала тихое “Нет” и откинулась на подушку, согнув и расставив ноги пошире.
– А я напомню, – жестко продолжал он, запуская пальцы в ее трусы. – Моя в любое время. В любую дырку.
Слова ранили, сдирая корочку на сердце, заставляя кровоточить. А ему этого было мало.
– Ну так что, дорогая, куда я сегодня кончу?
Он видел, как она прикрыла глаза. И эта блядская слеза вытекла из левого глаза.
– Ну что ж, решу сам, – великодушно соглашается Драко.
Не сводит с ее напряженного лица своих напряженных глаз. Пальцы ласкают промежность, подготавливая к половому акту. Но он не чувствует ее отдачи.
Он чувствует ее страх.
– Оденься и пошли, – он встает и запахивает халат.
– Далеко?
Смотрит на нее каким-то непонятным взглядом.
– В мою постель.
Вздрогнула, словно от пощечины. Но низ живота заныл. Такое дежавю, когда он говорил таким безапелляционным тоном.
У нее не было вещей. Просто шерстяное платье. Серое, как и ее дальнейшая жизнь. Которое она и напялила на себя. Он протянул ей руку, но она отшатнулась. Он бегло улыбнулся.
И тем не менее, она позволила ему положить руку на свою талию, когда они выходили из комнаты. Сердце предательски сжалось, предсказывая, что сюда она больше не вернется. Вот так Драко Малфой лишил ее небольшого, но пространства. Места, где она могла побыть одна.
Дверь его комнаты закрылась с каким-то жутким скрипением. И это казалось совершенно нереалистичным. Они же все-таки аристократы.
– Хочешь принять душ? – предлагает Драко, видя, что девушку колотит.
Она лихо трясет головой, отказываясь.
– Без меня, – уточняет блондин, и Гермиона радостно кивает.
Все, чтобы оттянуть неизбежное.
Он сам набрал ей ванну. Даже добавил пену. Достал новое полотенце и положил свой второй халат. Ей так шли его вещи, если бы она знала. Он всегда вспоминал ее в его футболке, там, в хогвартской спаленке.
– Готово, – он вышел из ванной. – Я положил халат на столик.
Она скрылась моментально. Даже не взглянула. Даже не поблагодарила.
Он налил себе огневиски, чтобы унять легкий тремор. Черт, его трясло, как первокурсника. Еще никогда он так не волновался перед сексом. Да что же с ним?!
Ее не было слишком долго. На секунду запаниковал, вдруг она что-то с собой сделала? Но нет, его храбрая гриффиндорка пережила пытки чокнутой Лестрейндж, и секс с ним переживет.
– Грейнджер? – он постучался в дверь. Не рискнул войти. Но припугнул: – Если ты не выйдешь через пять минут, то через пять минут и одну секунду я составлю тебе компанию, – он внутренне засмеялся с собственной угрозы.
И она вылетела из ванной ровно через четыре минуты пятьдесят девять секунд под его звонкий смех. И замерла посреди комнаты.
– Подойти, – хрипло просит он.
На подкашивающихся ногах подходит, между ними буквально несколько сантиметров. Она стоит перед ним, разрумяненная после горячей воды, а он сидит в кресле, блуждая глазами по ее фигуре.
Практически как в их первый раз.
– Разденься, – сам поморщился от воспоминаний.
Улыбнулся, когда она нырнула дрожащими ладонями под халат и скинула его на пол. Гордо переступила через махровую кучу на полу. Их колени соприкоснулись.
Улыбка стала еще шире. Белья на ней было. И это радовало, ведь означало, что она приняла свою участь. Он судорожно сглотнул. Это не могло быть реальностью – исключительно его фантазия. Очередной несбывшейся сон.
Но язык предательски прилипал к небу, потому что он чувствовал ее. Каждой клеточкой изнывающего от желания тела.
– На колени, – рвано произносит он.
И она послушно опускается перед его ногами, заставляя его охнуть от покладистости. Ее руки медленно движутся по его коленям и выше, к паху – он ведь для этого ее поставил на колени.
Но Грейнджер помнила. Знала. Стоять на коленях – не всегда быть униженной. Это власть. Дикая и первобытная. Животная. Над мужчиной. Тем более над Малфоем.
– Нет, – он запустил руку в ее влажные волосы и потянул девушку на себя. – На мои колени.
И она удобно устроилась на них, выгибаясь под ласками его нежных пальцев. Позволила себе закрыть глаза и отдаться только ощущениям. Это ведь секс. Просто секс, не больше. Они уже этим занимались. И это было великолепно. Настолько великолепно, что промежность начинала увлажняться только от воспоминаний об этом.
Его руки заново ее познают. Пальцы бегло ощупали позвоночник, проверяя каждую косточку. Пробежались по выпирающим ребрам. Губы утонули в ключицах. Он сам утонул в ней – полностью и без остатка. Безвозвратно. Потерялся.
– Поцелуй меня, – жадно выдает он, посылая мурашки по ее телу.
Губы врезались в губы и разбились друг о друга. Он слышал стук ее сердца своими ребрами. А может, ее сердце билось внутри его грудной клетки?
Не мог терпеть. Больше не мог. Был готов ждать всю жизнь, но не сегодняшний вечер.
Подхватил на руки и отнес на кровать. Как он и мечтал. Его женщина в его кровати. В его доме.
Но как бы ему не хотелось поскорее приступить к самой интересной части сценария этой ночи, он видел, что в кровати она стала другой. Не такой.
Сил нет терпеть. Просто на последних микрополях сознания.
Поставил ее на четвереньки, задницей к себе. Она уткнулась лбом в покрывало. Она ждала боли. Ведь это Малфой. Целый год с ним было больно. Его халат с легким шелестом упал на пол – ее нервы натянулись. Ждали боли. Но вместо этого он нежно погладил пальцами поясницу.
Кончики пальцев кружили по ягодицам, дразня едва уловимыми касаниями. Она всхлипнула, когда он нежно раздвинул половые губы. Судорожно втянула в себя воздух, когда он стал массировать клитор.
В голове промелькнула спасительная мысль, что это в камере он был жестким и властным, а сейчас все будет по-другому. Иначе. Но он вернул ее на землю, сухо бросив:
– Не обольщайся, любовь моя, это первый и последний раз.
Всхлип все равно сорвался с губ. Но где-то глубоко в душе она была благодарна. Хотя бы один раз. Подальше от боли.
Она была готова. Физически. Можно было загнать по самые яйца – ее естественная смазка это позволяла. Но он медлил. Он ведь сам сказал, что всего один раз. И он даст ей. Один раз. Не более. Не менее.
Хлопнул влажной от ее выделений рукой по левой ягодице, размазывая влагу. Прошелся между ягодицами пальцами, намеренно задерживаясь дольше положенного на второй дырочке. Не сегодня, но он улыбнулся, когда она вздрогнула.
Хлопнул снова по ягодице, оставляя красный след от пальцев. Она лишилась этого – чувства безопасности. Будет больно. Она чувствовала боль.
Сильнее надавил на поясницу, заставляя прогнуться и предоставить лучший доступ к своим прелестям. Чувствовала, как его большой член трется о половые губы. Как головка пениса утыкается в клитор, дразня в подобии прелюдии.
Ждала дерзкого выпада, сопровождаемого болью. Нет, все было иначе. Было слишком нежно. Невероятно. Даже не пальцами. Языком. Он проник в нее языком. Осторожно толкался круговыми движениями, медленно пробираясь внутрь, миллиметр за миллиметр.
– Мерлин, – прошептала гриффиндорка.
– Драко Малфой, – прервался он. – Тебя трахает Драко Малфой.
И практически сразу накинулся на нее. Губы жадно целовали все, до чего могли дотянуться. Всасывали. Покусывали. Ласкали.
Язык плавно кружил по клитору, чтобы потом соскользнуть вниз, вызывая стон разочарования. Хлопал по клитору, по оголенному комку нервов.
Зубы тоже дразнили ее, прикусывая бугорок. Страх усиливал желание. Пробуждал любопытство.
Текла. Как сука. Для него. Ее запах сводил с ума. Ему было этого мало. Не церемонясь, ворвался в нее сразу двумя пальцами, выбив этим жестом громкий стон. Пальцы ловко орудовали, лаская переднюю стенку влагалица.
Совсем скоро количество пальцев в ней с двух увеличилось до четырех. Она подмахивала ему бедрами, пытаясь получить свое. Все-таки, Драко был непредсказуем. Никто не знал предел его щедрости.
