Lina Mur - Fifty And One Step Bac

— Это был, к сожалению, не обман, доченька, — качает он головой.

— Тогда я хотела бы послушать, — уверенно говорю

я.

— Ты поймёшь почему я так веду...вёл себя, отчего

был таким ужасным. Это все страх за своего ребёнка.

Это...

— Папа, переходи к делу, у меня занятия ещё. И мне

нельзя опаздывать, — нетерпеливо перебиваю я его.

— Николас Холд до сих пор состоит в числе одного из

крупных дилеров по распространению наркотиков, особенно синтетических. Я видел документы, которые

подтверждают это. Там была его подпись о товаре, отправленном в Южную Америку. И суммы, которые он

получает за это. Райли Вуд бывший наркоман, которому помог Холд, но помог не так, как ты уже

представила. Вуд до сих пор сидит на лёгких

наркотиках вроде кокаина. И Холд его снабжает, поэтому Вуд держится за него. Он зависим от него.

Если это узнается, это будет скандал, это будет

бомба.

— Какой бред! — возмущаюсь я. — Тебя обманули, папа. Это ложь. Я знаю, что...нет, он не состоит нигде.

Он просто работает на Вуда, вот и все. Никаких

наркотиков. Я ведь знаю больше, я жила с ним. И я бы

уловила это, уже проходила.

— Мишель, он хитрый, он скользкий, он

отвратительный тип. Его мать была проституткой...

— Даже не смей, — зло перебиваю я его. — Не смей

Эмбер обзывать! Она прекрасная женщина!

— Я даже не удивлён, что тебе так показалось. Его

отец был сутенёром, Мишель. Он был пьяницей и

наркоманом, а когда заканчивались деньги, как ты

думаешь, где он доставал? Он использовал его мать, об этом знают все, кто жил с ними рядом в

Берлингтоне. И его убил один из таких вот

недовольных клиентов. Холд с рождения был

психически ненормальным и таков его сын. Его мать, после длительного лечения от зависимости, отправила

и его. Но он был агрессивным, он набрасывался на

врачей и его заперли в психиатрической клинике. Нет

никакой информации о Холде в период с одиннадцати

до шестнадцати лет. Он был там и вроде притворился, что все помогло. Но нет, ему ничего не помогло, у него

до сих пор есть психотерапевт. И он болен, Мишель.

Этот человек, который предоставил мне всю

информацию, брат девушки, которую он покалечил. И

она не единственная, остальные просто боятся, мне

предоставили полный список. И это около

восьмидесяти девушек, некоторых уже нет в живых.

Он превратил её в овощ на инвалидной коляске, и я

видел это. Я был в больнице и видел эту девушку. А

ей было всего восемнадцать тогда. Он набросился на

неё, избил до полусмерти и сбежал сюда, в Торонто.

Связался с наркотиками и ему помогли запугать брата

его жертвы, они грозились убить его детей и жену. Он

предостерёг меня, что Холд поначалу всегда добрый, щедрый, прекрасный и заботливый мужчина, пока ему

девушка не надоест. И он это продолжает по сей день, доченька. И ты попала к нему в руки. Что мне

оставалось? Как мне было ещё защитить тебя, если

ты скрывала от меня, что с ним? Я не успел, но

сейчас, прошу тебя, уйди от него. У меня есть счёт на

твоё имя, сними деньги и уезжай. Куда угодно, только

улетай из страны. Тем более, что после интервью, которое я дал со всеми обличающими его фактами, он

убьёт тебя.

Я моргаю, отходя от шока на слова отца. Мои руки

начинают трястись, и я закрываю глаза, чтобы понять, где правда, а где ложь.

— Ты...ты передал газетам это? — выдавливаю я из

себя.

— Да, я не знаю, как его остановить. Он ужасный

человек, он ублюдок, монстр, которого надо посадить

за все. Пожизненно! Ты ведь моя кровиночка, моя

доченька, я не переживу, если он тронет тебя. Не

переживу этого, Мишель. А он уже на исходе, он уже

не контролирует себя, как в ту ночь. Я специально это

говорил, я подставил себя под удар, чтобы проверить

слова того человека. Он тоже так пытался забрать

свою сестру, и тот его избил, сильно избил и

набросился на девушку. Он душил её, лупил, он

повредил ей позвоночник. Неужели, после всего этого, ты не поверишь мне? Какой смысл уже мне тебе лгать, и у меня есть доказательства. Бумаги, курсы лечений, обследования. И они хранятся у адвоката, который

передаст их после статьи в суд. Мне больше не важно, что будет со мной. Но эта правда ляжет на тебя, он

отомстит тебе, как и обычно. Поэтому улетай, спаси

себя, прошу, — папа приподнимается на постели, и я

вскакиваю, начиная метаться по палате.

— Но это может быть ложью! Это клевета на него!

Может быть, он просто перешёл дорогу этому

мужчине, и тот сфабриковал доказательства! — уже

кричу я.

— К сожалению, нет. У него не хватило бы денег

подкупить врачей, так много людей, — возражает он.

— Какая газета? В какую ты это отослал?

— "Канадский вестник", так больше людей узнает о

нём.

— Ты должен отозвать статью! Должен! Дай мне

решить все! Я поговорю с ним! Я докажу тебе, что это

не правда! — я ударяю кулаками о стену, и

поворачиваюсь к отцу.

— Ни за что. Никогда я этого не сделаю, Мишель. И я

запрещаю подходить к нему! Ты хочешь умереть?

Хочешь волочить существование в больнице, проклиная себя и доброе сердце? Но я не хочу, мне

осталось немного, и я готов умереть. Но не ты! Не ты!

— Нет! Нет, я докажу...докажу, — как в бреду говорю я, выскакивая из палаты, слыша голос отца полный

паники и страха.

Я вылетаю на улицу, несясь к машине, пока тело

сотрясает крупной дрожью. Я не знаю, насколько это

правда, а где зарыта ложь. Я больше не знаю, что мне

думать, и как помочь Нику и его семье. Ведь

если...если это все прочтут, то это будет ужасно. Его

корпорация, его мать...боже.

Я запускаю пальцы в волосы, пытаясь восстановить

дыхание, но это не получается. Меня трясёт, да так

сильно, что дышать становится сложно.

Мне надо предупредить его, должна предупредить. Я

не верю! Не могу поверить!

Я нахожу в рюкзаке телефон и трясущимися пальцами

нахожу номер Ника.

— Мобильный телефон выключен...

— Черт! Ник! Ответь! Это срочно! Это очень срочно! — кричу я в автоответчик.

Но я понимаю, что вряд ли до него дойдёт моё

сообщение. А вдруг он уже вычеркнул меня из своей

жизни? Вдруг решил, что все правильно и я ему не

нужна? Вдруг все это правда? Ведь он умеет лгать, и

сам признался вчера. Рассказал про удушья, про