— Ну… Ванесса всегда получала хорошие оценки, хотела стать адвокатом. Но в позапрошлом году стало всё хуже, она отдалилась, становилась агрессивной, когда мы спрашивали у неё, что с ней случилось. Он продала свои дорогие часы, подарок её покойного дедушки. Отца моего мужа. Она подменила часы. Из-за этого была ссора. Но Ванесса не хотела говорить нам, для чего ей нужны деньги. На сегодняшний день мы знаем, что они были нужны ей для кокаина. Она принимала его, чтобы лучше учиться, как она нам тогда говорила. Однако это быстро вышло из-под контроля. Только когда полиция ворвалась в наш дом и забрала Ванессу, мы поняли, насколько серьёзна ситуация на самом деле. Проституция… Мой ребёнок… Боже. Когда всё началось, ей было только семнадцать. Восемнадцать, когда её забрали в полицию! А затем это заседание… Оно не продлилось и двадцати минут, этот судья вынес приговор. Одиннадцать месяцев тюрьмы. Одиннадцать месяцев! Даже день рождения ей пришлось провести за решёткой. Ужасно, — пока мать Ванессы просвещает нас, и всё же я не слышу из её рассказов ничего нового, я исследую её комод в поисках дневника. Записки. Какого-нибудь указания на того, кто мог похитить эту девушку.
— Заседание тогда было таким бесчеловечным. Судья признал её виновной, но разве мужчины, которые занимались с ней сексом, не виновны тоже? Что насчёт них? Почему только моя дочь была осуждена? Почему мы не могли пойти на апелляцию? Её просто отклонили. Мы чувствовали себя такими брошенными в беде… наш адвокат не мог ничего сделать. Ещё мы с мужем ругались и из-за денег. Мы потратили на адвоката все наши сбережения, чуть не потеряли дом. Но мне было всё равно… наконец, моя дочь снова была на свободе. Я верила, что она сможет справиться. Сможет вести приличную жизнь… а теперь она исчезла. Просто так. Здесь что-то не так. Вы должны мне поверить! — она складывает руки и смотрит на меня умоляюще.
— Ванесса не ушла бы просто так. Недавно здесь были полицейские и взяли у нас образцы слюны… но нам не сказали почему…
— В переулке, где исчезла Ванесса, мы нашли жвачку, — вмешался Шон. — В ней была одна из её серёг.
— Д-да, мне её показали. Это серьга Ванессы, я абсолютно уверена! — подтверждает она.
— Теперь мы сравним ДНК на жвачки с вашей, только чтобы полностью удостовериться, что это действительно была жвачка вашей дочери. Мы очень основательны… — объясняю я ей.
Мы с Шоном ищем дальше. Комната Ванессы очень девичья. Плюшевый мишка лежит рядом с подушкой, всё выдержано в милом белом цвете и неброских пастельных тонах. И как только такая девушка могла опуститься? Неужели причина в том, что находилась под давлением, заставляющим быть идеальной?
— Вы знаете, я разузнала о судье. Он не всегда выносит такие суровые приговоры, — бормочет мать Ванессы. — Только молодым девушкам. Мужчины часто отделываются испытательным сроком. Поэтому мой муж так зол и обвиняет юстицию. Он считает, что судья — женоненавистник, но… на самом деле я не хочу в это верить. Но… затем я провела расследования, и да, молодых девушек он наказывает особенно сурово.
— Какими источниками вы пользовались? — хочу я узнать.
— Интернет. Сообщения в газетах. Если вводишь его имя в этот поисковик, находишь целые публикации об этом судье на форумах… — она сжимает губы и шепчет: — Мне страшно за моего ребёнка!
Я киваю и затем прошу извинить меня, в то время как Шон остаётся в комнате Ванессы с мистером Фургиссоном.
Стоя в коридоре, я звоню нашим аналитикам и коллеге из команды профилирования. Если судья действительно выносит такие строгие обвинения, особенно против молодых девушек, может быть, есть преступник, который думает похожим образом и хочет вынести своей собственные обвинения.
Эйвери и Тэйлор прибывают в дом Фургиссонов и помогают нам в поисках. Тэйлор осматривает ноутбук Ванессы, пока мы с Эйвери отправляемся к остальным восьми семьям. Все они живут всего лишь в радиусе пяти километров. Все восемь девушек происходят из хороших семей, и у всех похожая судьба.
Молодые. Целеустремлённые. Столкнувшиеся с наркотиками. Они стали заниматься проституцией. Они сорвались и приземлились… все перед судьёй Элориусом Брэкком.
— Это не может быть случайностью! — шепчет мне Эйвери, когда мы вечером покидаем последнюю семью, и я пишу о новых сведениях.
— Мы обязательно должны поговорить с судьёй! Кто-то приводит в исполнение свои приговоры, после того как девушек освободили. Все восемь, девять с Ванессой, исчезли меньше чем за несколько дней или недель после освобождения! И все девять девушек сидели в одной и той же тюрьме! — я перевожу взгляд на Эйвери, который знающе смотрит на меня.
— Или преступника надо искать в стенах тюрьмы, или же это одиночный клиент, который боится потерять свою репутацию. Кто-то, кто платил этим девушкам за секс или давал им наркотики.
— Это не сужает круг, — шепчу я истощённо.
От Шона я получаю согласие на поездку к судье.
— Всё в порядке, Шон только что написал мне о том, что мы должны поговорить с судьёй Брэкком. Возможно, он сможет нам помочь и объяснить, почему он так строго наказывает именно молодых девушек.
— Тебе это сказал наш технический аналитик? — спрашивает меня Эйвери.
— Да. В девяноста процентах случаев из ста под арест сажают молодых девушек. При этом они получают срок, который в три раза дольше и который получает всего лишь около десяти процентов осуждённых мужчин. Остальные девяносто процентов получают испытательный срок. Это уже очень и очень бросается в глаза… — объясняю я Эйвери.
— И никто не говорит, что он заметил, что кто-то подобный сидит на месте судьи?! — яростно ругается Эйвери.
— Уже заметили. Но неужели ты хочешь вступать в спор с судьёй, когда у тебя нормальная работа, а твоего ребёнка только что осудили? Никакой адвокат, никакое отделение полиции ничего бы против него не предприняли… — говорю я обеспокоенным тоном.
— Итак, чертовски большая шишка. Он как-то связан с исчезновением девушек? — мгновение Эйвери задумчиво смотрит на меня, но я лучше не буду ему отвечать. Однако моего взгляда хватает, чтобы дать ему понять, что я подумала именно о том же.
— Что дал осмотр ноутбука Ванессы? — спрашивает меня Эйвери после того, как я получила сообщение от Тэйлора.
— Он пишет, что не смог найти ничего необычного. Но я напишу ему, что он должен искать судью Брэкка. Может быть, Ванесса наводила о нём справки?
Не проходит и двух минут, как Тэйлор пишет мне в ответ, и я читаю сообщение вслух Эйвери: «Да, она искала его, и о судье Брэкке говорили на разных форумах. Она тоже там зарегистрировалась и составила пост, но его удалили администраторы сайта».
«Ты можешь восстановить этот пост?» — пишу я в ответ.
«Конечно, дай мне десять минут!» — они у него есть.
— Что меня радует, так это то, что Тэйлор немного хакер, — смущённо хихикаю я.
— И то, что он снова и снова бесплатно чинит твой компьютер, потому что ты забываешь обновить антивирус? — смеется в ответ Эйвери.
— Хм, да, и это тоже! — признаю я, ухмыляясь.
— Мы подъезжаем к вилле судьи Брэкка. Уже горит свет, в любом случае кто-то дома. Хорошо, сейчас почти одиннадцать часов, тогда и сам судья дома.
— Как-то я уже сомневаюсь, звонить ли ему в дверь так поздно, — признаю я, но затем всё же подхожу к воротам и привожу звонок в действие. Проходит несколько секунд, и раздаётся спокойный мужской голос:
— Что вы хотите?
— Добрый вечер. Рейчел Кингстон, ФБР. Мы бы с радостью поговорили с мистером Брэкком по одному личному вопросу. Он дома?
— Момент, пожалуйста, — отвечает спокойный голос и оставляет нас в ожидании. Примерно через три-четыре минуты ворота отворяются без всякого предупреждения, и в этот момент снова раздаётся голос:
— Мистер Брэкк сейчас вас встретит.
Как я и думала, дворецкий. Неудивительно при таком роскошном имении.
— Мне надо было стать судьёй, — раздаётся смех Эйвери, и неожиданно он уже шагает в полуметре от меня.
