— О чем ты? — он знает, что нашёл в Гермионе, но это никогда не будет его и Паркинсон вряд ли об этом узнает.
— О чем я? Да я вижу как ты вечно пялишься на неё. — усмехается нахалка.
— Ты кажется головой ударилась с утречка, иди к Помфри! — вырывается у него злое.
— Малфой, я вижу, как ты смотришь на неё! Это все видят, у тебя лицо меняется! Ты замираешь, если она рядом! Ты конкретно влип! — безжалостно колет слизеринка, а ему остаётся только делать вид, что она дура. Он останавливается посреди коридора, мешая проходящим.
— Начиталась магловских романов? Последнее задание Грейнджер выполнила? Три балла Слизерину! — он поднимает подбородок и разглядывает стерву с высоты своего роста.
— А что так мало? — нагло усмехается она. — Слепой идиот! Профессор, мать его, Малфой! Пока ты рот разеваешь, она идёт на бал с гребаным Уизли! — выплевывает Пэнси и в её глазах появляются злые слезы. — Ты понял? Уизли снова с ней!
— Да мне плевать! — эта новость ощущается как удар поддых.
Хочется загнуться и схватиться за живот. Она идёт с Уизли… А чего он ожидал? Грейнджер и Малфой никогда не существовали! Не было такой пары… Она ему ничего не должна… Она может делать все что хочет… Простила одного придурка, простила другого, третьего… В этом вся Грейнджер — спасает и прощает…
Дура!
Ощущение, что в сердце открывается глубокая рваная рана…
— Да, да! — восклицает Паркинсон. — Этот гад… Он её пригласил! Её!
Она не похожа сама на себя. Паркинсон никогда не была такой нервной и дерганой. Драко внимательно разглядывает её — кривой макияж намекает, что она частенько ревёт, губы покусаны, красный лак на ногтях облез. Словно она грызёт ногти. Чего он никогда не замечал ранее.
— Ты любишь его? — он вспоминает предположение Гермионы.
Паркинсон дёргается и оглядывается по сторонам:
— Нет! Ни за что!
Она врёт. Это смешно. Как будто ему действительно интересно, что там у неё с рыжим и он морщится и продолжает свой путь:
— Слушай все, оставь меня…
— Драко… Подожди… — её голос неожиданно становится просящим.
— Ах, «Драко»! — передразнивает он её издевательски. — Что тебе надо от меня?
Он оборачивается к ней и, Паркинсон чуть не врезается в его спину. Отскакивает, кривит брови:
— Драко пойдём вместе на бал… Я прошу тебя… Давай отомстим им. Пожалуйста!
— Я не пойду никуда… — Он слышит звонок на урок, но остаётся стоять рядом со слизеринкой. Мимо них пробегают малолетки, кто-то кричит:
— Здравствуйте, профессор Малфой!
Он по инерции бросает ответное:
— Здравствуйте!
Паркинсон нервничает, кусает губы, оглядываясь на торопящихся детей:
— Я прошу тебя, Малфой! Пожалуйста! Мне это очень нужно…
Ей это очень нужно? А когда ему было нужно, этой стервы не было рядом. Он хмыкает:
— Слушай, почему ты меня бросила?
— Потому что ты облажался! — не думая, отвечает та, неприятно ударяя по его самолюбию. — Ты облажался, а это значит, что и я тоже вместе с тобой облажалась! Я всю жизнь лажаю! Всю жизнь!
Она кривит губы — верный признак, что скоро разревется.
— Ты бросила меня в самый трудный момент моей жизни. Когда мне нужна была поддержка! Просто отвернулась, как будто я никто! — не жалея её, произносит Малфой. Они уже одни в коридоре и его холодный голос отдаётся эхом от стен.
— Я знаю… Знаю… — слезы ручьями льются на её щеки. — Малфой, прости… Прости! Мне сейчас так плохо! Я знаю, что это расплата! Я последняя сволочь и предательница, и за это выхватила по полной!
Она всхлипывает и закрывает лицо ладонями, сдерживая громкие рыдания. Драко достаёт из кармана белый платок, протягивает ей.
— Ладно, не реви… Я давно забыл об этом… Обиды нет на тебя, Пэнси…
— Правда? — она громко всхлипывает и, давясь слезами, вытирает мокрое лицо.
— Да, хватит устраивать концерты… — Он закатывает глаза.
— Значит ты пойдёшь со мной? — с надеждой спрашивает она и наводит на свое лицо чары красоты и скорее всего не в первый раз за сегодня. Под глазами виднеются серые пятна от растекшейся туши, помада смазана, но он и пальцем не пошевелит, чтобы это исправить — пусть немножко попугает народ, а то возомнила себя потрясной красоткой, которой ни в чем отказа нет.
— Паркинсон, я не хочу никому мстить… Мне не нравится эта тема. Я могу пойти, как друг. — великодушно соглашается Драко.
— Да, да, я согласна. Конечно, как друг! — Пэнси радостно подпрыгивает, чёрные волосы до плеч весело скачут вместе с хозяйкой, а зелёные глаза светятся от счастья.
— Ладно… Я опоздал на урок, из-за тебя… Всё, пока! — Он усмехается и спешит вперёд. Та бежит за ним.
— Прости, Драко, что я с этими придурками тебя гнобила в начале года… — слышится её бодрый голосок.
— Прощаю. — сухо отзывается он.
— Прости, что посылала тебя на хрен и ещё дальше!
— Ладно, прекращай, закрыли тему! — отмахивается, как от назойливой мухи.
— Прости, что называла тупицей!
— Пэнс… Не доводи… — они подходят к кабинету, Паркинсон уже широко и счастливо улыбается:
— У меня свободная пара, так что давай, учись, профессор! И спасибо, что согласился! — когда она прижимается красными губами к его щеке, из кабинета по рунологии, соседствующего с историей магии выходит Гермиона со старинной книгой в руках.
Она ошеломленно моргает, глядя, как губы Паркинсон медленно отрываются от щеки Драко.
— Ну все, я пошла, встретимся на балу! — Пэнси чмокает его в другую щеку и зачем-то отправив юбку, плавно виляя бёдрами, уходит с горизонта.
Гермиона стоит на месте, словно прилипла или в неё кинули Остолбеней. Малфою хочется достать палочку и наколдовать Фините. Он понимает, увиденное ею похоже на… На что-то неприятное. Особенно после всего, что было между ними… После всей этой нежности и тепла… Но он гордо поднимает подбородок и ждёт, что же она скажет. А она хочет сказать, Малфой это видит по её больному взгляду и по тому, как нервно она облизывает сухие губы.
— Ты идёшь с ней? С Паркинсон? — тихо произносит она.
Драко пожимает плечами, отвечает как можно более безразлично:
— Иду с ней…
Она грустно усмехается:
— Хм… Здорово…
— А ты идёшь с Уизли? Любишь придурков? — бросает он, вспоминая её общение с Хиггсом, а она вдруг закусывает губу и грустно смеётся.
Что он сказал смешного? Осознание отрезвляюще щёлкает его по носу и он сжимает губы. Вот, чёрт, сказанул так, сказанул…
— А может придурки сами ко мне тянутся? У тебя помада… — указывает она со скептическим смешком.
Он медленно вытирает щеку, глядя ей прямо в глаза:
— Грейнджер, значит у тебя проблемы…
— Малфой, но это уже не твои проблемы… — она качает головой и тяжело вздохнув, поворачивает в сторону библиотеки. — Удачи!
На Святочный бал идти не хочется. Настроения совершенно нет. Хорошо, что не она его открывает, а отличники с седьмого курса.
Гермиона сидит в своей комнате у зеркала и, изучая свое отражение вот уже несколько минут. Полумна и Парвати только что вышли, оставив её полностью готовой к торжеству. Она выглядит потрясающе, девчонки постарались на славу. Белое платье по колено, которое они выбрали вместе с Джинни, само нежность и утонченность. С открытой спиной, жемчужными бусинами украшающими верх и шикарное тонкое кружево по подолу. Белые туфли-лодочки с серебристыми вставками, высокий тонкий каблук.
Гермиона поправляет кудрявые прядки обрамляющие лицо. Тяжёлые шёлковые локоны аккуратно заколоты жемчужными заколками. Макияж, который ей сделала Парвати идеален — она выглядит нежной и соблазнительной одновременно.
Но для кого все это? Для себя? Нет. Лучше бы она посидела лишний часок с новой книгой. Для Рона? Вряд ли он долго продержится, если увидит на балу свою-дорогую-стерву-Пэнси в компании с Драко. Точно будет беситься от ревности.
Кто оценит все эти старания? Малфой? Он ясно сказал, чтобы она не трогала его… Всю неделю он отворачивался от неё, как от прокаженной, дергался, злился и нервничал.
