Нет, ну какой же надо быть сукой, чтобы лишить отца возможности мало того, что знать о сыне, так еще общаться с ним. И как можно было додуматься все выкрутить настолько извращенно? У меня бы не дрогнула рука, вот честно, вцепилась бы ей в патлы и потаскала бы по полу, чтобы запомнила раз и навсегда, ТАК ПОСТУПАТЬ НЕЛЬЗЯ
— Какие вопросы, сын, мы поедем, если Мира захочет… — Леша тепло улыбнулся и посмотрел на меня, сейчас его глаза сверкали как два сапфира, переливающихся на солнечном свете.
— Слава, Слава, ну, пожалуйста, давай. Там вата есть, а еще там бассейн с шариками и целый кинотеатр с мягкими подушками. Там… — я всей фразы до конца не дослушала, все смотрела в зеркало заднего вида и думала над тем, какой он замечательный ребенок. Леша перехватил мою руку и с улыбкой на лице поглядывал на меня время от времени.
Мы отправились в модный парк развлечений, откуда даже взрослого человека за уши не вытащишь. Артемка сначала спрашивал, а можно ли туда, а можно ли сюда, но под конец просто сам брал нас за руки и тащил в сторону новой карусели, но с моей слабой вестибуляркой я соглашалась исключительно на спокойные аттракционы, а вот Артем покатался на всех, где посещение было разрешено детям его возраста.
Погода стояла прекрасная, и вся атмосфера была глубоко…семейная, что ли. Я не могла отделаться от ощущения, что все это я когда-то уже испытывала, но только на месте Артема. Мама с папой часто возили меня в разные места, не давая застаиваться дома, у нас были исключительно насыщенные праздники и выходные. И сейчас, снова ощутив себя в этом действии, я ностальгировала, но эта ностальгия была продернута дымкой грусти.
Мы ели сладкую вату, а затем отправились в тир. Пока малыш прыгал на батуте неподалеку, я подошла к Леше и легонько чмокнула его в щеку, попутно вдыхая аромат своего мужчины. Мне нравилось, как он пах, нравилось на него смотреть.
Леша улыбнулся в ответ, притягивая к себе и целуя уже по-взрослому, в губы.
— Ты прекрасный отец, — смотрела в его невообразимого вида глаза. Мужчина прищурился, а затем на полном серьезе ответил:
— А мне кажется, ты тоже была бы прекрасной матерью, так легко и быстро найти подход к ребенку смог бы не каждый, — он поднял руку и нежно провел костяшками по щеке, будоража мое сознание.
Это было сказано так уверенно, так бескомпромиссно. Знал бы ты, какой оторвой я была, Леша, никогда бы так не сказал.
— Вряд ли я могу стать примером для подражания, — ограничилась этим и отвернулась.
— Глупости не говори, Мира. Я даже сейчас вижу, что они заползли к тебе в мозг и устраивают вечеринку с тараканами.
Здесь я разразилась хохотом. Вот так легко и просто ему удавалось вытянуть меня из скорлупы.
— Улыбайся всегда Мира, тебе идет быть такой жизнерадостной и легкой. Улыбайся, — прошептал мне на ухо, целуя горячими губами раковину. Мурашки галопом понеслись по телу.
Леша выиграл нам двух огромных медведей, на что я задалась вполне разумным вопросом, а сможем ли мы их впихнуть в машину так, чтобы и самим поместиться, но мужчины только рассмеялись. Артемка с гордостью тянул бурого, а я пакеты со сладостями, которые мы скупили чуть ли не оптом. Леша, цитирую, «тащил на горбу» розового, который явно превышал по размерам игрушку сына. Такой гоп-компанией мы и отправились домой, насилу впихнувшись в танк на колесах.
Спустя какое-то время относительно спокойные дни закончились. Леша часто уезжал рано утром и приезжал только поздно вечером или вообще к ночи, когда я с трудом держала глаза полуоткрытыми, но до последнего хотела дождаться. Порой я просыпалась от жадных поцелуев, которые заканчивались одним — безудержным сексом до сорванного голоса и прокусанных губ. Порой в неравном бою со сном я проигрывала по всем параметрам, и лишь на затворках создания понимала, что меня прижали к мощному теплому телу, укутали собой и нежно поглаживали.
Наше время было с утра, когда вместе завтракали и обсуждали все на свете. Я видела, как Леша тянулся к сыну, а Артем к нему, замечала, что мужчина старался любую минутку оторвать и уделить ее нам, но при этом все равно смурной какой-то ходил, я не решалась спросить. Мне хотелось быть его тихой гаванью, и интуиция подсказывала, что он расскажет сам, нужно просто дать ему ощущения спокойствия.
В очередную из ночей с поздним возвращением, я повернулась на кровати лицом к Леше, и в ответ на нежные касания поцеловала в губы, жадно, так, как мне бы хотелось показать ему свое отношение. Он мгновенно обвил мою талию и перекинул на себя, без подготовки срывая с меня ночнушку и погружая пальцы в лоно.
— Какая ты красивая, Мира, — провел по кругу по клитору, надавливая то сильнее, то слабее, затем погрузил в меня один палец, второй, глубже. Я со стоном запрокинула голову, прогибаясь в пояснице. Он делал все, чтобы подвести меня к краю, а затем отпускал, не давая кончить. Чертова пытка.
— Пожалуйста, — пересохшими губам шептала как в бреду.
— Пожалуйста? А кто вторую ночь подряд засыпает и не дает мне насладиться собой? — мужчина приподнялся так, чтобы обхватить сосок губами. Тысячи импульсов прошлись по телу. Он уверенно одним рывком притянул нас к спинке кровати и полусидя продолжал измываться надо мной, посасывая, прикусывая возбужденные соски.
Ах, ты ж жук!
— Пожалуйста, Леша, дай мне… — договорить не дали, потому что мужчина прикусил нежную кожу груди ровно под соском. Я вскрикнула от неожиданных ощущений, не готовая ощутить все так ярко.
— Плохая девочка, давай сама. Все сама, — вытянул из меня пальцы и облизал, не прекращая зрительный контакт. Я прикусила губу и замолчала, явно покрываясь румянцем с ног до головы. Один вид того, что он только что облизал пальцы, которые были во мне, заставил вздрогнуть.
Воздух в комнате стал вязким, укутывающим вожделением, засасывающим в пучину порока.
Вздыбленный под белой тканью трусов член пульсировал. Размер внушительный, нечего сказать, Леша был большим везде, эдакий медведь, примерно такой же, как и та игрушка Артема.
Набравшись смелости и прикрыв при этом глаза, чтобы не видеть реакцию Леши на мои слова, я прошептала. Тихо. Почти беззвучно.
— Я никогда…не, не знаю как надо.
Леша придвинулся ко мне и поцеловал, приподнимая меня и одной рукой, а второй стягивая с себя трусы. Большая головка была покрыта полупрозрачной жидкостью, на самом краешке.
— Научу тебя. Плохому.
Снова поцелуй, доводящий до безумия, жаркие касания, струящиеся по телу и подрагивающий между нашими телами член. Каменная эрекция касалась живота, вызывая тянущую боль в теле. Мне хотелось закончить эти мучения и уже почувствовать его целиком. Эмоции обострились, заставляя искрить.
— Аккуратно опускайся и приподнимайся, отталкивайся ногами, — притянув меня под нужным углом, начал пояснять Леша.
Как только я погрузила в себя горячий член, изо рта вырвался полустон. Под другим углом другие ощущения на грани боли. Приятной и нужной.
— Да, вот, да, моя девочка.
Сначала я двигалась неуверенно, цепляясь за плечи своего мужчины, но с каждым толчком обоюдные стоны заполнили комнату, утробное дыхание становилось частым, одержимым. Горло пекло, легкие сжимались. В носу настойчиво обосновался запах моего мужчины, доводящий меня до безумия.
Звук бьющихся мокрых тел уже не смущал, беспрерывно Леша оставлял засосы везде, куда мог дотянуться, при этом не прекращая сжимать мою грудь руками, соски — большими пальцами.
Ночь была наша, открытая, без смущения и на грани голых чувств. Глядя в помутневшие от похоти глаза, я распалась на маленькие кусочки и с громким стоном упала на грудь Леши. Стенки влагалища продолжали сокращаться, а мужчина все вонзался в меня, глубже и сильнее, насильно продолжая наслаждение. Все тело подрагивало, горело и плыло. Меня вело от эмоций.
— Ты моя, Мира, — прошипел на ухо, изливаясь мне на ягодицы. Мы уснули прямо в таком положении.
Не было сил даже пошевельнуться.
