Она не упускает двойного смысла, ее щеки розовеют.
— Для опытных, значит?
Я киваю, радуясь, что она заглотила наживку. Это как воспламенитель, разжигающий пламя, которое постоянно тлеет между нами.
— Итак, что бы ты предложил для кого-то вроде меня? — тихо спрашивает она. — Кого-то... менее опытного.
Двусмысленность вопроса пронзает мое тело, как касание к проводу под напряжением, образ ее со смертоносным оружием в руках вызывает у меня дикий стояк.
Подойдя к краю стола, встаю за ней, намеренно задевая ее плечо, и ухмыляюсь, услышав, как у нее перехватывает дыхание.
Напряжение между нами нарастало весь день, дразня всем, чего я желаю, но я не уверен, что она готова.
Коснувшись потайного местечка под столешницей, позволяю компьютеру считать отпечаток моего пальца. Раздается звуковой сигнал, и крышка поднимается, являя запас, который мы прячем под ней.
— Ух, ты. — Она подходит ближе, очарованная открывшимся видом.
Сунув руку внутрь, достаю пистолет поменьше и направляю ствол вверх, прежде чем передернуть затвор.
— Маленький для удержания и легкий для переноски, но не менее эффективный.
Она нерешительно смотрит на оружие, но также нельзя отрицать скрытое в ее взгляде очарование.
— Подойди сюда.
Она выполняет команду, приближается и становится передо мной.
Подойдя ближе, оттесняю ее назад и вкладываю оружие в изящные руки. В ответ ее тело трепещет, пальцы дрожат, когда она берет его.
Прижавшись щекой к ее щеке, слегка поворачиваю голову, касаясь носом нежной кожи.
— Нервничаешь?
— Немного, — шепчет она.
— Не стоит. С оружием в руках ты получаешь полный контроль. У тебя есть возможность устранить любую угрозу, украсть последний вздох врага. Нет никакого страха. Никакой боли. Только сила.
Быстрым движением поворачиваю наши тела, прицеливаюсь в мишень, прикрепленную к доске, и нажимаю на спусковой крючок. Алиса вздрагивает от щелчка, у нее вырывается «ох», прежде чем она понимает, что пуль нет.
Опуская наши руки, касаюсь губами ее уха.
— Однажды, детка, я вложу в твои руки заряженный пистолет, но не раньше, чем ты поправишься и будешь готова.
— Может, я уже готова, — срывается с ее губ, скрытый смысл разжигает кровь, которая пульсирует в моих венах.
Держа пистолет в одной руке, поднимаю другую и осторожно обхватываю ее горло, заставляя ее голову откинуться на мое плечо.
— Будь осторожна с тем, что вылетает с твоего хорошенького ротика, Алиса. Здесь только ты и я. На этот раз рядом нет никого, кто мог бы тебя спасти от меня.
Быстрые, неглубокие вдохи вырываются из ее слегка приоткрытых губ.
— Что, если я не хочу, чтобы меня от тебя спасали?
— Что, если ты не готова для меня?
Это мой самый большой страх — взять ее слишком рано и все испортить.
— А что, если готова? — парирует она, несмотря на то, что нервозность приглушает голос.
Из моей груди вырывается полусмешок, полустон.
— Проклятье, Страна Чудес, ты сейчас ужасно храбрая.
— На самом деле, я в ужасе, — тихо признается она. — Но это не меняет того, чего я хочу.
— Да? И чего же ты хочешь, Алиса, хммм? Ты вообще знаешь?
Ее ответ либо создаст, либо разрушит этот момент.
— Не совсем, но я знаю, что мне нравится быть рядом с тобой. Мне... мне нравится то, что я чувствую, когда я с тобой.
Признание заставляет меня притянуть ее ближе, каждая частичка моего тела жаждет прикоснуться к ней.
— И что же ты чувствуешь, когда ты со мной?
— Тепло, — признается она. — Мне всегда тепло, когда ты рядом, и холодно, когда тебя нет.
Эти слова потрясают меня до глубины души.
— И еще я чувствую себя в безопасности. Будто, пока я с тобой, никогда не узнаю боли.
Моя челюсть сжимается от уязвимости, сквозящей в ее голосе. Прильнув щекой к ее щеке, впитываю тепло ее кожи.
— Это потому, что со мной ты в безопасности, детка. Я бы никогда никому не позволил причинить тебе боль. Я бы убил любого, кто попытался бы это сделать.
Она глубже расслабляется во мне, ее доверие такое же чистое и невинное, как и она сама.
— Скажи мне, Алиса, что еще ты чувствуешь. — Я хочу знать все. Каждую мысль, каждое желание, каждую потребность, чтобы мог воплотить их все в жизнь.
— То, чего не могу объяснить. Думаю, я никогда раньше не испытывала подобного, — шепчет она, выказывая свою нервозность. — Например, иногда, от того, как ты смотришь на меня, у меня замирает сердце. И когда ты очень близко, как сейчас, мне становится трудно дышать, не говоря уже о том, чтобы думать. Даже от твоего малейшего прикосновения у меня перехватывает дыхание.
От искренности ее слов мои глаза закрываются.
— Но больше всего, — мягко продолжает она. — Я испытываю эти чувства, которые поглощают каждую часть моего тела, и мне становится...
— Больно? — заканчиваю я за нее.
Прикусив нижнюю губу, она кивает.
— Где? — рычу я.
Тишина захватывает момент, прежде чем Алиса произносит:
— Везде.
Решаю проверить истину ее слов. Подняв пистолет, касаюсь холодным металлом ее шеи сбоку.
Ее резкий вдох пронзает воздух, я веду кончиком ствола по ее горлу, ключице, пока не достигаю декольте сарафана. Пистолет задерживается на выпуклости грудей, они быстро поднимаются и опускаются.
— Здесь?
Шумно сглотнув, она снова кивает.
Опускаю ствол в вырез, скользя сталью по заостренному соску.
— А здесь?
— Да, — выдыхает она, пылкий звук несется прямо к моему члену.
Вынув пистолет, опускаю его к ее ноге, проникаю под подол и медленно веду холодным металлом по внутренней стороне ее обнаженного бедра.
Ее тело напрягается, но у нее нет времени подумать об этом, так как ствол соприкасается с нежным местечком между ее ног.
— О, боже! — горячий крик срывается с ее губ в тот же момент, когда ее колени подгибаются.
Моя рука сжимается вокруг ее талии, удерживая ее в вертикальном положении.
— Полегче, детка. Я держу тебя. — Вожу стволом по промежности ее трусиков взад и вперед с сильным нажимом. — Чего бы я только не отдал, чтобы трахнуть тебя сейчас этим пистолетом, но я ни за что не позволю обычному предмету проникнуть в то, что принадлежит мне.
— Брэкстен. — Мое имя вырывается из нее с нуждающимся стоном, к которому примешивается намек на замешательство.
— Я могу унять эту боль, Алиса. Сделать тебе хорошо. Ты хочешь этого?
Ее ответ — обжигающее мяуканье, она извивается в моих объятиях, ища трения, которого инстинктивно жаждет ее тело.
— Скажи мне, — рычу я. — Мне нужны слова.
— Я хочу этого, — выдыхает она, тяжело дыша. — Я хочу, чтобы ты прикоснулся ко мне.
Выронив пистолет, словно он раскалился после стрельбы, позволяю ему с грохотом упасть на пол, прежде чем развернуть к себе Алису.
Наши взгляды встречаются на мгновение, а потом я заявляю свои гребаные права, беря то, что хотел с тех пор, как она посмотрела на меня на том поле несколько недель назад — избитая, беспомощная и такая чертовски красивая, что это изменило само мое существование.
Столкновение подобно удару молнии в землю у моих ног.
Я поглощаю ее «ох», а она мой стон, звуки соединяются, создавая лучшую гребаную симфонию, которая когда-либо достигала моих ушей. Как раз в тот момент, когда я думаю, что лучше уже быть не может, мой язык проскальзывает между ее губ, и жизнь меняется. Ее вкус подобен лаве, испепеляющей меня до самых глубин моей черной души, навсегда связывающей наши судьбы.
— Бл*ть, Страна Чудес, — бормочу я в ее податливые губы. — Ты на вкус как гребаный динамит, детка.
Постанывая, она обвивает руками мою шею, пытаясь стать как можно ближе, следовать движениям моего языка.
Мои руки опускаются к ее заднице, обхватывая упругую плоть, и я поднимаю ее вверх. Ее ноги обвивают мою талию, когда я веду нас к дивану в центре сарая, и усаживаю ее на себя.
Она набирает полные легкие воздуха, пока мои губы движутся вниз по обнаженной коже ее горла, облизывая, пробуя на вкус и покусывая, в попытке утолить ненасытный голод, терзающий меня изнутри.
