― Что случилось? ― мой пульс учащается, когда Джек снимает рубашку.
Он бросает ее на пол, достает новую и поворачивается ко мне, снимая ее с вешалки. Я осматриваю каждый сантиметр его идеального торса, ища причину появления крови, но, похоже, на нем нет никаких следов.
Все, что я вижу, ― это совершенство. Совершенный пресс с шестью кубиками, спускающийся вниз за пояс джинсов.
― Ты ранен? ― мой голос звучит пронзительно.
― Нет, ― Джек, расстегивая пуговицы на рубашке, наблюдает за мной.
Я медленно киваю, и мой пульс начинает понемногу успокаиваться. Конечно, это не его кровь. Я немного обескуражена тем, что моей первой реакцией было последовать за ним сюда, а не за своей свободой.
― Что с моим братом?
Он шумно выдыхает, надевая рубашку и застегивая ее. Под глазами у него темные круги, как будто он не спал несколько дней.
― Мне просто нужно знать, что с ним все в порядке, ― делаю шаг к Джеку. Он такой большой, а я чувствую себя такой слабой и несуразной рядом с ним. Понятия не имею, почему я вообще считала, что смогу одолеть Джека О’Ригана.
― Он выздоравливает в больнице Навана, ― его слова холодны, как декабрьское утро.
Ухватившись за полку, я с облегчением выдыхаю:
― Спасибо.
Джек снимает ботинки, и я уже собираюсь выйти, когда он расстегивают пояс брюк.
― Дана дома. Она собирается остаться здесь на несколько дней.
Меня захлестывает унижение, жар поднимается по груди, а его палящее пламя охватывает мое лицо.
― Пожалуйста, Джек… ― я делаю еще шаг к нему, и он оборачивается. Гнев, вспыхивающий в его глазах, заставляет меня отшатнуться от него, пока моя спина не врезается в полку.
― Не говори ей, ― шепчу я. Мне будет слишком стыдно, если она узнает, что я продала свое тело за деньги.
― Она думает, что ты здесь, со мной, ― Джек снимает брюки, и я пытаюсь не опускать взгляд ниже его талии.
Не получается.
Мышцы его массивных бедер словно перекатываются при каждом движении.
Мне хочется спрятать в ладони пылающее лицо.
― Так ты сказал ей? ― цежу сквозь стиснутые зубы.
Джек надевает чистые джинсы и подходит ко мне, не застегивая их.
― Я сказал сестре, что мы вместе. Так что, когда она увидит тебя, тебе лучше бы вести себя соответственно.
Его слова оказывают на меня странное воздействие.
― Вместе? Как будто я здесь по своей воле?
Взгляд Джека падает на мои губы.
Я не могу остановить подкатывающий к горлу смех.
― Она в это ни за что не поверит.
Джек стремительно хватается за полку рядом с моей головой.
― Может, тогда мне стоит сказать ей правду? ― он наклоняется, его дыхание обдувает мое лицо. ― Как ты пришла ко мне и согласилась трахнуть меня за деньги.
Воздух замирает в моих легких от его грубых слов.
Он наклоняет голову так, что я больше не вижу его глаз.
― Ты хочешь, чтобы она узнала такое о тебе? ― в его голосе слышится ликование. Он нашел уязвимое место и теперь будет давить на него.
― Нет, ― произношу с дрожью, закрывая глаза. Он касается губами мочки моего уха, и, готова поклясться, глубоко вдыхает.
― Тогда будь паинькой и притворись, что мы трахаемся по-настоящему, ― веселье в его голосе говорит мне, что он никогда по собственному желанию не стал бы трахаться со мной. Меня вновь окатывает волной стыда, я протягиваю руку себе за спину и, чтобы устоять на ногах, вцепляюсь в нижнюю деревянную полку.
Он как будто наклоняется ближе ко мне, и я распахиваю глаза, замечая, что его твердый член упирается мне в живот. Мои мысли путаются и осекаются от того факта, что он сейчас возбужден. Когда Джек проводит пальцами по моему лицу, дрожь проникает в меня, как жидкая лава. Она наполняет до краев мою обувь и затвердевает. Я не могу пошевелиться или даже вздохнуть, когда он так близко. Его влажные губы касаются моей щеки, и в желудке у меня что-то вспыхивает, а по телу пробегают искры. Повинуясь инстинкту, я протягиваю руки и касаюсь его талии. Его мышцы напрягаются от моего прикосновения.
Джек отрывается от моей щеки и отстраняется, засасывая меня в синюю глубину своих холодных глаз. Его челюсти сжаты, в то время как пальцы порхают по моей скуле. А затем он склоняется надо мной и целует. Не в силах удержать себя от первой реакции на него, я отвечаю на поцелуй. Это похоже на то, как ты переходишь дорогу, едва загорается зеленый свет, или открываешь дверь, прежде чем войти в комнату, ― действие настолько автоматическое, что только голод по нему заставляет меня жадно глотать его поцелуи.
Убираю руки с его талии и вцепляюсь в плечи. Он обхватывает своими огромными ладонями мои бедра и приподнимает меня. Обернув мои ноги вокруг своей талии, он углубляет поцелуй, погружая свой теплый язык в мой рот. Его член прижимается ко мне, и мое тело полностью осознает каждый сантиметр, которым мы с ним соприкасаемся. Моя спина, еще не до конца зажившая, бунтует, но прикосновения Джека способны заблокировать любую боль. Крепче обнимаю его широкие плечи, когда он усаживает меня на полку. Я стону ему в рот, когда он касается моей груди. Мои соски тут же твердеют в лифчике, и я еще никогда так сильно не жаждала чьих-либо прикосновений.
Мои пальцы сами шарят по его рубашке, желая почувствовать его твердую, теплую плоть. Занимаюсь его пуговицами, однако останавливаюсь, когда он накрывает ладонью одну грудь и сжимает ее. Издаю стон, прерывая поцелуй, чтобы перевести дыхание. Джек не готов терять поцелуй и снова захватывает в плен мои губы.
Я спускаю рубашку с его плеч ― теплая кожа покрывается мурашками, а мышцы под моими пальцами напрягаются. Я чувствую в себе силу от того, что вызвала у него такую реакцию. Его ладони скользят вниз, забираются мне под свитер и гладят мой живот. Моя очередь глубоко вдыхать. Меня пробирает дрожь. Джек сильнее толкается в меня членом, и мое лоно напрягается, а между ног появляется влага. Мое тело говорит мне, что оно готово.
Я позволяю своим рукам блуждать по его плечам, а затем опуститься ниже. Как только мои пальцы оказываются рядом с его расстегнутыми джинсами, он прерывает поцелуй. Его горячее дыхание обдает мои припухшие губы. Я никогда не прикасалась к мужчине вот так. Я быстро поднимаю глаза на Джека и вижу, что он наблюдает за мной. Мое сердце начинает бешено колотиться. Спускаю джинсы с его бедер. Наклоняюсь и осторожно целую его в губы. Мой поцелуй словно подстегивает Джека к действию, и он почти до боли сдавливает мою шею, вжимая наши тела друг в друга. Наши зубы клацают, а его поцелуи становятся неистовыми и почти дикими.
Это эффект домино: вся эта похоть перетекает в меня, и я запускаю руку в его боксеры, трогая его член. Тот дергается от моего прикосновения, и громкий стон Джека заставляет меня сжать его сильнее. Большая головка снова дергается, и я веду рукой вниз, а затем медленно возвращаться вверх. Джек убирает от меня свои руки, и ткань, скрывавшая его, исчезает, когда он сбрасывает вниз свои боксеры и немного отклоняется назад. Я перевожу взгляд вниз и смотрю на его член. Он огромный и пугающий, и на мгновение я теряюсь, не понимая, что мне делать.
Джек чуть отодвигается, давая мне пространство, а сам вновь склоняется надо мной и оставляет ритмичные поцелуи на моих губах. Я двигаю рукой вверх и вниз по его члену, и с каждым стоном чувствую себя могущественной и контролирующей ситуацию. Увеличиваю темп, и Джек обхватывает ладонями мое лицо, его дыхание легко касается моих губ в промежутках между короткими поцелуями, которые прерываются стонами и вздохами.
Я двигаюсь все быстрее, и его член словно набухает в моей руке. Какая-то часть меня размышляет, не остановиться ли и не сказать ли ему, чтобы он закончил это внутри меня, но Джек, склонившийся надо мной и тяжело дышащий, заставляет меня гладить его все быстрее и быстрее. Его пальцы впиваются в мои, и он весь напрягается, а затем издает протяжный громкий стон. Густая, теплая сперма стекает с головки его члена на мою руку. Его хватка на моих пальцах ослабевает, но дыхание никак не восстанавливается, в то время как он утыкается лицом мне в шею. Я замедляюсь и постепенно останавливаюсь. Я все еще удерживаю его налитый кровью член; моя рука покрыта его спермой.
