– Не волнуйся, мама его накормит.
Рукой подхватываю лейку, которой я поливаю комнатные цветы. Их немного, но мы с матушкой Феди только позавчера их пересаживаем в горшки побольше.
– Матушка польет! – уже чуть более настойчиво говорит Федя. – В машину, девочка!
Поджимаю губы. Послушно сажусь в прогретый салон. В последний момент взгляд цепляется за пирамиду из ведер с красками, которая виднеется в распахнутые ворота гаража.
Федя ловит мой взгляд. Вздыхает.
– Да ты издеваешься, – чеканит он, – покрашу я ту стену, покрашу!
Он так и говорит: покрашу. А не «покрасим». И это будто жирная точка. Мне становится страшно от того, что я могу исчезнуть из дома Белявского так же внезапно, как и появляюсь здесь.
Отвернувшись от окна, я думаю о том, что это вполне приемлемый выход. У Феди вся жизнь впереди. Зачем ему дефектная девушка?
***
Я не слежу за дорогой. Делаю вид, что сплю. А спустя час, и вовсе действительно засыпаю.
Открываю глаза и сонно озираюсь. Пока не понимаю, сколько времени проходит. Но точно вижу, что мы почти у самой дачи моих родителей.
Я перевожу взгляд на Федю. Поджимаю губы. Злюсь.
Мне больно от того, что я оказываюсь права. Белый возвращает меня, как котенка, домой.
Глава 14
Я чувствую, как во мне просыпается какая-то странная, неизведанная прежде агрессия. Мне хочется драться, кусаться. Хочется закричать в голос. Топнуть ногой. Да что угодно сделать! Главное, чтобы Федя понял – я не согласна с таким раскладом.
Я вижу, как мои родители выходят на крыльцо. Мама тепло обнимает Федю, отец жмет ему руку.
А я прохожу мимо, громко топая каблуками. Понимаю, что если остановлюсь, то вновь разрыдаюсь. Если меня станут жалеть – начнется истерика. И я пока не знаю, чем она может закончится. А в моем состоянии...
Я спасаюсь бегством.
– Что у вас случилось? – слышу негромкий голос мамы, а я уже бегу вверх по лестнице, в мою прежнюю комнату.
– Глянь, как поправилась. Щеки наела. Уже и кости не торчат, – слышу одобрительный голос отца.
Громко хлопаю дверью, подводя черту. Пусть знают, что это не меня бросают, а я.
А что я? Я ведь не смогу без моего Феденьки. Вздыхаю. Осторожно распахиваю дверь, стараюсь не шуметь. Выглядываю из комнаты. Делаю несколько шагов и замираю за перилами.
Вижу, как мой Белый ставит черную спортивную сумку на журнальный столик. Не свожу глаз с волевого, хмурого и предельно серьезного лица любимого.
Сердечко сжимается и ноет. Ну как же я без моего Белого? Как смогу дышать без него? Он ведь моя опора. Он – мой мир.
– Ну и что это? – спрашивает папа, а мама с любопытством выглядывает из-за его плеча, когда он грузно садится на диван.
– Калым, – безмятежно отвечает Федя и расстегивает молнию на сумке.
Даже на расстоянии я вижу пачки новеньких купюр. Но не они что-то ломают внутри меня. Рушат барьеры. Сметают преграды.
А глаза Феди.
Любимый, запрокинув голову, смотрит наверх. Ловит мой взгляд. Улыбается. Подмигивает.
– Отдайте за меня вашу дочь, Мухтар Маратович, – меж тем говорит Федя, а в его глазах плещется гораздо больше эмоций, чем способна я облечь в слова.
Господи! Какая же я дура! Накручиваю себя на пустом месте. Мы ведь любим друг друга. Любим! И никакие трудности нам не страшны!
Я делаю один шаг вниз по лестнице. Замечаю, как отец запускает ладонь внутрь сумки, удивленно присвистывает.
– Однако, – одобрительно говорит папа и с хитростью в голосе уточняет: – А не пожалеешь? Характер вон какой, не сахар. А бабла ты, смотрю, прилично отвалил.
– Правильный у вашей дочери, Мухтар Маратович, характер. Для меня в самый раз, – усмехается Белый.
А я не понимаю, что со мной творится. Хочется и плакать, и смеяться, и кричать от счастья.
Я замуж выхожу? За Федю? За моего Белого? Правда?
– Ну как, все вещи успела собрать, малышка? – посмеивается Федя, когда я сбегаю вниз по лестнице и замираю прямо перед моим Белым. – Не беда. Потом заберем, или новые купим.
Я все еще в легком шоке. Открываю рот. Закрываю его. Боюсь, что у меня вновь ничего не выйдет.
Но потом меня пронзает одна единственная мысль. Да даже если и так! Даже если мой голос никогда не вернется, плевать! Федя любит меня. Я безумно люблю моего Белого. И через несколько месяцев у нас появится малыш. Это ведь чудо!
Я влетаю в крепкие объятия любимого. Дышу жадно. Цепляюсь за его одежду пальцами.
– Феденька..., – мне кажется, что я шепчу имя любимого в мыслях, но нет, сиплый и немного чужой голос принадлежит мне.
– Девочка моя... Родная..., – слышу ответное.
– Так ты не бросаешь меня? – бормочу я, но звуки выходят смутно похожими. Вот только Федя все равно меня понимает.
Перехватывает мою голову ладонями. Заставляет заглянуть в его глаза.
– Родная моя... Любимая... Моя! – он говорит мне это в самые губы, припечатывает, а меня совсем не держат ноги.
Федя усаживает меня на диван, а я перебираюсь к нему на колени. Господи, как же мне стыдно за те мои мысли. За мое поведение. За безмолвную истерику.
***
– Лимончиком закусывай, – кривится Варгинов, но Федя уже знает вдоль и поперек своего тестя, видит одобрение в суровом взгляде: – а то гланды простудишь.
Белый усмехается. Сегодняшний день получается крайне насыщенным. И не по той причине, что именно сегодня все решается со свадьбой. Нет. Сегодня малышка становится почти прежней.
Федя знает, что до полного выздоровления еще далеко. Кошмары по-прежнему преследуют его девочку. Но с этим они вместе справятся.
Тут другое. Белый видит глаза малышки. Они светятся. В них почти не остается той обреченности и апатии, что тянули Федю на дно.
А значит, все он делает правильно.
Они с Мухтаром сидят в гостиной, и через распахнутые двери видно, как Сюзанна Эдуардовна и Надия хлопочут на кухне. Варгинов приглашает полный дом гостей. Обещают приехать все, и Широковы, и Архиповы. Федя понимает, что по факту это своеобразное посвящение Белого в клан. До этой минуты он считается обычным охранником, другом Славы, а сейчас он полноправный член семьи. Новая должность для Феди.
Впрочем, это все шелуха. Главное, что Надия с ним. А ее волшебная улыбка греет Федю похлеще всех вместе взятых батарей и шуб.
– Да ты и сам, Мухтар Маратович, подозрительно добрый сегодня, – поддевает Федя Варгинова, но по совету старших послушно кладет в рот лимон.
– Так повод вон какой, – негромко посмеивается Мухтар и кивает на ладонь Феди, в которой зажата уже пустая рюмка.
Белый следит за взглядом тестя. Широкий обод обручалки перетягивает фалангу безымянного пальца. Кольцо село, как влитое. Не снять. Да Белый и не собирается. Малышка собственноручно надевает это кольцо. И там ему самое место. А все формальности утрясут на днях. Главное, что на пальце Надии красуется такое же кольцо, в пару. Да и сама девочка вся светится, улыбается, пусть не болтает без умолку, но и не молчит.
Утром Федя повезет девочку в город. Там назначена встреча в клинике. Целая свита медицинских светил собирается по команде Барновского. Так что, в плане здоровья все у малышки будет отлично.
И насчет учебы Белый успевает разруливать. Надия сдаст экзамены и, как все студенты, спокойно отправится на каникулы.
Федя пока не обсуждает этот момент с Надией, но он уже принимает решение. Во время учебы жить они будут в городе, в его квартире, которая очень кстати расположена недалеко от университета. А на каникулы или выходные будут уезжать в деревню.
А после, как родится малыш, немного переиграют схему.
Белый не возражает, когда Варгинов подливает ему спиртное в рюмку. За руль все равно сегодня никто не сядет. Федя уже соглашается переночевать тут, у Варгиновых. Да и девочка, видно, соскучилась по отчему дому и близким.
