Lina Mur - Fifty And One Step Bac

свободной подхватывает кисть девушки и оставляет

на ней галантный поцелуй. Кавалер недоделанный.

— А вы, как всегда, меня смущаете. Вы сегодня не

один? — она с интересом переводит взгляд на меня, быстро оглядывая с ног до головы.

— Ох, нет. Сегодня я с моим сабмиссивом. Привёл

познакомиться с этим местом, контракт я отослала по

факсу. Если моей красавице понравится наш мир, то

мы оформим членство, — словно великосветская

беседа проходит перед моими глазами, но ведь

говорят они обо мне. И Роберт лжет, но я заставляю

себя не возразить, чтобы не поддаться искушению и

не врезать ему за такое представление.

— Как здорово! — радостно отвечает она, подзывая к

нам мужчину, и, как я понимаю, одного из охраны.

— Позвольте вашу одежду, мисс, — учтиво произносит

он, указывая на пиджак.

— Я бы предпочла...

— Дорогая, я помогу тебе, — перебивает меня Роберт, подходя сзади ко мне.

— Хочешь идти дальше, раздевайся, — тихо, но

настойчиво произносит он. И я расстёгиваю пиджак, который с меня чуть ли не срывают, бросая мужчине.

— Она у меня ещё стеснительная, только учимся, — смеётся Роберт, обнимая меня за талию.

— Тогда ей точно нужно поскорее со всеми

познакомиться, и тогда она поймёт, что на ней

слишком много одежды, — подхватывает Элиза его

смех, а я закипаю от злости.

— Как-нибудь без ваших рекомендаций разберусь, — цежу я, а мужчина сжимает мою талию, говоря мне

заткнуться. Но не смеет эта вульгарная девица

смеяться над тем, что для меня это все неприемлемо

и отвратительно.

— Как давно у нас не было таких. Возможно, она

свитч? Наши гости будут в восторге. Но не будем

задерживать вас, хорошего вечера, — она отходит в

сторону, пропуская нас и продолжая смеяться, делая

отметку в блокноте.

— Ни слова без моего ведома. Не испорть мою

репутацию тут, — мне на ухо шипит Роберт, ведя меня

к правому залу, где я слышу звуки классической

музыки.

— Вряд ли можно иметь репутацию ещё хуже, — фыркаю я.

Роберт крепче сжимает мою талию, а мне хочется

снять его руку с себя. Я только поворачиваюсь, чтобы

высказать ему все, как понимаю, что мы находимся в

комнате полной людей, с искрящимся настоящим

камином, живым оркестром.

Я медленно поворачиваюсь, чтобы улыбнуться этому

светскому обществу, но мои губы не двигаются. Я

сама замерла на месте, очутившись в невероятном

мире. Мужчины и женщины, различного телосложения

и возраста. Их так много и они такие...такие странные.

Практически каждый из них одет в латекс, и это не

платья, это только белье и маски.

Мой взгляд скользит по полуголым телам, иногда

прикрытыми штанами или же платьями из крупной

сетки. Но неожиданно меня привлекает скульптура, имитирующая изогнутое женское тело, стоящее на

четвереньках, блестящее в свете камина и свечей

вокруг. Оно полностью скрыто латексом, нет ни лица, ни волос, а на нём стоит стеклянная столешница, на

которую мужчина, смутно напоминающим мне кого-то

за маской, поставил бокал с напитком, вернувшись к

разговору с другим, вальяжно облокотившегося о

диван. Я слежу за рукой его собеседника, и мои глаза

опускаются к полу, где рядом с его ногами сидит

девушка на поводке абсолютно обнажённая и тихая, опустив голову вниз, что её белые волосы скрывают

лицо. Мимо них проходит на четвереньках мужчина в

маске на все лицо, как в фильмах ужасов, и его держит

женщина на привязи, кивая мужчинам.

Я перевожу взгляд то на смеющуюся толпу странных

существ, именуемых людьми, то на эту странность, как

людей-животных. Внутри меня напряжение нарастает, и я оступаюсь, отмирая от увиденного.

— Ну тише, дорогая, это всего лишь друзья, — говорит

Роберт, и я поворачиваюсь к нему.

— Но...ты только посмотри, он держит её на поводке.

И ещё хуже, и они все практически голые. Это что, клуб эксгибиционистов? — шепчу я, указывая головой

на всех перечисленных.

— Нет, они одеты достаточно, чтобы прикрыть все

гениталии. Температура, поддерживаемая здесь, позволяет людям чувствовать себя свободно. И

каждый из них выбирает то, что хочет. Тут нет

ограничений, но на этом этаже запрещено заниматься

сексом или же чем-то иным. Этот этаж для общения и

знакомства, для обсуждения вечера и алкоголь тут не

наливают. Для этого места — это табу, — спокойно

объясняет Роберт, ведя меня к диванам, где сидит эта

странная компания с голой девушкой.

— Нет, Роберт, не туда, — я цепляюсь в его кофту, таща обратно в угол, не желая даже дышать с этими

больными людьми одним воздухом.

— Прекрати так себя вести. Это оскорбительно, — он

отрывает мою руку от себя, разворачивая к себе.

— Это отвратительно. Я все понимаю, но я не просила

меня вести сюда. Ты меня привёл, и я не понимаю

пока зачем, — быстро произношу я, а мой взгляд

вновь проходится по лицам и телам людей за спиной

Роберта.

Я ищу...ищу глазами Ника, но нет его фигуры среди

них. И это приносит странное облегчение, что все это

просто то, о чём я забуду, сейчас же уйдя отсюда.

Пока я размышляю, даже улыбаясь своим словам в

голове, мой взгляд задерживается на столике, а

точнее, скульптуре, держащей столешницу. Она

оживает, а мои глаза распахиваются шире, наблюдая, как человек, двигается, а мужчина снимает с него

стекло, помогая подняться на ноги.

— О, Господи, — шепчу я, понимая, что это все значит.

Что это совсем не скульптура, а сабмиссив этого

мужчины, служащий столиком для всех. Я

отворачиваюсь от открытия, и кривлюсь, чувствуя, как

покалывает нос от отвращения и непонимания смысла

всего этого.

— Пойдём, я покажу тебе другой этаж, — говорит

Роберт, хватая меня за руку и ведя за собой.

— Я не хочу, с меня достаточно уже. Тут нет его!

Просто нет! Это...

— Тише! — шикает он на меня, чуть ли не волоча за

собой по лестнице, и прижимает к стене, когда мы

достигаем второго этажа.

— Тише, Миша. Я привёл тебя сюда, чтобы ты

ознакомилась с миром, о котором не имеешь

представления. Тут все могут быть самими собой, и не

стоит лицемерить даже перед собой. Тебе интересно

больше, чем отвратительно. Поэтому заткнись и