Громов как ни в чем не бывало прижимает меня к барной стойке, ведет носом по шее, по телу снова бегут мурашки. Я правда ушла рано, приняла душ, Артём пытался остановить, но мне надо было побыть одной.
Долго сидела в кафе, пила кофе, смотрела через огромные стекла окон на утреннюю Прагу с ее туристами, спешащими на работу и учебу людьми. Покажется странным, но я люблю быть одна, не одинокой, а именно побыть одной, меня это ничуть не тяготит.
Я могу быть дома, заниматься делами, просто гулять, мне не нужны шумные компании, наверное, я от этого устаю на работе, когда ты постоянно под чьим-то наблюдением и всегда готова выполнять просьбы.
— Что ты сейчас устроил? — разворачиваюсь, смотрю в зеленые глаза Громова, черт, такой красивый, улыбается.
— А мы могли бы долететь с одним пилотом? Нахуя их вообще два?
— Теоретически можем.
— Черт, надо было ему челюсть сломать, чтоб следил за базаром.
— Игорь, вы бандиты?
— Бандиты?
— Ты выражаешься, как в сериалах про братков из девяностых.
— Я вырос на улице, это Тёма учился в университетах Европы, и жопу ему вытирали салфетками с золотыми вензелями.
Вот и новые подробности жизни моих мужчин. Они стали уже моими? Любопытно. Но ведь Громов так и сказал: «Моя женщина».
— Вообще-то, я все слышу, — Шульгин в салоне, слышно, как щелкают клавиши ноутбука.
— Да мне похуй.
— Ты только добавил мне проблем своей выходкой. Я бы сама поставила его на место.
— Да я видел, ты дерзкая.
— Справилась бы и без тебя.
— Если мужик не понимает слов с первого раза, они не дойдут до него и с пятнадцатого, лучше сразу бить как можно больнее, проверенная методика.
Это наш первый диалог без пошлости, которую он считает флиртом. Игорь смотрит серьезно, хмурит брови, нам давно надо взлетать, но я стою и не могу на него наглядеться. Он первый мужчина, который так круто заступился за меня.
— Что не так, Крис?
— Где третий пассажир? — быстро перевела тему.
— Тебе понравился Гена? — улыбается, проводит костяшками пальцев по щеке.
— Даже не думай.
— О чем ты?
— Ты понимаешь, о чем, никакого секса на борту.
— Так терять-то уже нечего, все всё знают.
— Громов!
— Ладно взлетаем, дома дел по горло. Но ночью мой член примет твой ротик. Ты мне должна оргазм, я слышал, как ты с Шульгиным стонала на балконе, — шепчет эту пошлость на ухо. Все-таки какой он испорченный.
— Ревнуешь?
— Конечно.
Отходит от меня, сразу становится холодно. Первой полит приветствует пассажиров по громкой связи, я представляю, как он взбешен и вместо стандартных фраз готов обрушить на них проклятье.
Он обязан действовать по инструкции.
Мне все равно, перевод на другой борт неизбежен, мотыльки порхают словно пьяные, улыбаюсь. Самолет идет на взлет, а я понимаю, что влипла.
Опасные и притягательные мужчины, фантастический секс, разговор по душам, благородный поступок, бриллианты, личный водитель.
Их двое.
Я одна.
Такое возможно?
Глава 28
— Правильно, Крис, начинай пить валерьянку, тебя Трофимов хочет видеть.
— Черт.
— О, да, он злой как черт, — Жанка улыбается, ей хорошо, не ее сейчас будут отчитывать, как пятиклашку на уроке физкультуры, которая забыла дома кеды.
— Что вообще он еще делает на работе в выходной? Суббота, вечер, дома находиться уже надо, пиво пить, футбол смотреть.
Запиваю таблетку, с трудом нашла ее в косметичке, надо было выпить раньше, но время есть. Посмотрела на часы, экстренные контрацептивы — шикарная вещь при нерегулярных половых контактах. Я полгода в разводе, свободная женщина, но думать конечно надо головой, а не тем, что между ног. Последнее время рядом с этими двумя ненасытными мужиками, это получается все реже.
С мужем о детях не думали. Да и какие Коле дети? Он сам большой избалованный ребенок, который все еще не в состоянии оторваться от мамкиной титьки.
Почти восемь вечера, совсем недавно сдала борт. Шульгин с Громовым уехали сразу, как только шасси коснулись полосы, постоянно разговаривали по телефону. Два с половиной часа прошли почти незаметно, спать хотелось ужасно, а еще болело все тело, а главное, мысли не давали расслабиться.
Как воспринимать минувшую ночь? Обоюдным желанием быть втроем, нормой или все-таки ошибкой? Слова мужчин, откровенный разговор с Артёмом и угрозы Громова первому пилоту. А эта его фраза — «моя женщина». Глупое сердце на то и глупое, что хочет всему верить.
Но так не бывает.
Игорь сказал, что меня будет ждать та же машина, хотела возразить, но не стала.
— Что за таблетки?
Совсем забыла про Жанну.
— Цитрамон, голова болит, — мну в кулаке блистер, прячу в карман.
— Как там Дима?
— Позвони ему да узнай, Жан, ты достала с ним уже, пригласи его к себе и трахни, уверена, не откажет. Злой, как собака голодная, наверное, жена не дает, — ответила слишком резко, эмоционально.
— Думаешь?
— Ну, по лицу тебя никто не ударит.
Господи, что я несу? Но пусть уже все перетрахаются и отстанут от меня.
— А ты чего все еще здесь?
— А ты снова с теми шикарными мужиками летала? — Жанка не отвечает на мой вопрос, Курапова, наверное, караулила.
И откуда она все знает?
— Жан, я пойду, времени уже много.
Не хочу больше с ней разговаривать, быстро иду в сторону кабинета Виктора Ивановича, в приемной тишина, постучала, открыла дверь.
Мужчина поднял голову от бумаг, смерил меня тяжелым взглядом, откинулся в кресле, оно скрипнуло под весом тела. Его молчание мне не нравилось.
— Любимова, я тебя предупреждал?
— О чем, Виктор Иванович?
Самое время включить дуру.
— Ты мне глазки-то невинные не строй, я не понимаю, что там у вас произошло, но докопаюсь до истины. Я устал слушать стенания и жалобы Курапова.
Мужчина поднимается с кресла, голос становится громче, а у меня внутри все трясется. Этот мужчина вызывает реальный страх потерять все, потому что эта работа для меня самое главное.
— Ты думаешь, у меня есть время выслушивать его, не спорю, интересные рассказы, угрозы и условия? Что, мол, если его не переведут на другой борт, он напишет заявление и с радостью уйдет в другую компанию, а там его примут с распростертыми объятиями. — От раскатистого и низкого голоса начальника уже дрожали стекла и моя жалкая душонка. — Ты понимаешь, что таких, как ты, я найду пачку? Тут очередь выстроится из кандидатов в бортпроводники на бизнес-джет, а вот нового пилота перед самым разгаром отпускного сезона я не найду. Любимова, ты подумай, какой я сделаю выбор?
Молчу.
Выбор ясен.
Не в мою пользу.
До боли кусая щеку изнутри, чувствую привкус собственной крови. Здесь выбор без выбора, пилота найти труднее.
Сука, какая же паскудная сука Курапов, а не мужик. Хотя он уже сказал мне в лицо все, что думает, по-мужски сказал. Молодец.
— А еще мне птичка одна напела о твоих интимных отношениях с пассажирами. Кристина, ты проститутка или стюардесса? — вопрос задан не просто так, начальник уже сам для себя на него ответил.
Отворачиваюсь, смотрю в угол, на почти засохший в горшке фикус. Вот как это выглядит со стороны — я проститутка. И я даже знаю ту птичку, что напела эту песню.
Курапов, снова он. Птица-говорун. Надо было, чтоб ему Громов сломал челюсть, вот зря остановила.
— Я не проститутка, я бортпроводник и не оказываю услуги интимного характера на борту или за его пределами, — отвечаю уверенно, смотря в глаза шефу, меня просто так брошенными обидными фразами с ног не собьешь. — Я не знаю, кто и что вам наговорил, но у человека наверняка были свои причины облить меня грязью.
— Причины, говоришь? С этим разберемся. Ты отстранена от полетов.
— Но…
— Никаких но, Любимова! И еще, сегодня тобой интересовались серьезные мужчины в строгих костюмах. Тыкали в лицо красными корочками и очень хотели поговорить.
