Он мочился в туалете, когда испугался до усрачки, увидев ребенка в комнате, соседствующей со старой спальней Дженсена. Мэд выругался, обрызгав стену. Он забыл о присутствии Мигеля.
— Доброе утро, Мэд, — зевнул Мигель. Он не стал ждать ответа, тихо перешагнув за порог комнаты деда и тихонько заглядывая внутрь, Мэддокс вытер мочу со стены.
Когда он закончил, он подошел к ребенку и похлопал его по плечу. Было не хорошо для Мигеля так близко смотреть в лицо смерти.
— Эй, тебе сегодня не надо в школу?
— Нет. Суббота.
— Ну, да. Давай, я приготовлю тебе завтрак.
В доме священника не нашлось подходящей еды. Мэд догадывался, что старик питался не совсем правильно в течение достаточно долгого времени. Он нашел наполовину пустую коробку рисовых хлопьев и залил миску с хлопьями водой, поскольку молока не было вообще. Всыпав три столовые ложки сахара, он поставил миску перед племянником.
Мигель посмотрел в миску, потом на дядю, пожав плечами, прежде чем приступить к трапезе.
— Как случилось, что ты никогда не приезжал? — спросил он, перед тем как зачерпнуть.
Мэддокс взгромоздился на краю выщербленной кафельной стойки и вынул сигарету из пачки Marlboro, которую кто-то оставил. Он прикурил от спички и попытался придумать, что ответить.
— Просто был занят, полагаю, — сказал он, выдыхая струю дыма. Очевидно, ребенок многого не знал о нем. Это, вероятно, было лучше всего.
Мигель прожевал и уставился на него. Строгий взгляд его глубоких карих глаз напомнил Мэддоксу Габи. — Чем ты занимаешься, Мэд? Это реально нормально, если я буду звать тебя Мэд?
— Конечно. Я водопроводчик. Так же, как твой дедушка.
— С твоей бандой байкеров? Отступниками?
Мэддокс нахмурился. Так значит, малыш все-таки слышал парочку вещей о нём. Может быть, Священник что-то рассказывал, а может и нет.
— Это клуб, Мигель. Братство.
— Но у тебя есть брат. Мой папа — твой брат.
Мэд выкурил сигарету и быстро закурил другую. Он чувствовал, что его напряжение растет, но не хотел слишком много говорить мальчику. Это было не для его ушей.
— Так и есть. Но мы не можем выбирать родных братьев. Однако мы вольны выбирать людей, с которыми идем по жизни.
Мигель перемешал кашу. — У меня вообще нет братьев. У меня есть двоюродные братья, но это не то, — его голос стал приглушенным и задумчивым, — если бы у меня был брат, он был бы моим лучшим другом.
Мэд спрыгнул со стойки и взъерошил черные волосы племянника.
— У тебя будет возможность выбрать братьев. Жизнь еще не закончилась, Мигель.
Тихий стон из комнаты Священника напомнил Мэддоксу, что, по крайней мере, жизнь одного человека действительно почти закончена. Он поспешил в комнату, но его отец просто перевернулся на бок и опять уснул. Мэддокс слегка укрыл его плечи простыней и устроился в металлическом складном стуле рядом с кроватью. Он захотел вспомнить имена тех людей, с которыми был связан Священник. Он их до сих пор мог назвать. Хотя так много лет прошло. Он не знал, был ли еще жив хоть кто-то из них.
Посидев немного и послушав жестокий отсчет минут настенными часами, Мэд вздохнул и вернулся на кухню. Удивительно, Габриэла стояла перед раковиной. Ее взгляд быстренько прошелся по нему, и он был рад, что все еще в одних боксерах. Она отвернулась, скрестив руки на груди, и он улыбнулся, дотянувшись до кофейной чашки над её головой.
— Я не слышал, чтобы ты стучала, — небрежно сказал он, заметив, как она старалась не смотреть на него.
— Я не стучала, — сказала она, отступая на шаг. — Я боялась, что ты все еще спишь. Мигель, что ты ешь?
— Сахар, — улыбнулся парень. Мэд подмигнул ему.
Габи нахмурилась. — Я же сказала, что приду пораньше. Почему ты не одет?
Мэддокс наполнил кофейник водой. — Я могу одеваться или не одеваться, когда я хочу.
— Блин, я не с тобой разговариваю!
— Почему, черт возьми, ты кричишь, Габс?
Она закрыла глаза и тихо выругалась. А потом встряхнула головой и рассмеялась. Глаза Мигеля бегали от матери к дяде. Мэд был уверен, что малыш заинтригован.
Именно тогда открылась входная дверь, и вошел Дженсен со значительно более ясным взглядом, чем когда Мэд кидал его в машину к жене, накануне вечером. Он остановился и уставился на Мэда, заметив отсутствие его одежды.
— Господи, что, черт возьми, не так со всеми? Мой член выглядывает или что-то другое? — проворчал Мэддокс, глядя вниз.
Дженсен на самом деле даже немного улыбнулся, в то время как Габи с раздражением выдохнула сквозь зубы.
— Ты работаешь сегодня? — спросил он Дженсена, плавно меняя тему.
Брат рассеянно кивнул. — Попозже. Я сначала хотел побыть немного здесь.
Мигель выпрыгнул из своего кресла и побежал к отцу, повиснув на нем. — Можешь взять меня в поход, пап?
— Мигель, — предупредила Габи.
Лицо Дженсена помрачнело, когда он взглянул на колено, которое создавало очевидные трудности. Мэддокс задумался, насколько боль усугублялась постоянным потоком алкоголя, вливающегося ему в глотку. Алкоголь, конечно, не мог помогать.
— Не сейчас, сынок.
Мигель был удручен. — Я забыл, — сказал он тихо, закусывая губу.
Мэддокс не хотел видеть малыша разочарованным. И как ни странно, ему не нравилось быть свидетелем несостоятельности Дженсена. — Слушай, я возьму его на час или два. Я не против.
Дженсен поднял бровь, смотря на Габи. Она была недовольна, но потом заметила, как загорелись глаза ее сына от идеи провести больше времени со своим дядей.
— Хорошо, — вздохнула она. — Но я в таком случае тоже иду. Не можете же вы, ребята, скакать по горам со всеми этими зияющими шахтами.
Мэд стал обороняться: — Я лучше знаю, куда можно вести ребенка по горам.
Дженсен заулыбался. — Мы ходили туда детьми, — сказал он.
Мэддокс поймал взгляд брата: — Я помню, — сказал он тихо. Действительно, он помнил. Это было в день, когда Дженсен был его непобедимым старшим братом, доказавший свое право, чтобы ему подражали и восхищались. — Это было давным-давно, — он не хотел говорить, что прошлое настолько невыносимо. В комнате появилась неуютная меланхолия, которая быстро исчезла, когда Мигель издал победный клич и побежал в спальню одеваться.
Габи бросила на Мэддокса уничтожающий взгляд, но он почувствовал, что это для видимости. Она не сердилась. — Ты собираешься одеться, ведь так?
Мэддокс Маклеод усмехнулся. — К сожалению для тебя, сладкий ротик, — он выпил чашку кофе в два глотка и пошел в душ. Он знал, что она провожала его взглядом.
***
Дженсен согласился посидеть со Священником, пока они будут совершать небольшой поход в пустыню. Мэддокс признался себе, что ему нужно было уйти от этой ауры смерти, хотя бы на некоторое время. Работник хосписа придет в ближайшее время. Перед уходом Мэддокс наклонился к уху отца и напомнил Священнику, что он рядом и что любит его. Когда он поднял голову, в комнате стояла Габи и сочувствующе смотрела на него.
