Воспряв духом, Кая открепляет цепь, удерживающую ошейник, и девушка со стоном распластывается ничком на дне клетки.
— Не шевелись, я сниму ремни. Больно не будет, — мягко обещает Кая, поочередно освобождая запястья и лодыжки. Для этого ей приходится по пояс залезть в клетку, и дурацкое платье чертовски мешает действовать быстро и четко. Сдернув с головы девушки кляп, Кая проверяет ремень на кровоточащей шее. Он запаян наглухо, шипами внутрь… Бесчеловечные мрази. Зарычав от злости, Каталея ласково гладит девушку по всклокоченным темным волосам. — Прости, ошейник снять не смогу. Отдышись и выбирайся. Мне нужно заняться остальными.
Подняв пистолет, Кая несется к параллельно подвешенной клетке, бегло взглянув на закованного татуированного парня. Видимых повреждений нет, но смотрит все так же тяжело и злобно. Пугающий тип с внушительными габаритами (причем во всех местах), едва помещающийся в клетке. Чтобы засунуть его туда, кому-то пришлось здорово постараться. Стоит ли вообще его освобождать? И что будет, если она не успеет? Он так и останется висеть, пока… Пока что? Черт, она не будет думать об этом сейчас. Сначала нужно разобраться с девчонками, а потом и до этого гладиатора очередь дойдет.
Со второй девушкой Кая заканчивает еще быстрее, чем с первой и переходит к третьей, находящейся буквально в полуметре от клетки с подозрительно-тихим парнем. Она подвешена выше остальных, и Кае приходится использовать еще один патрон, чтобы прострелить веревку. Клетка с глухим звуком падает на пол.
Встав на колени, Кая целится в замок. Выстрел, грохот, едкий запах, немного дыма. Закашлявшись, Кая открывает дверцу и заглядывает внутрь, долбаное платье снова сползает с плеч, и устав с ним бороться, она стаскивает рукава полностью, оставляя верх болтаться на поясе. Кому сейчас есть дело до ее голых сисек?
— Жива? — Кая быстро осматривает девушку. Во время падения шипы сильно поранили хрупкую шею, крови очень много, и похоже, она без сознания. Плохо, черт.
— У тебя осталось три минуты и двадцать пять секунду, — громко объявляет Мин. — Но ты всегда можешь остановить шоу и прекратить мучения оставшихся… если выпустишь пулю себе в висок, — добавляет ублюдок новое, придуманное на ходу правило. — Прояви гуманность и милосердие, и тебе обязательно зачтется, — рокочущий хохот наполняет игровую. — На том свете.
Не дождешься, мразь. Засуетившись, Кая начинает торопливо отстёгивать цепи. От спешки и нервного напряжения она вспотела, влажные пальцы не слушаются и соскальзывают. С грехом по полам она справляется, освободив конечности девчонки. Затем убирает цепь от ошейника, снимает кляп, чтобы облегчить бедняжке дыхание. Потом наручники, но тут ее ждет неприятный сюрприз. Ремни без застежек, цельные, цепь зафиксирована крепко, не вырвать. Приходится использовать еще один патрон, и с оковами на лодыжках тоже самое. Итого — минус шесть пуль. Осталось две. Не густо, но лучше, чем ничего.
Плачевное состояние девушки внушает тревогу. Сама она вряд ли выберется. Оставить истекать кровью внутри не позволяет совесть. Как же быть? Как быть? Набрав полные легкие воздуха, Кая хватает ее за ноги, чуть выше отметин, оставшихся от ремней, и вытягивает девчонку наружу.
Выбившись из сил, вытирает льющийся в глаза пот рукавом от платья, которое успело покрыться темными кляксами. В ультрафиолете кровь всегда светится черным, выглядит это жутко, но не страшнее всего остального, что ей довелось тут увидеть. Тяжело дыша, Кая сжимает пистолет и с трудом поднимается на ноги. Она устала, абсолютно вымотана, а впереди еще одна клетка и самый опасный узник.
— Полторы минуты, — голос господина Мина зловещим раскатистым эхом отскакивает от стен и потолка, протяжно вибрирует в воздухе.
По телу девушки проходит неконтролируемая волна дрожи, волоски на затылке встают дыбом. Высокий хвост, кстати, даже не сбился, не рассыпался и не сполз на бок, хотя и усложнял задачу, когда она нагибалась, чтобы проникнуть в клетку.
— Ты теряешь время. Двигайся, твою мать, — недовольно рявкает Мин. Да чтоб ты подавился своими миллиардами, больной урод.
Пошатываясь, Кая приближается к последней клетке. Руки дрожат, глок кажется неподъемным. Если промахнется, то остается всего одна пуля. Прищурившись, она оценивает траекторию и обреченно опускает пистолет. Парень слишком крупный и заполняет все пространство клетки. Личина находится как раз напротив мощной грудной клетки. Вероятность попадания — сто процентов.
— Прости, не могу, — хрипло бормочет Кая, глядя в немигающие синие глаза.
Он неотрывно наблюдает за ней, заставляя чувствовать некоторое облегчение от того, что не придется к нему прикасаться. Огромный, голый, сильный блестящий от пота закованный в кандалы хищник. Он мог бы придушить ее одной рукой. Прямо там, в клетке и никакой бы пистолет не спас. Или вырваться, скрутить, изнасиловать, а потом придушить. Озлобленный мужчина, доведенный до звериной ярости, способен на самые чудовищные поступки.
— Тридцать секунд, Каталея! — напоминает о себе господин Мин. Этот ублюдок превратился в животное по собственной инициативе, от вседозволенности, развращенности, пресыщения и безнаказанности. — Двадцать секунд.
Кая не реагирует, не в силах оторвать взгляд от не спасенного пленника. Русые волосы закрывают половину лица, брови сведены, на выбритых висках блестят капли пота. Наверное, когда-то он тоже жил обычной жизнью, пока не оказался здесь. Учился, работал, встречался с девушками, строил планы…
— Мне очень жаль, — тихо шепчет она.
Бессовестно лжет. Не жаль.
Это делает ее плохим человеком? Да, ведь она не знает, на что обрекает незнакомого парня, который не сделал ей ничего плохого. Она просто боится его, а он не может ничего ей ответить из-за дурацкого кляпа во рту. Парень вдруг ведет глазами в сторону, глядя куда ей за спину, дергает головой, промычав что-то в свой кляп. Кая резко оборачивается, и в этот момент первая, спасенная ею девушка, с яростным воплем бросается на нее с ножом, который, вероятно стянула со стола. Лезвие обжигает обнаженное предплечье, боли нет. Шок впрыскивает в кровь адреналин, действуя, как обезболивающее.
Девчонка отступает и со звериным воплем кидается снова, на лице бешенная гримаса, в глазах ненависть. Кая действует на инстинктах. Бьет ногой в живот, используя стандартный боевой прием. Соперница падает на спину, но быстро, прыжком поднимается. Наступает, готовясь к броску. Боковым зрением Кая замечает вторую освобожденную узницу, которая подбирается к ней сбоку, раскручивая длинную цепь.
Черт, как же быстро они оклемались.
Почему она не предусмотрела подобный вариант?
«Я же вам помогла», — хочется завопить во все горло, но на словесные разборки тупо нет времени.
Пчелки медленно приближаются, кривя губы в кровожадных усмешках, обещающих смертельную расправу. Одна — с острым окровавленным ножом, вторая — с зловеще лязгающей цепью. На обезумевших злобных лицах ни намека на благодарность. Вот и делай после этого добрые дела. А Мин еще пулю в собственную голову предлагал…
— Бросай пистолет, сука, — рявкает брюнетка. Ее подружка злобно хихикает. — Обещаем, мы не будем тебя долго мучить. Сдохнешь быстро.
Резко вскинув руку, Каталея, не целясь, стреляет. Сначала в ту, что с ножом, потом в другую.
Два выстрела, грохот, едкий запах дыма…
Внутри никаких эмоций, безмолвие и хладнокровная уверенность в том, что не промахнулась.
Первая девчонка оседает на пол, из раны в груди хлещет черная кровь, взгляд стеклянный, пустой, удивленный. На вторую Кая даже не смотрит, но знает, что попала. Отец хорошо ее обучил, спасибо ему, это только что спасло ей жизнь. Жаль, что она никогда не сможет поблагодарить его лично.
— Стоп, — триумфально объявляет Мин. Его голос дрожит от восторга и возбуждения.
Кровавое зрелище пришлось господину по вкусу. Все закончилось? Она справилась?
Выронив пистолет, Кая на негнущихся ногах идет к столу, перешагивает через обнаженный труп и движется дальше, по пути надевая вверх платья. Кожу на порезанном плече печет, но это ерунда. Царапина. Главное, она жива.
