– Да, у меня примерно тоже самое. Для меня секс изначально был связан с насилием и страхом. Я научилась получать удовольствие с мужем, но оргазмов у меня не было, это казалось постыдным. Может, поэтому мы и расстались?
– Вот-вот, у каждого свои тараканы. Заметь, что изначально слово соитие вроде как обозначает со-идти, идти вместе, но в общем употреблении имеются слова трахаться и ебаться, сами органы и процесс описывается в матерном выражении, презрительно как факт грязный и постыдный. Отсюда и отношение. А грязь изначально не должна доставлять удовольствия, тем более женщине либо как существу чистому и непорочному, не имеющему права получать удовольствие от такой мерзости, либо как существу низшего порядка, удовлетворять потребности которого не стоит усилий.
– Знаешь, я бы хотела тантрического секса, спокойного, размеренного, с партнером, не думающим об обычном, контактном физическом наслаждении. Таком, чтобы можно было просто смотреть на обнаженное тело, линию губ, синюю жилку на запястье… Так же, как я смотрю на небо, на облетающее под порывами ветра осеннее дерево, оранжевую широкоскулую луну… Я наслаждаюсь тем, что они есть, и этого довольно. Мне кажется, тогда я смогла бы отпустить себя, не думать вообще ни о чем и получить наслаждение… А муж, мне всегда казалось, что ему нужно только само действо, простое, обыденное. Прелюдии, тантра – не для него. Зачем, когда все так просто? Мы не понимали друг друга, и я не могла объяснить, что мне нужно. Открыто говорить о таких вещах в нашей семье было не принято.
Моя подруга ставит передо мной тарелку с едой, собираясь ответить, но тут же внезапно вытягивается в струну, услышав звонок в дверь. Идет к ней, словно нехотя, распахивает, и тут я слышу радостный визг:
– Маринка!
– Знакомься, – ухмыляется Сонишна, – проталкивая вперед черноволосую девицу модельной внешности: – любовница моего мужа.
– Ни хрена себе, – отвечаю я. – Ну вы даете, девочки.
– Даем по первому требованию, – ржет Маринка, подергивая собольими бровями, и начинает выгружать бутылки с шампанским и коробочки со всякой снедью из объемистого пакета. – Вы тут только начали, я смотрю.
– Присоединяйся, все ведьмочки в сборе, – радостно приглашает Сонишна и достает из серванта еще один бокал.
Марина вызывает ощущение перченого, хорошо сдобренного приправами блюда, которое хочется распробовать и делать это долго, со вкусом. Она не наивная блондиночка-поблядушка, с которой можно обойтись скорым незамысловатым образом, спустив напряжение и помчавшись дальше. Очевидно, Марина чувствует мой интерес и поэтому сама постоянно взглядывает мимолетно – и тут же уводит взгляд в сторону. Сонишна усмехается. Постепенно неловкость первых минут уступает место непринужденному трепу, сдобренному несколькими бокалами спиртного. Мы перемещаемся в комнату и возлежим на ковре, подобно одалискам, разнежившимся от жары. Телефон моей подруги начинает вибрировать, и она выбегает на кухню, а через несколько минут возвращается с виноватым видом.
– Девчонки, мне надо отбежать буквально на пять минут к метро. Мама с дочкой завтра едут в деревню, а телефон забыли. Отнесу и сразу вернусь. Не уходите, а?
– Ладно, – отвечаем мы с Маринкой, – если как спринтер, то давай.
Сонишна исчезает, а мы продолжаем трепаться ни о чем. Маринка вооружается бутылкой и пытается налить мне в бокал шампанское, но промахивается, и оно белой пеной извергается на мою грудь и сарафан. Сижу мокрая и в недоумении.
Маринка бросается ко мне, кричит: «Снимай, ща замоем!» – и стаскивает легкую ткань. Ее рука попадает на мою обнаженную грудь и замирает, после чего начинает легонько поглаживать мой сосок. Я смущаюсь. Хочется убежать, но я чувствую себя, словно загипнотизированная мышь перед удавом. «Я слижу», – медленно тянет она и припадает страстным поцелуем к моей коже. Ее язык задумчиво пролагает путь от моего соска ниже, задерживается на пупке и спускается вниз, безошибочно находя наиболее чувствительный бугорок плоти, а пальцы погружаются во влажную, полную ожидания щель. Они исследуют, ласкают, заставляют изгибаться от вожделения, а потом один из них проникает в другую дырочку, принуждая меня вскрикнуть и забиться от наслаждения. Мне кажется, что это никогда не закончится, Маринка поистине неутомима, но я тоже хочу доставить ей удовольствие и, сделав усилие, пригвождаю ее к ковру, задирая юбку и неловко стаскивая мешающую тесную майку. Белья на ней нет и в помине. Она стонет в голос, и это заводит меня еще сильнее. Начинаю покусывать ее соски, а потом и пахнущую майскими цветами плоть. «Еще, – шепчет она, – сильнее. Сделай больно». Послушно сжимаю пальцы в зажиме, после чего хватаю ее за волосы и переворачиваю на живот. Моя ладонь с силой прикасается к ее ягодицам, тогда как пальцы другой руки продолжают сновать внутри тела. Марина бьется об пол, подобно гигантской рыбе или русалке, извергает горячую магму, после чего медленно затихает.
Она медленно тянется ко мне губами и шепчет: «Ты сладкая». Я понимаю, что такой страстной натуре, как она, нужен совершенно крышесносительный эффект существования, отличный от респектабельного прозябания ее круга. Мрачные бездонные озера угольно-черных глаз затягивают в неведомые омуты так, что хочется поддаться и не сопротивляться утоплению. Тем не менее, я встаю на колени и пытаюсь дотянуться до сарафана, но моя партнерша стремительно подхватывается, нагибает мою голову, чтобы я не могла пошевелиться и вонзает свои пальцы в мою плоть снова. Стоя почти спиной к ней, чувствую полную беспомощность. Ее острые когти вонзаются в мой загривок, а зубы покусывают ягодицы, со стороны может показаться, что это не обычный акт совокупления, а дикий звериный гон, в котором выживает сильнейший. Содрогаюсь в экстазе и чувствую, как конвульсивно сжимается мое лоно, обнимая филигранно хозяйничающие там пальцы. «Хорошо, – произносит она, – ах, как хорошо, зверюша моя». Сворачиваюсь в позу эмбриона и закрываю глаза. Мне неловко от произошедшего и я не совсем понимаю, как себя вести. Это похоже на дежавю. Марина оправляет одежду и приносит мне сарафан, после чего наливает шампанское и непринужденно протягивает бокал. Хватаюсь за него, смущенно улыбаясь и отводя глаза. «Я снова переспала с женщиной, – боже мой! – говорю себе. – И это не сон, не придуманная сценаристом история. Как странно».
– Куда же Сонишна загуляла? – интересуюсь я, словно это очень и очень важно.
– Вернется, наверное, решила еще шампанского купить, – комментирует Марина и хочет спросить о чем-то еще, но нас прерывает «Бve, Marнa» моего мобильника. Это Максим.
