Lina Mur - Fifty And One Step Bac

есть ты, и я буду учиться, — спокойно произносит он.

«Они просто любят, а я не знаю, любишь ли ты меня», — говорю я сама себе, и отворачиваюсь от него.

— И мы встречаем рассвет, крошка. Без шампанского, но все же это наш первый рассвет, — его рука

проходит по моей талии, и он притягивает меня к себе.

— Отдохни, Мишель, тебе нужен отдых. И я подумал, может быть, нам куда-нибудь слетать, как ты сдашь

экзамены? Вырваться отсюда, сменить обстановку? — предлагает он, и я удивлённо поднимаю голову.

— Слетать? — переспрашиваю я.

— Да, почему бы и нет? Я тебе говорил, у меня есть

свой остров: океан, песок, стихия и только мы. Никого

вокруг нас, только ты и я, — улыбаясь, говорит он, и я

отвечаю ему улыбкой.

— А ещё много поцелуев, потому что я хочу делать

теперь это каждый день, каждый час, каждую минуту, — он наклоняется ко мне и дотрагивается губами

настолько воздушно, что стирает все мрачные мысли

из головы.

— Ты хочешь наверстать то, что упустил? — интересуюсь я.

— Верно, все, что пропустил с тобой, — кивает он, вновь быстро целуя меня, и встаёт, подавая мне руку.

— Пока ты тут сидела, Майкл привел временную

домработницу, и она уже готовит завтрак. Надо

выгулять Шторма, пойдёшь с нами? — с искрящимися

глазами говорит он, и я поражаюсь насколько этот

мужчина сильный. Действительно сильный внутри, готовый принять меня и мои условия, шагающий

теперь уверенно и планирующий каждый день рядом

со мной.

— С удовольствием, я люблю его, — говорю я, беря

его за руку.

Ник останавливает и открывает рот, чтобы что-то

спросить, но тут же закрывает его, приподнимая уголок

губ.

— И он тоже тебя. Ты единственная его так сильно

балуешь, а мужчины падки на таких девушек, как ты, — быстро произносит он.

— Почему как я? В мире полно других, просто он был с

ними не знаком, — смеюсь я, заходя в квартиру.

— Потому что у него был распорядок, а теперь есть

ты, и он знает, что именно ты подаришь ему ласку и

нежность, а у меня её не так много.

— Но для меня достаточно, — заверяю я его.

— Мишель, я не могу так быстро поменять себя, но я с

каждым часом все увереннее в том, что делаю. И мне

нравится это, только вот теперь просыпаться одному

стало скучно. Обещаешь, что завтра проснёшься

рядом? — Ник обхватывает меня за талию, приближая

к себе.

— Обещаю. Возможно, снова проснусь раньше и

разбужу тебя, — игриво говорю я, обнимая его за шею.

— И что ты будешь делать, когда разбудишь меня? — прищуривается он.

— Узнаете, мистер Холд. В девушке должна быть

загадка, — смеюсь я.

— Буду с нетерпением ждать, мисс Пейн. Загадка — это прекрасно, только в вас их очень много, но я...мне

и это в вас нравится. Открывать новые грани вместе

очень возбуждающе, — последние слова он шепчет, наклоняясь ко мне и прикусывая мочку уха.

— Очень возбуждающе, — шепчу я, закрывая глаза, а

его язык проходит по укусу.

— Просто невероятно возбуждающе, — его губы

целуют мою щеку, затем приближаются к губам, и он

хватает нижнюю губу зубами.

Раздаётся покашливание за спиной Ника, и он

отрывается от меня, поворачиваясь, а я издаю

недовольный стон, выглядывая из-за Ника.

— Доброе утро, Майкл, — говорю я.

— Доброе утро, мисс Пейн. Мистер Холд, Нейна

закончила, и я отвезу её обратно. Будут ещё какие-

либо распоряжения?

— Нет, спасибо, Майкл. Ты свободен, я наберу тебе, — отвечает Ник, и мужчина кивает, заходя в лифт и

оставляя нас наедине.

— Завтрак? — Ник поворачивается ко мне, указывая

головой на гостиную, и я киваю, следуя за ним.

Я опасаюсь вечера и ночи, ведь сейчас ранним утром, сидя за столом вместе с мужчиной, которого я люблю

не только сердцем, но и душой, но и разумом, я

испытываю на себе невероятную семейную иллюзию.

Семья. Получится ли она у нас? Захочет ли он её? И

как долго продлится его желание быть рядом со мной?

Я знаю...знаю, что не должна сейчас думать об этом, но когда-то же надо. И мне необходимо угадать

будущее наперёд, чтобы суметь удержать его, суметь

добиться от него признания — что это любовь. Только

она заставляет людей ломать себя изнутри, ломать

все стереотипы и привычки, выстраивая новые. Я

смотрю на него, так привычно подносящему кружку с

чаем к губам и читающим утреннюю газету, и мне

хочется утонуть в своих слезах. Но это слезы радости

и любви, которых сейчас с избытком.

— Мишель, прекрати, — не смотря на меня из-за

газеты, строго говорит Ник, и я поднимаю руку, делая

вид, что не понимаю о чём он.

— Что именно? — широко улыбаясь, спрашиваю я, стягивая с тарелки кусочек бекона, и Шторм тут же

съедает его у меня.

— Баловать мою собаку. Господи, женщина, прекрати

тебе говорю! Ему нельзя такую пищу, — уже

возмущается Ник, откладывая газету, но Шторм

успевает съесть последний кусочек бекона.

— Почему нельзя? — спрашиваю я, вытирая руки.

— У него диета, специальная диета для выставок и

случек, — Ник шикает на Шторма, отправляя его к

лифту, и встаёт.

— Господи, Холд, ты посадил себя и его на диету. Ты

сумасшедший. Думаешь, оно ему надо? Ни капли, как

и тебе. Поэтому я хочу наслаждаться жизнью, и буду

кормить твою собаку беконом, плевала я на твои

слова. Мне нравится это, и тут...тут...вот так я

чувствую себя дома, — говорю я, и Ник только

открывает рот, чтобы возразить, но, видимо, обрывает

себя, начиная улыбаться.

— Что смешного? — возмущаюсь я.

— Ты смешная, крошка. Ты такая маленькая и

воинственная из-за собаки, которая уже забыла обо

всём и хочет выйти на улицу, что я не могу не

радоваться тому, что ты тут. Дома. А теперь амазонка, собирайся, иначе, кроме тебя, мои ковры испачкает и

собака.

— У амазонок была одна грудь, а у меня две, — бурчу

я себе под нос, собирая тарелки со стола, но Ник

перехватывает мои руки, сжимая запястья, и

прижимает меня телом к столу.

— Я хочу проверить две ли? — его горячий шёпот

опаляет моё ухо, и я выпускаю тарелки из рук, улыбаясь.

— Так проверь, — предлагаю я, и его ладони начинают

путешествие по рукам, поднимаясь вверх.

— Я так хочу трахнуть тебя. Боже, ты не

представляешь. С каждым днем мне мало тебя, хочу