Съезжая с обочины на дорогу, чтобы вернуться в город, неожиданно меня подрезает красный спортивный автомобиль. Я жму на клаксон и ору:
— Какого хрена, придурок?
Невысокий лысый водитель вскидывает средний палец вверх и уносится прочь.
«Чёртов придурок!»
Кровь закипает; я хочу последовать за ним и свернуть его грёбаную шею, чтобы хоть немного избавиться от сдерживаемой агрессии. Я уже чувствую, как сжимаю его тупую, жирную голову. Но стоит мне нажать на педаль газа, чтобы осуществить задуманное, как на мой телефон приходит сообщение от Айви, сестры Зои. Она переживает так же сильно, как и я. Я тут же снимаю ногу с педали, чтобы прочитать её смс.
«Айпод Зои у тебя?»
Мой мир вновь начинает вращаться, стоит подумать о ней и ее любви к музыке. Взглянув вниз, я вижу айпод, который всё ещё подключен к моей стереосистеме, конечно же, он у меня.
Выехав с пляжа, я останавливаюсь на светофоре и пишу ей:
«Да, он у меня. Зачем он тебе?»
Продолжая поездку на встречу с отцом, я всё ещё жду ответа от Айви, но она не отвечает. Подъехав к портному, я жалею, что у меня нет с собой бутылки, чтобы сделать несколько быстрых глотков. В окне показывается отец, одетый так, словно он уже собрался на эту долбаную свадьбу. Я опрыскиваю себя «Axe», надеясь, что он сможет замаскироваться запах вчерашней пьянки и пота (прим. «Axe» — бренд мужских товаров по уходу, дезодорант).
Выбравшись из машины, я пробегаю руками по волосам, в надежде хоть немного привести их в порядок, но это бесполезно. Моё отражение в стеклянной двери показывает, насколько дерьмово я выгляжу. Моя одежда выглядит отвратно, ведь я поднял её сегодня с пола, перед этим споткнувшись о кровать.
Когда я прохожу внутрь, папа поворачивается и смотрит на меня, разочарование написано на его лице. Он и моя мама не понимают, почему я стал таким, но мне действительно плевать. Они — это не я, и им не нужно жить моими воспоминаниями.
— Привет, пап, — говорю я, наклоняясь и обнимая его.
— Сынок, — отвечает он и похлопывает меня по спине.
Мы отстраняемся, и я поднимаю свои солнцезащитные очки, столь яркое освещение магазина причиняет боль, словно нож.
— Господи Иисусе, Крейн, ты выглядишь ужасно, — начинает ругаться он.
— Спасибо, пап.
Я знаю, что выгляжу дерьмово, но мне кажется, что, если он будет время от времени давать мне чёртову передышку от своих комментариев, то это просто убьёт его.
— Что с тобой происходит?
— Ты действительно хочешь это знать? — я качаю головой, чувствуя, что вот-вот потеряю контроль. — Я, бл*дь, просто умираю изнутри, пап.
Он выходит на улицу, и я снова надеваю тёмные очки, следуя за ним. Он обращается со мной, как с грёбаным ребенком, когда мне почти тридцать. Мне не нужно всё это дерьмо.
— Крейн,
Я обрываю его, перебивая:
— Если ты собираешься мне помочь, то не начинай, — я отвожу взгляд, ожидая его ответа.
— Я беспокоюсь за тебя — ты мой единственный сын, и сейчас ты сам не свой. Как долго это будет продолжаться? Ты агрессивен, слишком много пьёшь и делаешь Бог знает, что ещё. Что нужно сделать, чтобы вытащить тебя из всего этого?
Мозг моментально срабатывает — он действительно не имеет ни малейшего представления о том, что потеря Зои сделала со мной.
— Если бы ты потерял маму, как бы ты себя чувствовал через несколько месяцев после её потери?
— Уже не несколько месяцев, Крейн, прошло почти шесть.
— Я задал тебе вопрос, — рявкаю в ответ, поскольку он уклоняется от ответа. Он обдумывает мой вопрос, несколько раз моргнув. Я вижу выражение его глаз, и это выводит меня из себя. Мне нужно уйти, пока ситуация не обострилась. Я — та самая заряженная пушка, и если мы не остановимся сейчас, дальше будет хуже.
— Это совсем другое дело.
— Чёрт возьми, — кричу я ему и ухожу.
— Крейн, стой! — кричит он, но я ухожу, не оглядываясь.
Если он не может понять, то чёрт с ним. Я был с Зои в течение многих лет. Она была моим миром, единственным человеком, кто понимал меня. Она украла моё сердце и приручила меня, когда я был неуправляем. Очень похоже на то, что моя мама сделала для моего отца, так что я думаю, что он поймёт, когда-нибудь. Но не сейчас.
Глава 2
— Ты можешь быть здесь через час? — спрашивает меня Линг.
Я оглядываю свою пустую квартиру, словно у меня есть ещё какие-то дела. Он знает, что я могу быть где угодно, так что вопрос действительно спорный. Особенно если учесть, что подпольные бои — это мой единственный источник дохода с тех самых пор, как я покинул город и прошлая жизнь, которую мы вели с Зои, также закончилась, в которой я каждый день тренировался с Логаном. Раньше у меня был план по завоеванию титула, но это было до того, как я всё потерял.
— Да, как обычно на складе?
— Да.
— Скоро буду.
— Разве ты не хочешь знать, с кем сражаешься?
— Это не имеет значения.
Я кладу трубку и начинаю рыться в своей одежде в поисках шорт. Всё свалено в кучу, чистая и грязная одежда смешалась, я знаю, что где-то здесь были чистые вещи, так как только вчера вечером стирал белье, а затем иду к сушилке, и я радуюсь тому, что оказался прав. Вытащив пару чёрных шорт, я бросаю их в свою спортивную сумку, затем роюсь в ней, проверяя, лежит ли в ней всё необходимое, прежде чем застегнуть её.
Открыв холодильник, я достаю из него баллон воды и радуюсь, что за сегодня ещё не успел опустошить его полностью. Направившись к выходу и загрузив всё в грузовик, я отправляюсь в Джерси. Я стараюсь по возможности не драться в Нью-Йорке, так как здесь подобное незаконно. Мне всё равно, окажусь я в тюрьме или нет, но если всё-таки меня посадят, то я не смогу там выпивать, и это, вероятно, заставит меня столкнуться со многими демонами, а к этому я не готов.
Телефон звонит, и я сразу же отвечаю на звонок, как только сажусь за руль.
— Алло? — ответа нет, и я смотрю на экран. Это Айви. — Просто дыши, девочка.
Я слышу, как она выдыхает, и говорю ей:
— Не спеши, ты же знаешь, что я никуда не денусь.
Мимо меня проносятся машины, а на другом конце провода слышатся тихие всхлипывания. Айви — действительно единственный человек, с которым я могу общаться с тех пор, как потерял Зои. Мы оба были раздавлены этой потерей.
— Я… — она замолкает и начинает плакать ещё сильнее.
— Дыши глубже, Айви.
Из трубки доносятся глубокие вздохи, и я знаю, что она пытается успокоится. Чтобы отвлечь её от того, что её так расстроило, я говорю:
— Закрой глаза, и давай мысленно отправимся куда-нибудь вместе. Что ты видишь?
— Ничего.
— Ну же, Айви, ты можешь это сделать, отправь нас куда-нибудь.
Сначала она молчит, но затем, наконец, шепчет:
— В джунгли.
Я усмехаюсь:
— Ладно, джунгли так джунгли, только дай мне время, чтобы туда добраться.
Она едва слышно смеётся. Я предполагаю, что она рассмеялась от того, что понимала, что мой мозг, вероятно, выдал бы несколько иное место.
— И что же ты видишь?
Она лишь несколько раз всхлипывает, к счастью успокаиваясь, и я понимаю, что моя тактика отвлечения внимания сработала.
— Солнце яркое, всё такое зелёное и красивое.
— Ты всегда водишь нас в столь красочные места, — поддразниваю я её.
— Это лучше, чем те дыры, в которые отправляешь нас ты.
Я припоминаю несколько подобных разговоров, понимая, что она права, потому что я водил её исключительно по тёмным местам.
— Так что же тебя беспокоит, девочка? — спрашиваю я только тогда, когда понимаю, что немного переключил её внимание, при этом не отрывая глаз от дороги.
— Я нашла открытку, которую приготовила для Зои. Я сделала её для неё, когда она получила своё последнее повышение на работе, но я так и не отправила её ей, потому что была слишком занята, думая лишь о себе.
