– Ты покраснела, Мартынова.
– Иди ты, – пробормотала я.
Он заржал во весь голос и успокоился только для того, чтобы поблагодарить официантку, небрежно вложив в книжку несколько купюр.
– Тебе идет, ты в курсе?
– Замолчи.
– Да ты красная, как рак, только посмотри на себя, – продолжил смеяться он.
Я тоже не выдержала и хихикнула, покачав головой.
– Да, гений, только ты заставляешь меня краснеть. Признаю. Ничего не изменилось.
– Мне это нравится. Ты становишься похожа на человека в такие моменты, – Ромка улыбнулся и встал, протягивая мне руку, – Поехали.
Я вложила ладонь в его, и он крепко сжал наши пальцы, согревая прикосновением. Взял плащ со стойки у столика и накинул его на мои плечи небрежным жестом. Мягко обхватив меня за талию другой рукой – ненавязчиво, просто жест вежливости – он вывел нас на улицу и открыл дверь машины.
Всю дорогу обратно, мы обменивались какими–то шутками. Я забыла о том, что на некоторое время разговор свернул в неприятное русло, и полностью растворилась в нем – в таком успешном, непринужденном и свободном. Позавидовала чуточку, а затем мысленно пожелала всего хорошего – это же Ромка.
– Оставишь телефон для связи? – попросил он, когда подвез меня на стоянку школы.
– Да, конечно, – я продиктовала номер, он сразу же набрал его.
Мой мобильник тихо пискнул в сумочке.
– Была рада тебя видеть, – я улыбнулась и открыла дверь, – Не пропадай.
– Ты тоже.
Прохладный воздух заставил поежиться, и я сразу же вспомнила прозвище, которым меня называет Рома. Махнув ему рукой, я села в свою машину, повернула ключ в зажигании и выехала на дорогу. Он поехал следом, и я бросала редкие взгляды в зеркало заднего вида, ловя его улыбку в ответ.
Выехав на Нарвское шоссе и по–прежнему видя его сзади, я не выдержала. Нащупав одной рукой мобильный в сумочке, набрала номер Ромки.
– Ты что, меня преследуешь?
– Нет, я живу в Кадриорге.
– Значит, по пути?
– Выходит, что да, – он рассмеялся, – Сворачиваю, – в зеркале отразились его мелькающие фары, – Спокойной ночи, Катя.
– Спокойной ночи, Рома.
***
I have a will for survival
So you can hurt me
And then hurt me some more
I can live with denial
But you’re not my troubles anymore
U2 «Troubles»
Ненавижу раннее утро. То самое, когда туман еще стелется где–то вдалеке, а тонкая корка инея покрывает газоны и асфальтовые дорожки. Разглядывая двор за окном, я допила кофе и затушила сигарету в пепельнице, а затем закрыла глаза, сделав несколько глубоких вздохов.
Сейчас оденусь, заеду за Миленкой, отвезу ее в сад и обратно, ждать рабочих. День, как день. Откуда тогда навалившаяся усталость?
Перебирая вещи на стойке (временная мера, пока не готов гардероб) я схватилась за первые попавшиеся спортивные штаны и свитер. Надела все это и собрала волосы в пучок на макушке. Схватив ключи с гвоздика в прихожей, я вышла из дома и бегом спустилась вниз, на ходу проверяя электронную почту в мобильнике.
Пара писем от заказчиков и куча спама, с которым я, честное слово, не знаю, как справляться. Пока прогревала машину, разбирала все это и вздыхала от досады – заказы мелкие, суммы небольшие. С трудом подавив эмоции, я переключилась на дорогу и тронулась с места.
До родительского дома добралась быстро, место удачное – вроде и пригород, но совсем близко к моему району. Во дворе бегал Бакс – большой кавказец, что поселился тут года три назад. Потрепав собаку за уши, я вошла в дом и сразу же оказалась в объятиях дочери – правда обнимала она мою ногу.
– Привет, солнышко, – улыбнулась я, – Собралась?
Милена кивнула мне и показала розовый рюкзачок, что стоял на первой ступеньке лестницы. Мама выглянула из–за угла и, вытирая руки кухонным полотенцем, подошла ко мне.
– Доброе утро, – поцеловав меня в щеку, поздоровалась она.
– Доброе. Как она? – спросила я, понизив голос.
– Нормально, только переживает, что тебя нет, – полушепотом ответила мама, – Но я ей объясняю, что пока ее комната не готова.
– Хорошо, – я переключила свое внимание на дочь, – Ну что, поехали в садик?
Милена кивнула, протягивая мне единственные ботинки, которые она носит. Я помогла ей обуться, застегнула курточку и надела на нее шапку. Она поморщилась, но капризничать не стала.
– Знаю, знаю, ты не любишь шапки, но на улице уже холодно. В машине снимешь, договорились?
Улыбнувшись, Милена кивнула. Взяв ее за руку, я попрощалась с мамой и вышла во двор.
Дочь быстро устроилась на заднем сидении и тут же стянула ненавистный ей головной убор. Улыбнувшись, я пристегнула ее, и быстро обошла свой старенький Ситроен. Сев за руль, я бросила взгляд в зеркало заднего вида и тронулась с места.
Рыжие кудрявые волосы, что достались Милене от меня, резко контрастировали с отцовскими карими глазами. Россыпь веснушек на щеках и носу, и хмурое выражение лица, когда она поймала мой взгляд.
– Я люблю тебя, ты же знаешь это?
Она просияла и улыбнулась. Кивнула мне и снова отвернулась к окну, разглядывая мелькающий вид.
В саду я положила постиранные вещи в наш шкафчик и улыбнулась нянечке. Та вышла из группы в раздевалку и прикрыла за собой дверь.
– Здравствуйте.
– Здравствуйте. Что–то случилось? – я сразу же напряглась – обычно такая секретность к добру не приводит, – Я принесла вещи, простите, что вчера ничего не было.
– Мы взяли у другой девочки, но Милена устроила скандал, – вяло улыбнувшись, Виктория присела на скамеечку.
– У нее проблемы с одеждой, – выдохнула я, – Этого больше не повторится, – пообещала я и тут же прикусила язык.
Я – хорошая мать. Я знаю, какие у моего ребенка трудности и всегда стараюсь сделать так, чтобы она чувствовала себя комфортно. Но позавчера я просто устала и забыла постирать эти треклятые колготки и платье.
– Екатерина, все хорошо. Не волнуйтесь. Просто… Сами понимаете, нам тяжело, группу только собрали, – она вздохнула, – Мы привыкаем друг к другу.
Кажется, я облегченно выдохнула. Глаза медленно, но верно наполнились слезами, и я спрятала лицо за дверцей, крепко зажмурившись. Когда я смогла совладать с эмоциями, я повернулась к Виктории и тихо прошептала:
– Спасибо.
– Не за что, – она встала и прошла мимо меня к шкафу, в углу. Открыла дверь и что–то принялась в нем искать, – Я хотела отдать вам это, – протянув мне листок бумаги, она продолжила, – Милена очень хорошо рисует. Вчера мы клеили листья, но она все занятие провозилась с карандашами. Держите.
Я взяла рисунок дочери и улыбнулась, глядя на ровные, аккуратные линии. Повсюду были листья – кленовые, каштана, и они выглядели, как настоящие, но… Были нарисованы.
