У меня не было ярко выраженного токсикоза на первых месяцах беременности, а сейчас меня стали привлекать запахи жареной пищи. Меня разрывало от любопытства посмотреть, как именно лучшие повара города готовят еду для такого известного человека, как Демьян Алаев.
Так, я и попросилась у Нели поглазеть. Всего пару раз. В уголочке.
— Хорошо. Но только стой вот здесь, в уголке и не мешайся, — предупредила меня женщина. — А лучше в подсобке спрячься.
Я готова была бросится ей на шею от радости! Ведь это было практически первое приятное общение хоть с кем-то за последние несколько месяцев.
Я спряталась в одной из подсобных комнаток, но оттуда открывался неплохой вид на всю кухню. Сейчас там во всю кипит работа!
Пузатый мужчина в белой форме с красным колпаком на голове, как генерал в погонах, бродит по кухне и со строгим выражением лица заглядывает в каждую кастрюлю и сковородку, в каждую духовку и в каждый противень.
Он часто прикрывает и не даёт ни на миг расслабиться работающему персоналу.
Движение здесь как в муравейнике…
И море… нет! Океан наивкуснейших запахов!
О, это главный шеф!
Очень придирчивый, дотошный, высокомерный профи своего дела. Он чистокровный француз, но знает русский язык и говорит с акцентом.
Пьер Бонье.
Интересное, необычное имя.
Пузатый дядечка с рыжими усами и зорким, хмурым взглядом.
А как он ловко управляется со сковородками и столовыми приборами… Да он не готовит, а жонглирует. Вот, что значит талант и мастерство!
Так, я стала частенько заглядывать на кухню, разумеется, с разрешения Нели.
Она была не против, хоть и вздыхала, когда видела меня, понимая, что я зачастила. Но женщина была в такой затяжной запаре, что, видимо, не придавала значение тому, кто я такая, поэтому не сторонилась меня десятой дорогой, как любая из служанок.
Мне кажется у неё с этим авторитарным пышкой Пьером роман, я видела, как он… разок! Ущипнул её за пышный зад, а она хихикнула и раскраснелась.
В своей комнате я умирала от скуки! Те книги, которые мне дала Елена, я уже зачитала до дыр и по третьему кругу. А здесь творилось то ещё веселье! Мне было любопытно всё, что происходило на кухне. Как именно шёл процесс приготовления пищи, какие команды раздавал Пьер, как он так мастерски держал дисциплину и умело руководил подчиненными, причём немалым штабом. Да это же целое искусство! Я впервые присутствовала на подобном мероприятии.
Не знаю почему, но меня это привлекало… Во мне проснулась какая-то тяга к кулинарии, что ли. Захотелось взять и тоже что-то приготовить.
Или это просто пристрастия такие проснулись на фоне беременности? Вооружившись блокнотом, я делала кое-какие пометки, следуя советам главного шефа, также по ходу записывала какие-нибудь интересные рецепты, если блюда готовились впервые, и шеф озвучивал каждое действие пошагово.
— Эта порций для Господин, а эта… для той самой, заключённой… — картаво пролепетал мастер шеф, передавая две тарелки. — Моё новое фирменное блюдо! Манифик! — слышится чмок в воздух. — Пальчики облизать!
Я усмехнулась, делая пометку в блокноте.
Один из подчинённых метнулся к пустующему столу, в соседнюю, смежную с кухней комнатку, и поставил на него эти самые тарелки. Я смотрю за его действиями и даже не подозреваю, что сейчас начнёт происходить прямо на моих глазах…
Ведь он не знает, что я спряталась в кладовке, но оттуда мне всё прекрасно видно. И сейчас я вижу, как он, оглянувшись по сторонам, достаёт из передника какой-то пакетик с белым порошком и быстро высыпает его в одну из порций.
Улыбка мгновенно стирается с моих губ.
На сердце холодеет.
Здесь что-то не так.
Мне дурно…
Очень, очень нехорошо становится!
Будто давление подскочило.
— Дмитро! Ты где потеряться!
Парень резко дёргается, подскочив на месте, роняет пакетик на пол. Когда видит спешащего к него Пьера, наступает мокасином на него сверху, пряча под подошвой.
— Быстро дуть сюда!
— Я… я же… вы сказали отнести!
— Я сказал отнести, то есть отставить в сторону! Сейчас прийти служанка и всё отнести сама!
— Но это ж… это… особое блюдо, вы сказали мне, д-д-доверили честь, — парень бледнеет, видно, как его лицо практически полностью покрылось испариной.
— Я уношу! Я уже здесь!
К столу подбегает служанка с подносом, очень ловко и быстро ставит тарелки с едой на поднос и вылетает из кухни. Я дергаюсь в её сторону, собираясь закричать, но кусаю язык.
Шеф ещё не ушёл, они стоят в пяти шагах от меня! Если я выскочу прямо сейчас из укрытия, Неле потом влетит. Но… Господи! Я вся дрожу и дёргаюсь, не в силах больше терпеть. Ноги сами рвутся догнать Юлю и выбить из её рук поднос!
Какого чёрта…
Какого дьявола здесь происходит?!
Что он туда подсыпал!
Я хватаюсь за голову, ибо эмоции меня переполняют!
Нет, нет, нет!
О боже!
Неужели это правда то, о чём, я думаю?
Демьяна кто-то хочет отравить…
Глава 23.
У меня есть шанс…
Я могу воспользоваться им.
Если Демьян съест этот ужин, то… он больше не сможет мне отомстить. Он больше не будет меня ненавидеть, а просто исчезнет! Навсегда. А я могу сбежать. Я могу получить свободу, сохранить себе жизнь и оставить себе своих малышей!
Стоп.
Нет, Аврора! Одумайся!
Ты не можешь так поступить…
По крайней мере, есть ещё и Фаина.
Верно.
Гадюка гремучая!
Она ни за что не оставит меня в покое.
Фаина не даст мне даже и шести месяцев, она не даст тебе ни одного. Ей плевать на детей!
Наконец, Пьер даёт подзатыльник своему подчинённому, потом даёт ещё один отправляя его в сторону кухни:
— Совсем оборзеть! Ты с кем в таком тоне разговаривать! Я сказал работать, пес блудливый! Свинтить захотеть! Я тебе свинчу! Сегодня до утра чистить картошка и драть кастрюля!
Они поворачиваются ко мне спиной и это шанс.
Я выскакиваю из кладовки, со всех ног мчусь
Боже… Боже… Боже…
Только бы успеть!
Мне катастрофически нельзя приближаться к центральной части дома! Но сейчас — исключение, вопрос жизни и смерти. Я бегу, не думая ни о чём, только об одном — лишь бы успеть. Я должна предупредить Демьяна! В это время он, обычно, ужинает.
Охранник, стоящий возле обеденной залы, заскучав, на секунду уткнулся в телефон. Я пронеслась мимо него, как вдруг он опешил, даже выронил телефон и бросился следом за мной, с криками:
— Стой!
Сердце бьётся навылет, когда я влетаю в обеденную залу и вижу, как та самая служанка, мило улыбаясь, ставит перед Демьяном поднос с той самой отравленной едой.
— Приятного аппетита, господин. Пьер просил передать, что сегодняшнее блюдет будет весьма особенным! Это его новый, авторский рецепт. Такого вы еще не пробовали!
— Спасибо, — сдержанно кивает он, беря в руку вилку.
— Нет, Демьян! НЕТ! — мой отчаянный крик вырывается из самого центра души.
Он поднимает глаза, сначала в них отражается удивление, а потом его подавляет резкое недовольство.
— Не ешь! Не смей!
Я действую на эмоциях!
И пусть я не ошиблась, иначе за такое Алаев меня точно убьёт.
Сейчас я думаю не головой, а сердцем. Подбегаю к нему слишком близко, с размаху сметаю со стола тарелку.
Звон.
Грохот!
Осколки разлетаются по дорогому мрамору, изысканному, фирменному блюду конец! Теперь это похоже на похлёбку, которой обычно кормят свиней на ферме.
Служанка, охранник, особенно Алаев… бросают на меня ошалевшие, ненавистные взгляды. В ту же секунду весь дом содрогается от грозного крика.
— Аврора! Это как понимать! — Демьян вскакивает на ноги, ударяя кулаком по столу. Фужер, стоявший там, со звоном отправляется вслед за разбитой тарелкой.
— Еда отравлена! — задыхаясь, пытаюсь вымолвить я. — Я видела, как помощник Пьера подсыпал в вашу еду белый порошок!
Ноги отнимаются, голова взрывается от огненной пульсации.
