— Какой ужас, Себастьян! Кто тебе её дал?
— Мадам Чиррей, кто же ещё, — мне было совсем не до шуток.
— Боюсь, больше меня старосты сегодня не пропустят, — она увидела скорбь на моём лице и тут же спохватилась, — я что-нибудь обязательно придумаю, жди!
Я не успел сказать ни слова, как сестра исчезла в темноте коридора.
Через какое-то время послышался робкий стук в дверь.
— Анна, ты просто прелесть! — моё лицо вытянулось от удивления, когда я посмотрел в сторону входа, — Саманта?
***
Пришлось стоять ещё минут десять перед входом в нашу гостиную и ждать, пока Гаррет договорит про свои «уникальные и улучшенные зелья» и про то, как «преподаватели не понимают важности его разработок». Не могу сказать, что мне было неинтересно, наоборот, смотреть, как кто-то так увлечённо рассказывает про своё хобби — очень вдохновляюще. Я просто жутко хотела спать, а ещё попасть в душ пораньше, но я понимала, что, скорее всего, сейчас там уже собралась очередь.
Попрощавшись с Гарретом, я прошмыгнула в гостиную и тут же наткнулась на Оминиса.
— Амелия, ты? — он даже не повернул головы, аккуратно спускаясь по лестнице.
— Да. Привет, Оминис. Что-то ты поздно.
— Кто бы говорил. С кем разговаривала? Мне показалось, это был Гаррет? — он слегка сбавил скорость, равняясь со мной.
— Не знаю, — уверенно соврала я, — я была одна. Может, он проходил где-то рядом?
— Понятно, — он явно не поверил мне. — Кстати, вот, держи, Себастьян передал.
Мы уже спускались с последней ступени, когда Оминис протянул мне… мою баночку духов!
— Ничего себе! Огромное спасибо! — я кинулась ему в объятья, отчего друг слегка пошатнулся.
— Да не за что, чего там, — он смущённо махнул рукой. — Доброй ночи, Амелия.
Оминис отстранился и таким же ровным и спокойным шагом пошёл в сторону своей комнаты. Я же стояла и смотрела ему вслед, радуясь, как ребёнок. Даже отсутствие крышечки не расстроило меня, ведь теперь можно было отказаться от поручения Шарпа и вернуть ему экстракт. Вдруг я крепко задумалась и поняла, что мне на самом деле не хочется отказываться. И вовсе не потому, что я уже пообещала профессору помочь, хотя и поэтому тоже. Скорее, из-за Гаррета. Мне понравилось проводить с ним время вместе, он скрашивал даже такую скучную работу, как раскладывание коробок. Да и лишняя склянка экстракта никогда не помешает.
Перед входом в комнату я остановилась, разминая шею и готовясь к безразличному ко мне взгляду Анны, которая уже должна была лежать в кровати и как обычно читать перед сном. После той дуэли мне не с кем было поговорить в нашей комнате: Анна меня игнорировала, а с двумя другими девочками я так и не нашла общий язык, да и они не особо стремились подружиться.
Зайдя в комнату и увидев, что все уже готовятся ко сну, и никто не обращает на меня внимания, я поблагодарила за это Мерлина и тихо пробралась к своей кровати, вытаскивая из-под матраса дневник. Стало хорошей традицией заполнять его в конце дня. Он уже не слюнявил страницы, а лишь возмущённо рычал, отправляясь обратно под матрас. Я забралась под одеяло и стала писать. Даже не заметила, как почти три страницы воодушевлённо посвятила Гаррету. Это начинало настораживать, но размышлять об этом не было никаких сил, и я провалилась в сон, потушив свечу у кровати.
***
— Здравствуй, Себастьян, — Саманта протиснулась в проём двери, морщась от её скрипа. — Меня Анна попросила передать тут тебе, — она неловко достала из-за спины свёрток и направилась к моей кровати.
— П-привет, — «Мерлин, Анна, я тебя убью!» — с-спасибо. Присаживайся, — я забрал свёрток и указал ладонью на соседнюю койку.
Саманта была смущена не меньше меня, усаживаясь на постель. Она нарочно не смотрела мне в глаза, осматривая потолки, стены, окна. Я воспользовался возможностью рассмотреть её поближе: тёмные, почти чёрные волосы заколоты, как у всех девчонок в школе, но она делала это как-то по-особенному красиво: иногда я удивлялся, когда видел карандаш или даже палочку, служащую ей заколкой. Пухлые губы приоткрыты в готовности что-то сказать, а карие глаза светятся любопытством. Неужели ни разу не лежала в Больничном крыле?
— Как тебе тут? Скучаешь? — Саманта перехватила мой взгляд и тут же покраснела, отворачиваясь.
— Я? Да не то чтобы… — Мерлин, какая неловкость. Готов поклясться, она не забыла тот день в «Трёх мётлах». Я заёрзал, одёргивая рукава рубашки.
— Пижама мала, да? — она кивнула на свёрток у меня на коленях и в смущении поджала губы, скрывая улыбку.
— Есть немного, — когда я хотел, чтобы ко мне кто-то пришёл, я точно не это имел в виду!
— Себастьян, а какой твой любимый запах? — выпалила она после долгого молчания, задумчиво заглядывая в приоткрытый ящик тумбочки.
— Запах? Эм, ну, — я замешкался, не зная, что ответить, — мне нравится запах жареного кролика, бекона там.
Мерлин, что я за придурок! Ведь это не так сложно – подумать, прежде чем сказать. Глаза Саманты округлились, и она хихикнула.
— Голодный, что ли?
— Да нет, просто что-то не соображаю, не выспался.
— Понятно, — она задумчиво перебирала ногами по полу, — слышал о поэтическом вечере в гостиной Пуффендуя?
— Что-то слышал. А когда он?
— Во вторник, после ужина. Ребята поговаривают, многие будут выступать со стихами.
— Хотел бы я на это посмотреть, — я ухмыльнулся, представляя, как это будет нелепо выглядеть: взрослые парни читают сопливые стишки, а девчонки прямо млеют, как Саманта сейчас, обсуждая этот поэтический бред.
— Правда? Пойдём вместе?
Я прямо так и замер с ухмылкой на губах, не решаясь сдвинуться с места. Мне не послышалось? Девушка сама меня куда-то приглашает, да ещё и после моей выходки тогда в поезде?
— Я-я не знаю, — только спустя какое-то время смог выговорить я.
— Ну ладно. Жаль, конечно, — Саманта сгорбилась, подобрав ноги под кровать.
— Давай сходим, будет весело, — меня подкупило то, как она расстроилась, да и к тому же мне действительно стоит больше общаться с другими девушками, чтобы поскорее выбить из головы всю дурь, которая меня периодически накрывает.
На этих словах она тут же вскинула голову, и улыбка озарила её лицо. Чёрт, да она симпатичная. Я воодушевляюще приподнялся на руках, опираясь о спинку кровати. Взгляд скользнул по её фигуре, облачённой в мантию, из-под которой выглядывал подол юбки. Вот, как одеваются нормальные девушки. Я довольно улыбнулся, прищурив глаза.
За дверью послышались шаги, и староста негромко кашлянул, привлекая наше внимание.
— Мне пора, Себастьян, — Саманта вскочила, всё ещё радостная, — выздоравливай и увидимся, пока!
Она убежала, не дождавшись моего ответа. Дверь хлопнула, и я погрузился в звенящую тишину.
Мерлин, что это было? Неужели ей понравился тот вечер в пабе? Я зарылся пальцами в волосы, опустив голову и закрыв глаза. Не могу сказать, что мне было неприятно её видеть, даже наоборот.
Вдруг я замер, прислушиваясь к своим ощущениям. Я что-то чувствую! Какой-то трепет, что ли? Неужели ещё не всё потеряно, и я могу думать о ком-то ещё, кроме, кхм, Амелии? Я попытался почувствовать на языке её имя. Противно. Не хочу думать о ней больше, пусть делает, что хочет и с кем хочет.
Я вспомнил про пижаму и, схватив свёрток, поспешил переодеться, ёжась от пробегающих по телу мурашек из-за холода. Наконец удобная одежда! Я с презрением откинул старую пижаму на соседнюю кровать и лёг обратно, накрываясь одеялом. Я чувствовал неподдельную радость от того, что мои мысли занимает кто-то ещё, помимо Амелии. Точнее сказать, фантазии о ней вытеснила другая. Это чертовски окрыляет, я ощущал несказанное облегчение и воодушевление.
