Почему-то именно в этот момент вспоминаю лицо Себастьяна, который так яростно болел за меня во время матчей «Поля призывателя».
Он сидел на траве, кусая яблоко, и то и дело радостно вскидывал руки, когда у меня получалось аккуратно притянуть шар и тем самым заработать пятьдесят очков.
Это воспоминание придало сил, и я выпрямилась, почти скуля от боли. Казалось, прошла уйма времени, но на деле всего несколько секунд, потому что остальные игроки только-только замерли, вперив в меня обеспокоенные взгляды. Я крепче вцепилась в метлу и подняла черенок вверх, набирая высоту. Имельда, неотрывно следящая за мной, наконец дунула в свисток и показала палец вверх. Игра продолжилась.
Я пыталась играть наравне со всеми, но головокружение и периодические приступы тошноты не давали это делать, и мне оставалось только пасовать мяч тогда, когда выдавалась такая возможность. После того удара любое шевеление бладжера рядом вызывало во мне испуг и панику, но именно благодаря этому я стала заметно быстрее реагировать на их приближение.
Счёт был почти равный, когда раздался оглушительный свисток капитана Гриффиндора — Гаррет поймал снитч. Имельда почти взвыла от злости, но тоже просвистела, оповещая нас о том, что тренировка закончилась. Она подлетела к противнику, пожала ему руку и стала снижаться, зазывая нас к себе.
Я не почувствовала ног, когда коснулась ими земли. Она будто качалась из стороны в сторону. В это невозможно поверить — столько времени проводила верхом, в воздухе, а тут выдохлась меньше, чем за полтора часа!
Не успев сориентироваться, я повалилась на землю, в последний момент выставив вперёд руки. Ко мне подбежали подруги, Оминис и Имельда.
— Амелия, всё в порядке? Надо к Чиррей, тебе прямо в живот зарядило! — Натсай прыгала вокруг и подхватывала меня под руки, пытаясь поднять с земли. На Поппи вообще лица не было, она стала белее простыни. Глядя на всех них, меня ни с того ни с сего пробрал дикий смех. Мышцы пресса ужасно болели после удара, поэтому смеяться было жуть, как больно, почти невыносимо. От этого стало ещё смешнее, и я, распластавшись на сырой траве, хваталась за живот в безуспешных попытках успокоиться.
— Странно, вроде не по голове заехали. — Имельда наблюдала за мной с нескрываемым безразличием, скрестив на груди руки.
— Да что вы встали все?! Берите за ноги, а мы за руки, понесли к мадам Чиррей! — Анна орала прямо в лица Гаррету и Чарльзу, которые в растерянности стояли позади меня.
Только когда я почувствовала, что кто-то берёт меня за лодыжки, а двое других подхватывают подмышками, я осознала, куда меня сейчас понесут. Начав брыкаться что было сил, я завопила:
— Отпустите сейчас же! Лучше несите сразу в Запретный лес, чем в Больничное крыло! Там же…
— Хватит нести чушь, Амелия! Что ещё за выступление? Ты что, не хочешь играть? — Имельда подошла совсем близко, наклонилась и положила руку на мой вздымающийся живот.
— Имельда, прошу. Я обещаю, что уже в понедельник со мной всё будет в порядке. — Я сделала как можно более трогательный взгляд. — Умоляю. Только не к Сэллоу.
Она отстранилась и нахмурила брови, внимательно меня рассматривая.
— Хорошо. Положусь на твоё благоразумие. Несите её к Чесноук, я договорюсь.
И она засеменила в сторону школы под недоумённые взгляды ребят.
Уже через полчаса, лёжа на скамейке в классе Травологии, я выслушивала причитания профессора Чесноук о том, какие мы безрассудные и как себя не бережём. Голова раскалывалась, и я едва сдерживалась, чтобы не закричать: «Да замолчите вы уже наконец!»
Она ощупывала мой живот, давала какой-то горячий и вязкий отвар, то и дело прикасаясь ладонью к моей горячей щеке.
— Мисс Мэллори, это… это просто какое-то… я даже не знаю, как это назвать! — профессор суетилась, прогоняя зевак, столпившихся у входа и под лестницей.
Я запрокинула голову и посмотрела на ребят. Вверх тормашками их испуганные лица выглядели ещё смешнее, чем на поле, и я снова прыснула, кидая испуганный взгляд на Чесноук.
— Вам смешно?! — она всплеснула руками и набрала в лёгкие воздух. — Подумать только! Безмозглые дети, честное слово! Да как вам только в голову пришло явиться сюда, а не к мадам Чиррей! — я поняла, что теперь профессора не остановить. — А если меня за это уволят? По-хорошему, мне надо обо всём доложить директору или профессору Уизли, — она зыркнула на Гаррета, — или хотя бы мадам Когаве.
Все присутствующие тут же неодобрительно загудели, предвещая выговор всем и каждому, если такое произойдёт.
— Профессор, позвольте мне всё уладить. Никто не узнает, что вы помогли нам, я обещаю. — Оминис тихо подошёл к Чесноук и увёл её в сторону от лишних ушей, но мне было прекрасно всё слышно.
Друг никогда не пользовался своим происхождением и положением семьи Мраксов в обществе просто так, только когда другого выхода не было. Вот и сейчас он, видимо, счёл ситуацию вышедшей из-под контроля. Мадам Чесноук слегка расслабилась и решительно кивнула. Проходя мимо, Оминис подбадривающе сжал мою ладонь и неспешно направился к выходу из класса, уводя за собой всех остальных.
— Гаррет, — шепнула я, — сегодня без Шарпа. Спасибо тебе за помощь.
Он уходил последний, поэтому повернул ко мне голову и слабо улыбнулся. В его глазах читались страх и беспокойство. Чёрт, я испортила ему настроение, несмотря на то, что он поймал снитч!
— Оставайтесь сегодня у меня, Амелия. Если ночью будет вопить Мандрагора — не бойтесь, это значит, она из горшка вылезла, эльфы справятся. — Она зевнула и накрыла меня пледом, оставляя на столе дымящуюся кружку.
«Славно! И как только я завтра покажусь директору?» — это было последним, что пронеслось в голове перед тем, как я забылась беспокойным сном.
***
— Так вот, яйца рунеспура очень помогают при подготовке к экзаменам! Представляешь, одного парня даже не допустили до олимпиады, потому что выяснилось, что он накануне выпил приготовленный из них эликсир!
Саманта тараторила без умолку, и я вспомнил, почему тогда почти убежал из «Трёх мётел».
Я лежал на кровати с заведёнными за голову руками и смотрел в потолок, думая лишь о том, когда же мадам Чиррей или староста позовут её на выход.
— Себастьян, здравствуй.
Я подскочил, услышав голос своего спасителя.
— Оминис! Ты не представляешь, как я рад тебя видеть!
Саманта запнулась на полуслове и обернулась на дверь. Смутившись, бросила мне еле слышное «Пока» и проскочила мимо Мракса, скрываясь в коридоре.
— Это кто был? Дейл, что ли? — друг смотрел чуть в сторону от меня, и я пощёлкал пальцами, подсказывая ему направление.
— Да неважно, — я с энтузиазмом поднялся, предвкушая рассказ, как прошла первая тренировка. У Имельды была традиция – начинать сезон с так называемого «матча», чтобы все новенькие и позабывшие правила «старенькие» быстро включились в процесс. Это мне нравилось больше всего, так что я ужасно жалел, что пропустил сегодняшнюю игру из-за Амелии! — Рассказывай, как там прошло?
— Нет уж, Себастьян, — Оминис сел на соседнюю кровать, закинув ногу на ногу. — Давай ТЫ рассказывай, что тут у тебя делала Саманта.
— Пожалуйста, не начина-а-ай, — протянул я и в отчаянии схватился за голову.
— Себастьян, я сейчас уйду. — Его голос звучал непривычно строго, и я сам вмиг посерьёзнел.
