Когда я последний раз плакала?
Кажется, когда вернулась из больницы после выкидыша и оттирала линолеум в квартире от своей крови. В шпионской школе нас учили не плакать. Потому что враг не должен видеть твоих слез.
Так какого черта они сейчас выступили на моих глазах впервые за почти 12 лет?
Илья продолжает пристально на меня смотреть, поэтому я поспешно отворачиваюсь, поднимаюсь с постели и иду в ванную. И там под горячими струями я даю волю слезам.
Я уже и забыла, какого это — плакать, как обычный человек.
Человек, который лишил меня возможности иметь детей, только что дал понять, что хочет ребенка. Вдруг вспоминаю то чувство неимоверного счастья, которое я испытала, когда увидела положительные результаты двух тестов на беременность. Наверное, это был единственный счастливый момент в моей жизни. Меня даже не испугало, что мне всего лишь 18 лет, и я только окончила школу. Я была готова, как верная собачонка, 8 лет ждать Илью из Гарварда.
Включаю прохладную воду, быстро привожу мысли в порядок и выхожу из ванной. Илья уже принял душ во второй ванной комнате и сейчас быстро готовит завтрак. Я подхожу к нему сзади с коробочкой, в которой лежит медальон.
— Это тебе, Илья. Еще раз с днем рождения.
Он переворачивает омлет и берет коробочку в руки. Открывает ее и достает подарок.
— Всегда помни мое имя. Ксюха. — Зачитывает надпись. Затем поворачивает голову ко мне. — Разве я могу забыть твое имя? — Слегка улыбается.
— Надеюсь, что нет. Но мало ли, всякое в жизни бывает. Максим вот память терял.
— Это точно. — Он бросает на медальон еще один взгляд. — Спасибо, любимая, мне очень нравится.
Он мягко целует меня в губы, выключает плиту и надевает цепочку на шею. За завтраком чувствуется напряжение. Я не ответила Илье по поводу таблетки, а он больше не спрашивает. Но не нужно быть экстрасенсом, чтобы понять, что сейчас за столом мы оба думаем об этом.
Я провожаю Илью и беспомощно опускаюсь на диван в гостиной. У меня ни идеи, где искать доказательства того, что Токаревы незаконно выводят деньги за рубеж. Терентьев меня пока не торопит, но я сама не хочу откладывать это в долгий ящик. На самом деле есть один способ узнать, но я еще никогда не применяла его в своей практике.
Гипноз. В шпионской школе нас учили гипнотизировать. Это было очень и очень сложно, у меня получилось только пару раз. И за все годы работы в разведке мне ни разу не приходилось гипнотизировать своих жертв. Мне не хочется прибегать к этому методу, поэтому пока Терентьев не подгоняет меня, буду стараться узнать естественным путем.
Илья снова приходит домой очень поздно и неожиданно с Максимом. Я быстро их кормлю, и они сразу уходят в кабинет Тока. Я выжидаю где-то полчаса и подкрадываюсь к закрытой двери.
— Илья, это полная задница! — Возмущается Максим. — Это самые настоящие экономические преступления, за которые грозит реальный срок!
— Макс, сделай что-нибудь, вытащи меня из этой задницы. У тебя же есть связи в судах и прокуратуре?
— Есть.
— Я заплачу любые деньги, сведи только с нужными людьми.
— Ты предлагаешь мне стать посредником при передаче взятки? Да еще и наверняка в особо крупном размере?
— Нет… Просто сведи, с кем надо.
Максим тяжело вздыхает.
— А «Капитал-Строй» тоже занимается такими махинациями?
— Понятия не имею, но, думаю, да.
— Твою ж мать! — Возмущается Максим. — Завтра же поеду на работу к Кристине и проверю у нее всю документацию. Если хоть что-то противозаконное найду, она у меня огребет.
Я слышу, как Илья подходит к столику и что-то наливает в стакан. Наверняка виски.
— Ну так что, Макс, поможешь? — Спрашивает Ток после того, как делает глоток.
— Помогу, конечно. Куда я денусь? Напиши мне имена людей, которые тебя сейчас прессуют. Попробую выйти на их руководство. Но сразу тебе говорю, что деньги я никому передавать не буду. Я просто замолвлю за тебя словечко, а дальше договаривайся сам.
— Да, это именно то, что нужно.
— Уничтожь все эти документы на случай, если к тебе сюда придут с обыском. Как вообще такое можно дома хранить? Илья, ты наивен, как первокурсник.
Ток делает еще глоток.
— Это копии. Оригиналы на работе, и их уже видели. Так что можно уже ничего не уничтожать.
— Пипец! Зачем ты такое хранишь?
— Так мы эти документы предоставляли, когда отчитывались о реализации господрядов. Их десять раз все видели. Просто никто никогда не задавался целью пробить подлинность цифр и контрагентов. А тут вдруг неожиданно задались.
— Почему?
— Я не знаю, Макс. Их кто-то на нас натравил. И я обязательно узнаю, кто именно, но сначала помоги мне отмазаться.
— Хорошо, помогу. Ладно, я поехал уже. Завтра позвоню тебе. И с днем рождения, Илья!
— Да какой уж тут день рождения…
Я быстро ретируюсь в гостиную и сажусь на диван, как ни в чем не бывало. Максим прощается со мной и уходит. Илья опускается рядом на диван.
— Зачем приезжал Максим? — Тихо спрашиваю и беру Илью за руку.
— У него есть связи в правоохранительных органах. Поможет выйти на нужных людей.
— Он будет вашим адвокатом?
— Надеюсь, до этого не дойдет. Но если все же дойдет, то да. Защищать нас будет Максим. — Илья закрывает глаза и тяжело дышит. — Я обязательно найду тварь, которая это устроила, и задушу ее собственными руками.
Он говорит это с большой злостью, буквально выплевывает каждое слово. А у меня отчего-то сжалось сердце. Не от страха, нет. Я не боюсь умереть, я не боюсь, что меня кто-то задушит. Просто вдруг именно в эту секунду я резко ощущаю чувство предательства. Наверное, впервые в жизни. Я стольких мужчин обманывала и доводила до края, но никогда еще не испытывала это чувство. Наверное, это потому что никто из них не относился ко мне, как Илья.
Быстро трушу головой. Надо отогнать эти мысли. Хорошо, что Ток все еще с закрытыми глазами и не видит моего лица.
— Илья, все будет хорошо, — шепчу и мягко провожу ладонью по его лицу.
Хорошо, что я умею профессионально врать. Я-то знаю, что ничего хорошего Илью не ждет. Я достану доказательства того, что он незаконно выводит за границу капитал, и тогда его уже никто не отмажет. Даже к гипнозу прибегну, если это потребуется.
Ток открывает глаза и поворачивает ко мне голову. Мгновение смотрит, а потом берет меня за талию и под коленями, приподнимает и усаживает себе на ноги. Я одной рукой обвиваю его шею, а второй продолжаю мягко гладить лицо.
— Я напугал тебя сегодня утром, да? Прости… Я знаю, что слишком тороплюсь. Еще и эти проблемы на работе так не во время. Просто я так тебя люблю, Ксюш. Я правда хочу, чтобы у нас с тобой была семья. Вот вообще никогда этого не хотел ни с одной девушкой, а с тобой хочу. Я ведь даже не жил ни с кем никогда до тебя.
А это неожиданное признание. Я никогда не спрашивала Тока про бывших девушек, а сам он не говорил. Но я была уверена, что до меня он состоял в серьезных отношениях и даже жил с кем-нибудь. 30 лет все-таки, к тому же очень даже завидный жених: квартира, машина, бизнес, деньги… Действительно странно, что его до сих пор еще никто не охомутал узами брака.
— Почему?
Он пожимает плечами.
— Не знаю. Девушки для меня всегда были на втором, а то и на третьем месте. Сначала усердно учился, потом работал. Самые долгие отношения у меня были в Америке. Встречался с однокурсницей полтора года. Но не могу сказать, что была сильная любовь. Да вообще хоть какая-то любовь, поэтому и расстался с ней. А с тех пор, как в Россию вернулся, серьезно ни с кем не встречался. Лишь ничего не значащие связи были, не больше. — Он смотрит мне в глаза. — Но с тобой все по-другому, Ксюш. На тебе я готов жениться хоть прямо сейчас.
С некоторых пор от его признаний у меня сердце ходуном заходится. Он говорит их так искренне… Никто никогда не говорил мне так.
