Примерно через полчаса она вышла, и не глядя по сторонам, ещё больше ссутулившись, покинула офис, вытирая платком глаза. Любопытство взяло вверх. Я прошла к кабинету Павла и постучала.
— Можно к тебе?
— Проходи.
— Это наша клиентка вышла от тебя такая расстроенная?
— Да, потенциальная, но мне пришлось отказать ей.
— Почему?
— Заведомо проигрышное дело, да и связываться с твоим бывшим муженьком не имеет никакого смысла.
— С кем?!
Мы никогда ранее не обсуждали с Павлом своего бывшего мужа. Эту тему я тщательно обходила стороной, а он никогда и не спрашивал о нём, тем более, я уже давно жила под своей прежней фамилией.
— Андрей Жданов — личный адвокат известного пластического хирурга, который под кокаином на большой скорости сбил дочь этой женщины, сильно её покалечив, а вторую девчонку, подругу — сразу насмерть. Со второй семьёй, вроде, как я слышал, он всё уладил, — там пьющие родители. А эта выжившая — упирается. Я посоветовал тоже принять деньги. Пока дают.
— А чего хочет она?
— Справедливого наказания, — Павел усмехнулся и откинулся в кресле, вертя в руках ручку. — Я и принял — то её только потому, что лет тридцать назад она была нашей соседкой по лестничной клетке. Бодаться с Ждановым — дохлый номер. Максимум, чего можно добиться — штрафа, да и то, сумма будет намного меньше той, что этот горе — хирург предлагает несчастной девушке.
Моё решение созрело настолько быстро, что аж руки вспотели от волнения.
— Отдай мне это дело!
Виктор перестал вертеть в руках ручку и уставился на меня, прищурив глаза.
— Ты серьёзно?!
— Вполне.
— Ты понимаешь, что если проиграешь дело, а ты его проиграешь, это тенью ляжет на нашей репутации. Обязательно подключится пресса, телевидение, будет очень муторно, дорого и громко, в итоге, этого докторишку, конечно же, не посадят, — максимум условка, а вот девочка может остаться ни с чем! Если хочешь реально помочь — уговори её на компенсацию. Он действительно предлагает очень хорошую сумму.
Павел продиктовал контактный телефон бывшей соседки, и я немедленно ей позвонила. Представившись, узнала краткую информацию о состоянии дочери и её местонахождении.
На следующий же день мы поехали вместе с Любовью Алексеевной (так звали женщину), в клиническую больницу.
Сердце сжалось, когда я увидела худое бледное тело под белой простынёй. Девушка спала. Она тяжело дышала, в глаза сразу же бросилась трубка, которая торчала из её горла.
— Что это? — шёпотом спросила я Любовь Алексеевну, дотрагиваясь рукой до своей шеи.
— Трахеостома, — так же шёпотом ответила она. — У моей девочки сильно повреждена гортань. Плюс перелом позвоночника и частичный ушиб спинного мозга. Требуются ещё операции, но врачи всё равно говорят, что скорее всего, она навсегда останется инвалидом. Этот подонок просто вдавил их своей машиной в остановку, — женщина достала платок и промокнула глаза. — Не хочу, чтобы Олюшка видела мои слёзы. Здесь, в больнице стараюсь держаться, а вот дома вовсю даю волю слезам. Она у меня единственная кровиночка…
Мы подошли к кровати, где лежала девушка и присели рядышком на стулья.
— Олюшка, доченька, проснись… к тебе пришли, — Любовь Алексеевна дотронулась до девушки, ласково погладив её по руке.
Та медленно открыла глаза и повернула к нам голову. Её большие зелёные глаза с тёмными полукругами, ярко выделялись на фоне измождённого лица.
— Здравствуй, Оля. Меня зовут Дарья. Я — адвокат. Я пришла поговорить с тобой…
— Оленька не может говорить из — за трубки, но она всё понимает, — ответила за девушку мать.
— Хорошо, — я наклонилась к девушке. — Ты ведь понимаешь меня, да? Оля, мы сможем добиться для тебя приличной компенсации, если пойдём на мировое соглашение, ты будешь лечиться, сможешь улететь заграницу — я лично буду контролировать, чтобы он оплачивал все твои счета, а пытаться его посадить — заведомо проигрышное дело. У него очень сильный адвокат и…
Я замолчала, увидев, что в глазах Оли появился упрямый блеск, она покачала головой и отвернулась к окну.
— Она хочется судиться с ним, понимаете, Дарья! Я не могу её переубедить! У нас нет ни связей, ни денег — ничего! Ох… — Любовь Алексеевна вновь принялась вытирать глаза.
— Оля, — позвала я девушку, — пойми, так ты хоть что — то получишь, тебе необходимо лечиться, всегда есть шанс на выздоровление, надо просто…
Девушка повернулась и посмотрела на меня. Меня поразило, что в её глазах я не было ни грамма слёз, более того, я увидела в них твёрдость и решимость. Сколько же силы духа находилось в этом хрупком теле! И это не могло не восхищать.
Оля подняла руку, показав, что хочет что — то написать. Её мать тут же достала листок, фломастер и вложила их в правую руку девушки. Она очень долго, с трудом выводила на бумаге слова, потом в изнеможении опустила руку, закрыв глаза. Я взяла листок и прочитала:
"Этот человек будет жить. Он будет ходить, дышать, а я никогда. И Инна тоже — никогда! Я хочу только справедливости, мне всё равно на деньги."
Мне хотелось плакать, когда я читала эти кривые строчки. Очень непрофессионально. Эмоции — плохой попутчик, а особенно, в моей профессии. Но ведь я тоже мать! И этот кокаиновый ублюдок может переехать ещё какого — нибудь ребёнка!
— Оля! — я дотронулась до плеча девушки. — Мы будем судиться.
Слабая улыбка растянулась на бледном личике.
***
Меня слегка поколачивало, когда я поднималась на лифте одного из самых лучших бизнес — центров Москвы, где располагался офис бывшего мужа. Я договорилась о встрече с его помощницей, представившись адвокатом истца, но намеренно не упомянула своё имя, ограничившись фамилией пострадавшей и названием нашей конторы.
Несколько раз глубоко вздохнула и выдохнула, когда подошла к дубовой двери с позолоченной табличкой: почётный адвокат России — Жданов Андрей Викторович.
— Ну, здравствуй, Жданов Андрей Викторович, — прошептала я, толкая дверь.
Знакомый офис, в котором мне приходилось бывать ранее, открылся моему взору. Я уже и забыла, насколько он великолепен — типичный Ждановский антураж: много золота, кожи и пафоса.
Его помощница оказалась подстать: такая же великолепная и пафосная. Я невольно усмехнулась, оценив её причёску: короткое тёмное каре с чёлкой. Слава богу, она не знала меня — зато я прекрасно помнила, как помощницы Андрея менялись с завидной регулярностью.
" Интересно, он спит с ней? — мелькнула невольная мысль. — Скорее всего — да, как и со всеми остальными, наверняка тоже спал!"
Помощница смерила меня высокомерным взглядом, точно таким же, каким в совершенстве владел и её начальник.
— Проходите, — сказала она, поджимая ярко — красные губы и открывая передо мной дверь.
Я прошла в кабинет, остановившись около стола, за которым, как на троне, восседал мой бывший муж. Его глаза расширились от удивления, когда он увидел меня.
— Даша?! А ты что здесь делаешь?!
25 глава
Я вглядывалась в лицо человека, которого когда — то безумно любила. И теперь, отчётливо видела то, чего раньше никогда не замечала из — за собственной любовной слепоты. Его циничность, чёрствость, безжалостность были заметны в каждой черте и впечатаны в мышцы плотной маской.
"Адвокат дьявола" — сразу же пришла в голову подходящая характеристика.
Сейчас Андрей казался мне нелепой карикатурой на самого себя. А ведь когда — то, он казался мне почти богом…
— Пришла поздороваться с тобой и сказать, что я…
— Так ты теперь работаешь в конторе у Левина — младшего? — невежливо перебил он меня, не дав договорить. — Кааак интересно! И давно? А, впрочем, всё равно. Ну, и как там наш старикашка? Не отправился ещё к праотцам?
