На рассвете следующего дня наши отряды рыцарей смерти во главе с самой королевой Алесандрой заняли свои позиции рядом с войском орков.
Раздался звук горнов, возвещающих о начале наступления. В лагере противника началась суета. Увидев, что рядом с войском орков появилось ещё одно, мёртвое войско, имперцы просто растерялись. Конечно, никто из них не ожидал подобного.
Наша королева не теряла времени даром, она, используя свой артефакт силы, подняла всю нежить, что находилась в близлежащих окрестностях. Павшие орки, погибшие солдаты империи, все они пополнили её армию мёртвых.
В лагере противника, где уже поднялись первые зомби, начались первые беспорядки. Командиры не знали, как распределить своих солдат, маги беспорядочно палили заклятиями налево и направо, бездумно растрачивая свой резерв. План битвы имперцев был нарушен, стратегия сломана. Теперь мы смело могли навязать им свой сценарий сражения.
Я с какой-то затаённой радостью наблюдал, как орки смяли строй пехоты имперцев, как конница императора была рассеяна и развернута обратно, в сторону лагеря врага. Теперь настало время решительных действий.
— Джулиан, — обратилась ко мне королева, — Ваше время настало, но прошу беречь силы и себя.
Я низко поклонился своей правительнице, и, возглавив основной отряд рыцарей смерти, отправился в бой. Габриэль и Стефан руководили еще двумя отрядами мертвых воинов. Рауль же с двумя десятками рыцарей и тремя магами, остался на защиту нашей королевы и тыла орков.
Мой отряд выстроился в боевой клин, и, синхронно перейдя в галоп, вошел в строй пехоты войска императора, как раскаленный нож входит в масло. Пехотинцы с маской ужаса на лице бросали свои щиты и пики и бежали прочь. Кто был посмелее, те пытались нанести удары мечом, но разве можно убить то, что уже мертво?
Если бы моё мертвое лицо позволяло бы мне улыбнуться, то я бы сейчас улыбался. Я, как никогда ранее за эти семьдесят лет своего мёртвого существования, чувствовал себя живым. Я сражался с солдатами империи с какой-то остервенелой радостью и злостью одновременно. Я помнил, что мою Никсаэллу похитил и истязал герцог Бертье, я помнил, что император увез её, и неизвестно, что он с ней сделал. Мне хотелось убить каждого, кто относился к армии империи. Я чувствовал в себе эту страшную необходимость убивать, крушить, разрушать. Жажда лича снова захлестнула меня. Я, как жнец душ, шёл среди рядов солдат империи, собирая их жизни. И чем больше я убивал, тем сильнее становилась эта жажда, даря мне наслаждение и эйфорию.
Я уже почти потерял контроль над собой в этой кровавой битве, как вдруг увидел знакомый силуэт.
На моих глазах два орка поймали среди солдат императора девушку, она билась и извивалась в их руках, пытаясь дать отпор. Когда в рассыпавшихся спутанных волосах промелькнуло её лицо, меня словно громом поразило. Это была она.
Я не поверил глазам своим. Это была она!
И пока я приходил в себя от шока и потрясения, к ней уже пробился какой-то наглец с повадками оборотня, который одним точным ударом меча срубил голову орку, что сорвал с девушки шлем, а другому орку руку, что держала ее за ворот её кольчуги. Она упала, и отползла дальше, а мужчина уже окончательно расправился с раненым орком. Она смотрела на него с радостью и тревогой, как на своего спасителя. Ревность и злость обрушились на меня, затмевая мой разум.
Я начал медленно приближаться к ней, а она, кажется, уже увидела меня и узнала в моём облике лича. Неподдельный ужас отразился на её лице. Она начала судорожно отползать от меня, пытаясь подняться на ноги, но от страха её тело не слушалось.
Вдруг неожиданно её заслонил собой этот неизвестный наглец, очень похожий на оборотня. Скорее всего, он им и являлся. Он посмел воткнуть свой меч в шею моего скакуна. Желание его поскорее убить становилось невыносимым. Он встал на моём пути, он не дает мне получить ту, что желаннее мне всех на свете. Я должен получить её. Она — моя!
Красная пелена упала на мои глаза. Я плохо понимал, что делаю, и что происходило вокруг. Жажда убийства затмевала разум, я видел и хотел в этот момент лишь две вещи: убивать и видеть рядом Никсаэллу.
Вдруг я услышал жалобный крик девушки:
— Нееет, не надо, прошу! — закричала она.
На меня словно вылили ведро ледяной воды, я так и замер с поднятым мечом в руке.
— Мне нужна ТЫ, — проговорил я надломлено, словно это было так очевидно.
Оборотень попытался встать и снова ударить мечом. Глупец, совсем не дорожил своей жизнью.
— Не тронь её, ты — мерзкое чудовище! — яростно закричал он, пытаясь подобраться к девушке.
Гнев и ревность вновь обрушились на меня с новой силой. Я резким движением выбил из его рук меч, другим мощным ударом отбросил обессиленного оборотня на землю и навис над ним.
— Она — МОЯ! — зашипел я на него.
Я приподнял его за край нагрудного доспеха, а в другой моей руке уже заклубилась магия смерти.
— Неееет! — снова закричала Никсаэлла.
Она бросилась ко мне, повиснув у меня на руке, и умоляюще проговорила:
— Нет, пожалуйста, я умоляю, не надо.
Она действовала на меня каким-то странным образом. Я мгновенно реагировал на звуки её голоса. Каждое сказанное ею слово отдавалось во мне безумной радостью, разум мой просветлялся. Я готов был повиноваться каждому её слову.
«Надо увезти её отсюда», — пришла в мою голову трезвая мысль.
— Пойдём со мной, — проговорил я ей, отпуская оборотня и распрямляясь.
Я призвал своего скакуна смерти, вскочил в седло и протянул ей свою руку. Она с ужасом уставилась на неё.
— Пойдём! — снова повторил я ей.
Она вся побледнела и затряслась, но повиновалась. Девушка вложила свои дрожащие пальцы в мою костлявую ладонь, я поднял её и усадил к себе на колени.
Вдруг неожиданное ощущение наслаждения накрыло меня с головой. Это была действительно она. Моя Никсаэлла была рядом, из плоти и крови. Та, о которой я мечтал все это время. И она сейчас была здесь со мной, у меня, в моих руках, в моих объятьях. Моя!
Я чувствовал её хрупкое тело, я крепко прижимал её к себе. И от этой мысли у меня закружилась голова. «Моя, моя, моя», — стучало у меня в висках.
Но девушка вдруг обмякла, и её голова запрокинулась.
— Никсаэлла? — позвал я её обеспокоенно? — Что с тобой?
Но она не отвечала. Что это с ней? Возможно обморок? А может, она ранена, а я и не заметил? Нужно срочно увезти её, и как можно дальше.
Я тронул своего скакуна, и он плавно перешел в галоп. Я аккуратно прижал девушку к себе, чтобы не нанести ей вреда во время скачки.
Куда её увезти? Я понятия не имел.
Я сам не заметил, как вернулся в лагерь орков, где на моем пути как из-под земли вырос Стефан с Габриэлем. Я в самый последний момент заметил их, и вовремя осадил своего коня.
— Остановись, Джулиан! — крикнул мне брат.
Я замедлил своего скакуна, полностью останавливая его.
— Что это? — ошарашено спросил он меня, — Да это же она!
— Кто это? — настороженно спросил меня Габриэль.
Я проигнорировал его вопрос, теснее прижимая тело Никсаэллы к себе, будто бы её хотели у меня отнять.
— Где ты нашел её? — хмуро спросил меня Стефан.
— В лагере императора, — кратко ответил я.
Он приблизился на пару шагов ближе, а потом растерянно потёр свой лоб.
— О боги, Джулиан, что ты с ней сделал? — проговорил он потрясённо, — Она же без сознания!
Я с недоумением посмотрел на них обоих.
— Я нечего не сделал, она просто в обмороке, наверное, — добавил я.
— Ты же не причинишь ей вреда, правда? — забеспокоился Стефан, — Прошу тебя, Джулиан, ты должен проявить благоразумие. Давай её нам, мы передадим её нашей королеве…
Он протянул к девушке руки, а я снова крепко прижал девушку к себе и попятился от них.
— Нет! — рявкнул я на брата, — Не отдам. Она — МОЯ!
В разговор вмешался Габриэль:
— Я хочу знать, что все это означает, — недоуменно проговорил он.
