Lina Mur - Fifty And One Step Bac

поднятого из руинов моей мечты.

— Миша...хм...там этот, адвокат пришёл. Ждёт внизу

тебя, но я...давай я скажу ему об этом. Я признаюсь

и...

— Нет, — я слышу свой бесцветный голос и моргаю, оказываясь в сумраке, сгустившемся, как снаружи, так

и внутри меня.

— Но...

— Ты уже достаточно мне помогла. Единственный

способ избавиться от этой боли внутри — согласиться.

Я должна это сделать, и я сделаю. Я выживу. Я смогу, — скорее для себя, чем для неё говорю я, поднимаясь

на шатающиеся ноги, и иду, задевая плечом сестру, но

я в тумане. Теперь я не боюсь, я лишь хочу

спокойствия и унять это тяжёлое чувство

предательства внутри. Изгадить его, искоренить из

сердца, вырвать его из воспоминаний.

Я спускаюсь по лестнице, заходя в гостиную, где

ожидает меня адвокат.

— Ваш ответ? — без предисловий спрашивает он.

— Согласна, я не успела подписать, отдыхала. Но да, к чему уже разыгрывать спектакль. Это я, и я готова

понести наказание, — слова даются легко, ведь ничего

больше не осталось внутри, кроме пустоты, и желания

закончить эту историю. Мотылёк, коим я являлась на

самом деле, сгорает в огне, на который полетел с

открытым сердцем, желанием любить и дарить это

чувство. Всё сожжено. Дотла. До пепла.

— Хорошо, — кивает он, усмехаясь моим словам, и

его лицо явно говорит мне о том, что в голове он

наделил меня самыми красочными эпитетами. Но мне

всё равно, меня больше ничего не волнует. Закончить.

Должна закончить и тогда смогу дышать.

Я расписываюсь в документе, передавая его мужчине.

Он ставит пакет на стол, указывая на него рукой.

— В случае вашего согласия, мистер Холд просил вам

это передать. Распущенные волосы, никакого

макияжа, одежда только та, что в пакете. В десять

часов вас будет ожидать машина внизу. Прощайте, мисс Пейн, — монотонно перечисляет он и берет

документы, разворачиваясь и проходя мимо меня.

Всегда думаешь, что плохое ты заслужила за счастье

пережитое когда-то. Но увы, это не так. Плохое

случается вне зависимости от твоих чувств. Оно

просто случается, подпитываясь помощниками извне.

Плохое откладывается в воспоминаниях и перебьёт

любое радостное мгновение, и это будет постоянно.

Прощение странная вещь. Ты можешь

разглагольствовать о нём, говорить правильно и

убеждать в своей правоте. А вот сама ты не умеешь

прощать. Ты не позволишь себе простить того, кого

любила больше своей жизни. Кто оставил на тебе

свою печать. Она невидимая, но она значимая. И

теперь у тебя остаётся только одна возможность

доказать себе...нет, ты уже знаешь, что ему это не

интересно. Ты докажешь себе, что ты чего-то стоишь.

Что ты лучше его, что ты умеешь дышать без него.

Отчасти это глупо, но разве думаем мы в моменты

сильнейшей душевной боли о последствиях? Ни

капли. Мы идём, мы упрямо идём в лапы к зверю, чтобы увидеть его и сохранить в памяти эту ночь, как

время настоящего обличья.

И нет желания больше доказывать что-то ему. Не

заслужил. Не любил. Предал. Открыто предал меня в

лицо. А я люблю, но сейчас понимаю, что есть моя

сила. Сила моя в противостоянии всему, что уготовано

мне судьбой. Я встречусь с ним в последний раз, чтобы понять, кем он был на самом деле. В ком я

растворилась и кто стал моим кошмаром.

Ник. Нет, Николас. Больше моего Ника не существует.

Он иллюзия, выдумка моего богатого воображения.

Есть только Николас и никак иначе, ведь тот мужчина

мог любить меня, мог верить мне и попытаться

доказать мою виновность даже перед самим собой. Но

больше нет оправданий. В моей руке диск, символизирующий прошлое. И пора его вернуть на

место.

Second

Голой. Я должна быть абсолютно голой под шелковым

чёрным халатом и в туфлях на высокой шпильке.

Только плащ скроет меня в ночи, чтобы встретиться с

ним лицом к лицу. Выстоять и бросить в него своим

сердцем, которое бьётся ровно и бесцветно в груди.

Всего лишь необходимость, чтобы дышать и

двигаться. Идти, шаг за шагом спускаться по лестнице, крепко держа в руках то, что стало для меня сладкой

смертью.

Боюсь ли? Да. Потому что видела, что он может, когда

не контролирует себя. А у меня нет возможность

больше...нет силы, чтобы повелевать им.

И я спускаюсь вниз, где меня ожидает незнакомый

мужчина и приглашает сесть в автомобиль. Гордо

опускаюсь в салон, не видеть им моей слабости

больше. Не покажу. Никогда. Достаточно с меня этого

мира. Закрою дверь и больше в жизни не позволю

постучать ко мне. Никогда. Больно. Никогда не

позволю глупости стать моей судьбой. Любовь — глупость, которая я разрешила себе, так честно веря в

неё и надеясь на ответ. Ничего нет. Стука сердца не

ощущается, как и мыслей. Тишина вокруг. Даже мир

молчит, давя на меня кромешной тьмой.

Машина останавливается у знакомого тёмного здания

и я выхожу из неё, даже не обращая внимания на

мужчину, пытающегося мне помочь. Нет. Лишнее. Я

сама. Я смогу. Я сильная только в момент своей

слабости.

Поднимаюсь по лестнице и стучу в дверь, которая, словно ожидая меня, распахивается, открывая мне

мир извращённой любви, для которой я никогда не

была создана.

— Мисс, я провожу вас, — Элиза встречает меня с

холодным радушием, и я киваю, прислушиваясь к

тишине.

— Почему так тихо? — подаю я голос, лишь бы

нарушить молчание, пока мы поднимаемся по

лестнице.

— Сегодня никого нет, кроме обслуживающего

персонала, Мастера и вас. Клуб закрыт, — отвечает

она, и в её голосе сквозить злость на меня. Но меня

это более не трогает. Раз он позволил себе прислать

моему отцу видеозапись с нашим сексом, то и

рассказать всему окружению, какая я сука в его глазах, тоже стало возможным. Не могу поверить, что я

увидела в нём человека, когда он был чудовищем. И

ведь меня предупреждали, а я отмахивалась, искренне надеясь на свет. Ошибаться в людях очень

неприятно, от этого внутри остаются раны, никогда

более не затянутся они, всегда будут кровоточить, каждый раз напоминая о неправильном суждении о

них.

— Входите, вас подготовят, а затем отведут к Мастеру, — говорит девушка, открывая передо мной дверь