Цветы не привезли — что, буквы закончились? И все? И даже восклицательного знака мне не достанется?
На кухне пил кофе Базиль, а я не хотела с ним общаться, поэтому осталась у себя.
Элка куда-то уже умотала с загадочным видом, даже не поздравив.
И смска «С днем рождения!» была пока одна — от родителей. Точнее — от мамы.
«И папа тоже поздравляет!»
Поэтому я решила поднять себе настроение сама, пересмотрев мою любимую коллекцию тиктоков и сторис Егора. Она растет с каждым днем — иногда мне хочется заносить туда все подряд.
Потому что здесь у него такой взгляд! Ащщщщщ! Я дымлюсь!
А тут така-а-а-ая улыбка! Я таю…
А на следующем видео он просто моется в душе, снятый скромненько, по пояс и стоя спиной, но какая это спина…
Приходится все время сглатывать слюну от желания вонзить зубы в эти сочные мышцы, провести когтями по гладкой коже. Как они перекатываются, просто аррррр!
В старых роликах, самых сладких, где мы еще не знакомы, поэтому не к кому ревновать, я любовалась на его плоский живот над краем джинсов и мечтала оказаться рядом на залитой солнцем террасе, где он щурится на невидимое зрителям море.
Еще я забегала в комментарии, потому что временами там обнаруживались редкие жемчужины его ответов. Но чаще всего листала тысячи однообразных ахов-вздохов и редких креативных просьб повторить что-нибудь из понравившегося.
«Сделай еще разок стойку на руках, а то я отвлеклась, пока купала свою рыбку».
«Прикуси губу, как в этом ролике, а то я пропустила, потому что лепила твою статую из шоколада в полный рост».
«Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста, подвигай бедрами, а то я бегала разводиться и не видела!»
Новые видео меня больше расстраивали. Там было слишком много Агаты — или намеков на нее. Особенно, если смотреть их аккаунты вместе. Например, Егор ложится в кровать, смотрит на светящийся телефон, улыбается и целует экран. Мило же?
Если не заходить к Агате и не знать, что у нее ролик, где она перед сном делает селфи и шлет кому-то, а потом ждет ответа.
Даже цветовая гамма в этих роликах была одинаковая — и, разумеется, фанатки это замечали.
Агате писали: «Не грусти, он скоро приедет!»
Егору писали: «Ох, рискуешь, оставляя такую красотку одну».
Они оба делали видеоответы на эти комментарии.
Агата в полупрозрачном халатике, томно изогнувшись, стояла на балконе с чашкой кофе и задумчиво смотрела на восходящее солнце.
А Егор ухмылялся и с очень намекающим видом брался рукой за узел полотенца, завязанного на бедрах. В последнее мгновение перед концом ролика полотенце падало.
Я пересмотрела это видео раз сто.
Но от того, что «плоскожопая Агата», как ее уже практически официально именовали поклонницы, уже считалась девушкой Егора, было грустновато.
Зрительницы даже требовали создать новый аккаунт на двоих, где были бы истории из их совместной жизни.
Хотела я или не хотела, но я уже была тайной любовницей популярного блогера. Постыдной его тайной.
Окончательно расстроившись, я решила все-таки пойти сделать себе кофе и заодно кого-нибудь покусать. Если Базиль до сих пор там — сам виноват. Жить в одной квартире с двумя девушками и до сих пор не отрастить себе чуйку на моменты, когда надо скрыться в камыши — это эволюционный тупик.
Но милосердная судьба сегодня была на его стороне. Звонок в дверь раздался ровно в тот момент, когда я проходила мимо нее. Так что я сразу и встретила курьера, который принес плоскую красную коробочку.
Мне.
Ну что мне — неудивительно.
У кого сегодня день рождения?
А вот что коробочка плоская — странно!
Тортики в такие не помещаются — а что еще может порадовать девушку в этот переломный момент, когда одна половина ее жизни, где она молода и красива, трагически тонет, как «Титаник», а другая — где она мудрая опытная женщина с десятком юных любовников, еще толком не началась и пока ни опыта, ни любовников?
Ну ладно, один есть.
Но и тот не удался!
А хотя — погодите…
Я присела на банкетку прямо в коридоре и растерзала упаковку острыми когтями в одно мгновение.
Едва заметив черную визитку с уже знакомой мне надписью «Самой горячей девушке Северной Венеции».
Едва…
Потому что внутри было…
Ох…
Полупрозрачная ткань была расшита темно-красными шелковыми нитями — то ли лепестки, то ли листья, то ли языки огня стелились по чашечкам бюстгальтера, и тонкое кружево трепетало и манило даже в полутьме коридора. Трусики к комплекту были такие же — полупрозрачные, кружевные, расшитые в стратегических местах темно-красным шелком.
Я смогла выдохнуть далеко не сразу. Моему телу пришлось напомнить резью в легких, что мы с ним, вообще-то, живые существа, которым необходим кислород.
Ни до какой кухни я, разумеется, не дошла.
Спряталась у себя в комнате и моментально переоделась в это роскошное белье. Оно было мне точно по размеру, даже капризную мою грудь лифчик подобрал и поднял так, что я минуты две завороженно пялилась в зеркало.
Ох, Егор. Все-таки вынудил меня в него посмотреться.
Практически обнаженной.
Я и не думала, что на мои габариты шьют такую роскошь.
Зазвонивший телефон я подгребла к себе, не глядя, все еще любуясь собственным отражением в зеркале. Все-таки Элка была права — дело не в размерах, а в «маячках». Роскошное нижнее белье говорит: эта женщина готова к романтическому вечеру и жаркому сексу. И все, и даже я сама, привыкшая разглядывать свои бока и живот с ненавистью, стою и думаю о чем угодно, кроме «надо бы сесть на диету».
Кого я обманываю? О чем угодно — это о Егоре и его руках на моем теле, его губах, касающихся груди по краю кружев и языке, обводящем соски прямо поверх расшитой ткани.
Потому голос в трубке сначала показался мне продолжением фантазий.
— С днем рождения, самая жаркая девушка Северной Венеции, — мурлыкнул он.
— Горячая. Самая горячая, — машинально поправила я.
Филолог — это диагноз. Никаких ошибок в цитатах!
Очень, очень соблазнительный и какой-то гладко-шоколадный смех был мне ответом.
— Выучила… — с таким удовольствием сказал Егор, что перед глазами мгновенно нарисовалась картинка, как он потягивается сытым котом и самодовольная улыбка расползается по его лицу. — Очень хочу тебя увидеть сегодня в честь твоего дня рождения.
Сердце мое тут же забилось часто-часто, а рука легла на грудь и сжала ее — словно предвосхищая касания мужских рук.
И все же…
— Я тебя не приглашала, — фыркнула я. — Отмечать буду только с близкими.
— Ну и отлично, — спокойно отозвался Егор. — Тогда я сам тебя приглашаю. На свидание.
— Вечером я занята.
— Днем. — Егора вообще не смущали мои колючие ответы. Он просто абсолютно игнорировал любое возражение и тут же обходил препятствия. На заднем плане в трубке послышался шум, и Егор спросил: — Ты больше бананы любишь или клубнику?
— Манго… — растерянно ответила я. — А тебе зачем? Ты в магазине, что ли?
— В аптеке! — Хохотнул он. — Ну что, в три часа буду ждать тебя внизу. И… — он понизил голос, и тот застелился из телефона, как ядовитый туман. — Ты же наденешь мой подарок, правда?
Глава тридцать пятая, в которой герои снова встречаются и как обычно не могут устоять, но их ждут препятствия на пути к цели
— Какие у тебя… длинные пальцы, — выдохнула я, когда он вошел в меня ими. — Повезло тебе.
— Нет, это тебе повезло, — ухмыльнулся Егор бесстыдно, сжимая мой сосок через ткань платья и бюстгальтера.
Его жадный поцелуй кружил мне голову — такой же бесстыдный, такой же непристойный, как его пальцы во мне, его рука на моей груди, моя рука — у него между ног.
И все это — в маленьком итальянском ресторанчике где-то в подвале в третьем по счету проходном дворе.
Я даже не заметила, куда мы пришли, в каком районе этот самый ресторанчик — стыдно, Дарина! А еще петербургский гид!
