Я накручивала себя и накручивала, злилась, ругалась, анализировала, пыталась успокоиться, отчего злилась ещё сильнее. Поэтому к тому моменту, как я оказалась в аэропорту, я взвинтила нервы до предела.
Вежливая бортпроводница, встретившая меня у входа в вип-зону, проводила меня на борт самолета. Оказалось, что Спартак ещё не приехал. Это лишь подлило масла в огонь.
Усевшись в кресло, я пристегнулась и уставилась в иллюминатор. Спартак появился минут через десять.
— Лада, — улыбнулся он как ни в чем не бывало.
— Спартак Александрович, — поздоровалась я и снова вперилась взглядом в окно.
Краем глаза я уловила, как Спартак вопросительно приподнял бровь, но решила проигнорировать его.
Он молча сел рядом, и вскоре пилот объявил, что самолёт готов ко взлету. Через некоторое время все вокруг завибрировало, и воздушное судно покатилось по взлетно-посадочной полосе. Я вжалась в сиденье, зажмурившись. Тут же я почувствовала, как пальцы Спартака переплелись с моими. Он, оказывается, не забыл, что я боюсь летать. Заупрямившись, я попыталась высвободить руку, но Спартак лишь крепче стиснул мою ладонь.
Когда мы взмыли в воздух и нам дали добро на то, что можно свободно перемещаться по салону, Спартак отстегнулся и, развернув меня за подбородок к себе, спросил:
— Ты злишься из-за того, что я два дня тебе не звонил?
— Нет, — процедила я сквозь зубы.
— Тогда в чем дело? — нахмурился он.
— В том, что не нужно разговаривать со мной так, будто я одна из твоих девочек на побегушках.
— Не понял? — По глазам я видела, что он и правда не понимал.
— Вчера, когда ты позвонил мне, ты просто поставил меня перед фактом. Лада, будь завтра в двенадцать в аэропорту! Это звучало... Это звучало унизительно!
— Унизительно?
— Да, будто теперь со мной не нужно ни здороваться, ни быть вежливым. Мол, теперь я и так буду бежать по первому зову.
Я увидела, что он расслабился, а в глазах появились смешинки.
— В твоей голове столько дури, Лада.
— Дури? — взвилась я. Каков нахал!
— Да. — Он потянул меня к себе и тут же впился поцелуем в мои губы. — Прости, что не был достаточно вежлив, — сказал он, когда прервал поцелуй. — У меня вчера был сумасшедший день, пришлось решать кучу вопросов, менеджер накосячил, в одном из цехов сломалось оборудование. В общем, все одно к одному. Я даже не подумал, что ты могла воспринять мой звонок как-то вот так.
— А я восприняла. — Мне вдруг стало стыдно за саму себя. — Извини, — тоже попросила я прощения.
— Извинения не принимаются. — Я удивленно вскинула на него глаза. — Думаю, мы оба повели себя неправильно. Ты сейчас, а я вчера.
— И что же делать?
— Во-первых, перестать извиняться, потому что, как известно, словами не поможешь, — лукаво улыбнулся Спартак.
— А во-вторых?
— А во-вторых, делом доказать, что мы друг друга неправильно поняли, что оба виноваты и оба готовы загладить вину.
— Я не понимаю...
— Сейчас поймёшь.
Он отстегнул мой ремень безопасности и утянул в центр салона на удобный кожаный диван, где тут же привлёк меня к себе и начал покрывать моё лицо и шею поцелуями.
— Несколько дней не видел тебя и безумно соскучился, — приговаривал он, совершенно не стесняясь засовывая руки мне под платье. — И что я вижу? Вместо моей мягкой и сладкой женщины, сидит какая-то фурия, которая готова меня испепелить взглядом.
— И ты, конечно же, подумала: «Начинается! Эта женщина собралась выносить мне мозги, хотя я ясно дал ей понять, какого рода у нас будут отношения», — шептала я прерывисто между поцелуями.
— Именно так и подумал, но ты в очередной раз меня удивила. Прости, Ладушка, я не хотел показаться грубым или, не дай бог, пренебрежительным.
Его рука скользнула по бедру и накрыла кружево трусиков.
— Отпусти! — пискнула я.
— Хочу тебя прямо сейчас!
— С ума сошёл? А что, если бортпроводница войдёт?
— Не войдёт, я ей дал четкие инструкции не беспокоить нас. — Его пальцы отодвинули ткань и скользнули мне между ног.
— Ты сумасшедший.
— Нет, я просто делаю, что хочу.
Я перестала делать вид, что сопротивляюсь и, нащупав ремень его брюк, тут же расстегнула его.
— Вот, сегодня воспользуемся этим, — он достал из кармана пиджака презервативы.
Я была не против, ведь душ тут принять не будет возможности. Кроме поцелуев, не было никакой прелюдии. Я помогла Спартаку надеть презерватив, раскатав его пальцами по твёрдому члену, и тут же, стянув с себя трусики, села сверху.
— Господи, какая же ты у меня горячая, — простонал Спартак.
Я впилась в его губы, требовательно завладев его языком, всасывая его в себя, обводя по кругу своим, и тут же задвигала бёдрами, заставляя Спартака глубже входить в меня. Голова кружилась от резкой смены эмоций. Ещё пять минут назад я злилась на него, а теперь истекала желанием. Мне не хотелось никаких излишних ласк, хотелось, чтобы он просто был внутри меня, двигался, доводил до чувственного безумия, хотелось ощущать его ладони на своей коже, его развратные поцелуи, хотелось видеть его глаза, когда он доходит до наивысшей точки наслаждения. Я двигалась на нем все быстрее и быстрее. Спартак крепко держал меня за бедра, помогая движениям. Губами и языком он ласкал мои соски. Я пыталась сдерживать стоны, но потом наплевала на все приличия и забыла о мире вокруг. Спартак нежно прикусывал мою грудь и шептал, как сильно он скучал по мне, как он хочет снова уединиться со мной в темноте спальни и поиметь во всех мыслимых и немыслимых позах. В этот раз он не пролонгировал, и мы кончили одновременно. Все ещё вздрагивая от только что полученного удовольствия, я безвольно упала ему на грудь.
Глава 41
В аэропорту по прилёте нас встречал огромный внедорожник. Мы подошли к нему, и Спартак вопросительно на меня посмотрел.
— Что? — не поняла я.
— Я могу отправить тебя до Феодосии с водителем, а могу и сам составить компанию, если ты готова познакомить меня с дочкой. — Его губы чуть дрогнули в улыбке.
— Я не против, если только ты сам не против.
— Почему я должен быть против? Я люблю детей, — широко улыбнулся Спартак.
Когда мы сели в машину, я сказала:
— Только учти, что, помимо Вики, тебе придётся познакомиться и с моими родителями.
— Не испугала, — подмигнул он мне и взглянул на часы.
— Приедем как раз к ужину, — заметила я.
— Моя помощница заказала мне гостиницу на ночь. Завтра утром я лечу в Екатеринбург.
— Можешь переночевать у нас. Могу предложить тебе старый скрипучий диван в большой комнате, — ехидно улыбнулась я.
— Ты представляешь меня на диване? — хмыкнул Спартак.
— Что, хочешь сказать, миллиардеры не ночуют на старых дачах?
— Не ночуют, если есть возможность разместиться в хорошем отеле.
— Только я с тобой в отель не поеду.
— А на скрипучем диване будешь со мной? — Притянул он меня к себе.
— Конечно, нет! — возмутилась я.
— Вот поэтому я от него и откажусь, — рассмеялся Спартак. — Была бы ты в моих объятиях, я бы стерпел и впившиеся в спину пружины, и даже деревянный пол.
Я полезла в телефон и сбросила сообщение маме, что приеду не одна, но что мой спутник останется только на ужин и тотчас же уедет. Я чувствовала себя как маленькая девчонка, которая впервые приведёт домой мальчика. С Пашкой в этом плане было куда как проще: родители знали его с детства, и никто не удивился, когда Пашка вызвался приехать сюда и помочь с обустройством. А Спартак? Как его представить? Мой клиент? Мой босс, которому я делаю дизайн интерьера? Мой босс, с которым я сплю? Мой любовник?
Так и не решив эту дилемму, я решила действовать по обстоятельствам.
— Сколько ты хочешь пробыть с семьей? — нарушил тишину Спартак.
— Все лето, — засмеялась я, увидев, как вытянулось его лицо. — Но пробуду до понедельника.
— Можешь остаться подольше. Я вернусь из командировки не раньше следующей пятницы. Из Екатеринбурга мне придётся отправиться прямиком в Челябинск, а оттуда в Питер.
