— Я полагаюсь на вас в отборе кандидатов для визита в Министерство Магии. Как я заметил, желающие уже есть, но я еще недостаточно хорошо знаю стаю, чтобы ясно понимать, от кого что можно ждать.
— Мы все проверим, — пообещал Карл.
— Вот и отлично. Тогда у меня к вам больше вопросов нет. А у вас ко мне?
— Разрешишь мне помогать Лизе в ее делах с фондом? — спросил Саймон.
— Да, конечно. Лишние руки нам не помешают.
Карл в это время пристально посмотрел на Гермиону и все-таки спросил:
— Что заставило обычную ведьму помогать оборотням?
— Я прежде всего помогаю друзьям, — ответила Грейнджер. — К тому же я тоже знаю, что такое война, и не хочу ее повторения.
— И мы вас не пугаем?
— Я видела вещи и похуже, — многозначительно хмыкнула девушка.
После этого Карл посмотрел на Гермиону куда уважительнее. Впрочем, Гарри и не волновался за подругу. Она давно доказала, что может быть твердой и непоколебимой, когда нужно.
— Вы могли бы стать достойным членом нашей стаи, — задумчиво проговорил Саймон.
— Даже не думай! — сурово предупредил Поттер.
— Нет-нет, я вовсе не в этом смысле, — поспешно ответил мужчина, даже в лице изменившись.
— Хорошо. Не хотелось бы, чтобы мои слова стали лишь пустым звуком.
— Я все понял, мой вожак, — только присутствие девушки сдерживало Саймона от того, чтобы принять полную позу подчинения, но Гарри это и не требовалось. Он кивнул, принимая извинения.
На этом оба оборотня откланялись, предпочитая не усугублять ситуацию, а исполнить поручения вожака.
— Ты специально их запугивал? — тихо уточнила Гермиона, когда за мужчинами тщательно закрылась дверь.
— Нет. Просто предпочел расставить все по своим местам.
Грейнджер внимательно вгляделась в друга и заметила:
— Не хочу говорить банальности, но ты изменился.
— Мы все изменились. Нельзя же навечно оставаться детьми. Я все-таки не Питер Пен.
— А зеленое трико тебе бы пошло, — усмехнулась Гермиона.
Гарри не выдержал и рассмеялся вслед за девушкой. Определенно, юмор — гораздо лучший способ снять напряжение, чем сигареты, виски и прочие «стимуляторы». К тому же табачные изделия зверь недолюбливал, а алкоголь излишне стремительно переваривал.
— Так, жизнь себе мы немного продлили, но не стоит забывать и о делах насущных, — первой спохватилась Грейнджер. — Как удачно, что ты сегодня представил меня стае. Пойду, узнаю, нет ли среди твоих подопечных толкового финансиста или бухгалтера, желающего найти работу. А то мне все сразу сложно тянуть.
— Прости, что пришлось так нагрузить тебя, — Гарри почувствовал угрызения совести.
— Не говори глупости! Да, это непросто, но ужасно интересно. Надо же мне применять свои знания на практике. Ты лучше определись, что скажешь Кингсли.
— Это я давно обдумал, — ответил Поттер, не желая признаваться, что уже начинает нарочно тянуть время перед неприятным разговором. — Ладно, пойду воплощать задумку в жизнь.
— Что, явишься прямо в министерство?
— Нет, просто приглашу Шаклболта пообщаться с глазу на глаз.
На самом деле Гарри предпочел бы вообще разговор через камин, но это было бы крайне невежливо.
В лучших традициях шпионского детектива Поттер и министр встретились в безлюдном уголке парка. «Интим» несколько портила парочка авроров, всеми силами старающихся слиться с пейзажем и сделать вид, что их тут вообще нет. У них бы даже получилось, если бы не чуткое звериное обоняние Гарри. Впрочем, «охрана» министра находилась на достаточном расстоянии, чтобы не услышать их разговор.
— Похоже, пост министра не оставляет никакой возможности для личной жизни, — усмехнулся герой магического мира.
На это Кингсли лишь отмахнулся, проворчав:
— Так хоть никто не начнет поднимать панику из-за того, что на часть парка наложены отталкивающие чары. Присядем?
— Пожалуй.
Они устроились на резной лавочке. Получилась весьма колоритная пара: молодой человек в безукоризненном маггловском деловом костюме и огромный лысый чернокожий мужчина в экстравагантном наряде. Яркая иллюстрация того, что в одной точке сошлись два мира.
— Рад, что ты наконец-то решил поговорить, — начал разговор Кингсли.
— Это не та тема, которую можно замолчать.
— Верно, — согласился министр, придав голосу нарочитую нейтральность. Гарри просто чуял, как Шаклболт старается удержаться от эмоциональных оценок. — Ты изучил проект эдикта?
— Да, очень тщательно. Причем не только я.
— И?
— Это очень плохая идея, Кингсли. Какими бы красивыми словами она не была прикрыта, но суть такова, что положение оборотней станет еще более незавидным, чем сейчас.
— Возможно, ты что-то недопонял. Эдикт как раз направлен на то, чтобы улучшить обстановку…
— Скорее, это вы недопонимаете ситуацию. Честно говоря, не представляю, как министерство может вот так легко решать судьбу тех, о ком знает лишь понаслышке.
— У нас есть серьезные специалисты, — вступился за честь министерства Кингсли.
— Пусть так. Можно написать стопку научных трудов об оборотнях, но если ты не являешься одним из них, то работам будет грош цена.
— Ты все-таки недооцениваешь нас.
— А вы — нас. Достаточно вспомнить всю ту чушь, что понаписали о нас в учебниках.
— Чушь? — недоверчиво переспросил Шаклболт.
— Мерлин всемогущий! Ты же гораздо дольше меня общался с Люпином и должен был догадаться, что многие представления об оборотнях просто не соответствуют действительности. А этот эдикт продолжает настаивать на несуществующих суевериях!
— Можно поподробнее?
— Нужно. Начну с ключевого: волчье зелье. Лишь единицы из нас в нем нуждаются. Те, кто не пришел к миру со своим зверем. Например, Ремус. Остальным «противоядие» только осложнит жизнь.
— Но без этого зелья оборотни слишком опасны!
— Нет. Грейбек специально заставлял стаю нападать на магов и магглов. Или это новички, в свои первые превращения не сумевшие совладать со звериной природой, а также пристрастившиеся к волчьему зелью, но не получившие его. Теперь это все в прошлом.
— Мне бы твою уверенность!
— Принимая звериную форму, мы вовсе не теряем разум, Кингсли! Поэтому не надо низводить нас до животных, которым нужен хозяин.
— Не хозяин, а всего лишь учет и контроль.
— В чем разница? И скажи мне, пожалуйста, кто будет выслеживать тех из нас, кто не согласиться с… политикой министерства? Авроры?
— Ну… да. Они занимаются правопорядком.
— И скольких из них ты готов потерять?
— Что?
— Сколькими ты готов пожертвовать во имя этой глупой идеи?
— Это угроза? — Кингсли нахмурился, в позе стало чувствоваться напряжение.
— Нет, просто пытаюсь дать понять, как оно будет. Неужели вы все думаете, что оборотни, открыто заявившие о своем неповиновении воле министерства, покорно сдадутся на волю суда? Причем заранее осознавая, что на снисхождение им рассчитывать не приходится. Ты ведь сам возглавлял аврорат и знаешь, чем чреваты подобные задержания!
