─ А второй раз? Как так получилось, что мы встретились у тебя дома?
─ А не знаю, Маш, ─ проводит ладонью по лицу. Он безумно устал ото лжи, которую все это время наслаивал так же, как и я. ─ Фатум. Мактуб. Злой рок. Называй как хочешь, но нам судьба быть вместе. Только подумай! Мы с тобой одинаковые. Мы никого не убивали, но погубили двух человек, чтобы в финале оказаться в одном месте, а потом судьба столкнула нас еще дважды. Я не верю в бога или мистические совпадения, но даже такому скептику, как я, понятно, что спорить с фактами бесполезно. Мы предназначены друг другу.
─ Марк, ─ выдыхаю я его имя, чувствуя небывалую легкость, ─ я не знаю, что со всем этим делать.
─ Почему, любимая? ─ прижимает меня к себе и баюкает как ребенка. ─ Я не идеален, и я принимаю тебя такой, какая ты есть. Я же сказал, что прощаю тебе все, что ты сделала.
─ Но я себя никогда не прощу, ─ шепчу я сквозь слезы, которые мешают нормально говорить.
─ Знаю, ─ приговаривает ласково, поглаживая меня по спине. ─ Я тоже себя никогда не прощу. Но мы можем простить и принять друг друга, а потом построить свой собственный маленький мирок и жить там.
─ У нас не будет детей, ─ беспомощно провариваю свой последний аргумент.
─ Почему? ─ спрашивает Марк, вздернув мой подбородок пальцами и заглянув в глаза.
─ Я шизофреник, таким, как я, рожать не стоит. Да и…, ─ запинаюсь, не зная, как продолжить.
─ Ты хотела сказать, что я тоже безумец? ─ улыбается Марк.
Хоть на словах идеальный и рациональный Марк стал сумасшедшим, мое преступление по-прежнему куда ужаснее, чем его, и я никак не могу разглядеть другого Марика, который все так же прячется под личиной исключительной нормальности.
Прижимает меня к себе и касается нежным и морозным поцелуем. Растворяюсь в его объятиях, страстно желая принять его предложение и счастливо зажить вместе в маленьком мирке, который мы выдумаем на пару, в котором будем совместно галлюцинировать и оберегать друг друга от фантомов прошлого.
Шаг до бездны. Но в этот раз меня ждет бездна счастья, а не отчаяния. Так заманчиво. И так незаслуженно. Отрываюсь от него и из последних сил отвергаю руку, которая протягивает мне, изголодавшейся, еду, на которую я капаю слюной, но не имею права даже смотреть.
─ Так нельзя, Марк. Я недостойна счастливой жизни.
─ Почему же, милая? ─ спрашивает он, не выпуская меня из рук, словно в противном случае я исчезну как тогда из поезда.
─ Я такое натворила. Я украла у него жизнь. Я была ужасна, ─ плачу я, чувствуя, как слезы застывают на лице ледяной корочкой.
─ Если бы ты могла вернуться в прошлое, ты бы поступила по-другому? ─ спрашивает он глухим голосом и все сильнее стискивает руки вокруг меня.
─ Да, конечно. Я бы жизнь отдала, чтобы спасти его.
─ Тогда ты полностью раскаялась, а тот, кто раскаялся, заслуживает второго шанса.
─ Как тебе это удалось? ─ вопрошаю я, надеясь получить «волшебную» пилюлю.
─ Что? ─ не понимает он.
─ Как ты простил себя?
─ Я не простил, ─ отвечает Марк просто и от этого ответа становится больно как от удара ножом. ─ До конца не простил, но принял себя нового, когда начал помогать тебе. Мне нужен был новый смысл, и я его нашел. Позволь мне тоже стать твоим смыслом.
─ Марк, как я могу?
─ Ты все еще любишь его? ─ спрашивает он, убрав от меня руки.
В глазах Марка плещется такая боль, что я понимаю, что самое страшное для моего жениха ─ это услышать, что он стал лишь заменителем того, кто ушел.
─ Нет, ─ мотаю головой. ─ Только встретив тебя, я поняла, что никогда никого не любила по-настоящему. Даже себя. Ты единственный человек, которого я люблю. Неправильно, извращенно, но люблю.
─ Тогда давай начнем все сначала, ─ восклицает Марк, хватает коробочку с кольцом и вновь падает на колено. ─ Маша, ты станешь моей женой?
Что-то мелькнуло за его спиной, перетянув мое внимание с Марка на себя. Смотрю во все глаза и никак не могу понять, кажется мне это или нет. Чуть поодаль стоит мертвенно-бледный Дима и смотрит на меня. Я готова кинуться к нему и молить не мучить меня больше, но вдруг синеватые губы растягиваются в улыбке, и он чуть заметно кивает.
─ Маш, ты в порядке? ─ дергает Марк меня за руку. ─ Опять галлюцинации?
─ Нет, все хорошо, ─ проговариваю я, провожая уходящего прочь Диму взглядом. ─ Я согласна.
Глава 17. Прошлая жизнь
Идеальный образ: струящееся по фигуре платье красного цвета, что так красит всех брюнеток, а меня особенно, максимально высокие и тонкие шпильки, уложенные в локоны волосы, касание красной помады и легкий штрих хороших духов. Ничего не забыла? Ах, да! Еще гордо поднятая голова и огонь в глазах, который он наконец-то научился разжигать.
Подхватываю напитки: сок с трубочкой и бокал красного вина и легкой походкой направляюсь на вечернее рандеву. Первое наше нормальное свидание. Во всяком случае, его можно таковым посчитать, если не замечать, что Димочка все еще привязан для надежности. Нет, я ему, конечно, доверяю, но не настолько, чтобы отвязать от кровати.
─ Я бы и тебе налила вина, ─ говорю я, помогая ему попить из соломинки, ─ но в тебе все еще столько лекарств, что лучше не рисковать.
─ Ничего, сок ─ это хорошо, ─ улыбается Дима вымученно. ─ Маш, ты очень красивая сегодня. Всегда красивая, но сегодня особенно.
─ Спасибо, ─ таю от комплимента и немного плыву от вина, что так отлично бьет в голову из-за веселой таблеточки, которую я приняла вчера, желая расслабиться, но сохранить при этом относительную ясность рассудка.
Оцениваю своего прекрасного пленника диагностическим взглядом. Дима тут уже месяц. Бледный как смерть ─ важность солнечного света все же сложно переоценить. Кожа шелушится, а под глазами круги чернее, чем у любого студента-медика в разгар сессии. Ну ничего, если сегодня он докажет, что действительно полюбил меня и забыл свою жирную «селедку», я отпущу Димочку уже утром. Точнее, мы вместе уйдем из этого рукотворного «рая».
Беру со столика гигиеническую помаду и толстым слоем наношу на сухие, как бумага, губы.
─ Спасибо. Ты такая заботливая, ─ почти шепчет Дима и льнет к руке, которой я придерживаю его подбородок.
Я так долго держалась, что никакого терпения уже не осталось. Припадаю к губам, слизывая жирный, пахнущий вишней вазелин, а он отвечает мне жадно и так по-настоящему, скользнув языков в мой жаждущий ответной реакции ротик.
Я так хочу, чтобы это был истинный порыв страсти, но Дима так много и часто мне врал, что я все же прерываю так нужный мне поцелуй.
Дима смотрит на меня непонимающим взглядом, в котором я вижу и сожаление, и желание. И то и другое сложно подделать, но я все же уточняю:
─ Это очередная уловка, да?
─ Не понимаю, о чем ты, ─ Дима смотрит мне в глаза, и меня выворачивает наизнанку.
─ Ты хочешь таким образом сбежать?
─ Нет, ─ мотает головой. ─ Я, наоборот, хочу побыть с тобой. У нас же свидание сегодня. Помнишь? ─ улыбается так мило.
Свидание. Оно все-таки случилось. После всего, что Дима сделал, я все же дала ему шанс. Простила все обзывательства, и даже, что он порвал мне руку зубами, хотя руки для будущего хирурга ─ это святое. Ведь если любишь, надо верить. Я верю ему, но не доверяю. Мне так хочется, чтобы у Димы получилось наладить доверие между нами.
─ Знаешь, человек может врать очень правдоподобно, но доверять можно лишь реакциям тела. На этом принципе основана работа детектора лжи. У меня нет полиграфа под рукой, но твое тело может подсказать мне, врешь ты или нет.
─ Я тебе не вру, ─ уверяет меня Дима и смотрит умоляюще.
─ И что же ты ко мне испытываешь? ─ спрашиваю я и делаю еще глоточек вина.
─ Я люблю тебя, ─ упрямо повторяет он то, что говорит уже несколько дней. ─ Ты же знаешь.
─ Любишь, да? ─ сощуриваюсь я. ─ Но ты же знаешь, что я не из тех, кто верит словам. Я привыкла все проверять опытным путем.
