Ну ладно, эта звезда. Ее можно понять. Тем более, что Боец уже сдал ее Зверятам. И накажут они ее, или просто поругают… Да и ругать ее… А если рожать начнет? Брррр… Опять Колян виноват будет.
Не, не, не! Нахер, нахер!
Свою бабу, неугомонную звезду Татку, Боец уже, походу, наказал. Потому что пропущенных от нее штук десять за час, что у меня телефон в руках. Рвется, наверно, извиняться. Но я пока не могу. Потому что сильно опасаюсь, что сорвусь и поговорю с ней матом. А Боец, несмотря на наказание, и на то, что я тут целиком прав, такое вряд ли оценит.
Я бы не оценил. Моя баба, ругать могу только я. И наказывать — тоже. А другие могут только смотреть со стороны. И не вякать.
А потому Таткины звонки я игнорю.
Она не в курсе, что я сижу, это потом ее Боец обрадует. Чтоб окончательно стыдно стало.
Ленку Данину ругать… Ну тоже, бля. Такая же история, что и с Таткой.
А насчет Дарьи Викторовны, жены мэра нашего, я вообще молчу. Тут не дай Бог… Не дай Бог… Зверь, похоже, не в курсе. А потому за любой намек порвет и будет долго и с удовольствием на ошметках топтаться.
Короче говоря, Колян ни в чем не виноват, Коляна подставили по полной… А никто за это никакого наказания не понесет!!!
И никому ничего не предъявишь!
Да и, по большому счету, чего предъявлять? Бабам бабскую дурость? Заебешься возиться. А мужья их не при делах были.
Вон, Боец, пару часов, как все узнал, походу.
Из этой пары часов, половину точно он свою звезду наказывал. А потом меня искал.
А я не стал ждать, сам объявился.
Все же не чужой человек, свой. Попросил, телефон мне вернули. И курево дали. И пожрать даже дежурный из своих запасов поделился.
Да и Серегу ко мне пустили спокойно.
Боец выглядит расстроенным и немного напряженным. Может, ждет, что предъявлять буду за жену?
Да не. Смысла нет.
Не скрою, когда до меня вся суть произошедшего дошла, хотелось. Очень сильно хотелось предъявить.
Но потом…
Получил ты, Колян, по самое не балуйся. За что-то. За что?
Ладно.
— Че там насчет моего освобождения?
— Да херово, Колян, — Боец достает сигарету, закуривает. — Полкан твой не идет на попятную. Я его, в принципе, понимаю. У него на половину рожи синяк. И глаз заплыл сильно.
— Да бляяяя…
— А надо сдерживаться потому что!
— Да пошел ты!
— Ладно, — Боец раздумывает, потом продолжает осторожно, — бабло не вижу смысла предлагать.
Я киваю. Да. Не имеет смысла. Тут честь мундира. Я при всех ему засветил. И не важно, что от ответки до сих пор башка гудит. Не удивлюсь, если под следствие отправит…
— Хода твоему делу не будет дальше, — ловит меня на мыслях Боец, — он злой, конечно, но адекватный. Можно надавить при помощи генерального прокурора, дяди Паши. Или Зверева дернуть… Но я бы не советовал.
Я опять киваю.
Конечно нет.
Если вонь подниму, то меня, конечно, вытащат. Но сколько я после такого проработаю в отделе? И нахера мне будет такая работа? Нет уж.
И привлекать прокурора и уж тем более мэра города… Ну его нахер.
— Давай так, — продолжает Боец, — ты посиди чуток, пусть полкан утихнет. А через пару дней я к нему опять подгребу. Девчонку твою я заберу к себе. Она еще не в курсе?
— Да откуда? Она в школе еще.
— Ну вот и хорошо. Звякни ей, скажи, что я приеду, прям со школы ее заберу и к тебе заскочим за вещами. Поживет у нас пару дней. Татка ее повозит в школу.
— А давай без твоей стервозы, а? — все же вызверяюсь я.
Бля, даже имя ее слышать не могу.
— Слушай, — Боец примирительно пыхтит, садится рядом и смотрит перед собой, — я все понимаю, Колян. Это — конкретная подстава с их стороны. Но, бля. Это же женщины. У них бывает такое. Мозг коротит.
— Да… — я вспоминаю Злючку, грудь режет. Я не сказал Бойцу про нее. Просто не стал.
— Ну вот… Она получила внушение, она наказана. Она сто процентов так больше не будет. Понял? Не будет.
— Не уверен. Да и вообще… Серый, я пока в ахере. Ты уж прости, но твоя сестра сводная — та еще дрянь.
— Не спорю. И не буду ее оправдывать. Но на то мы и мужики, чтоб прощать бабам их маленькие бабские закидоны.
— Маленькие, сука???
— И большие тоже. Вот встретишь свою звезду, поймешь.
«Уже встретил, — хочется сказать мне, — уже!».
Но молчу. И больше на эту тему не заговариваю.
Я верю Бойцу. Он наказал свою звезду жестко. Сделал все, что мог. Надо закрыть эту страницу. Просто надо. Скрипнуть зубами и закрыть.
Иначе потеряю друга.
А этого я точно не хочу.
Боец уходит, набираю Ленке и говорю про то, что уехал в командировку, и что за ней заедет дядя Сережа. Она спокойна.
Только рассказывает, что у школы стоит большой черный гелик. И сидит в нем тот самый мужик, который нас спас.
Меня эта хрень окончательно выносит.
Я набираю Сереге, чтоб предупредить, но он, оказывается Витю «Три звезды» знает. А кого он, бля, не знает, скажите мне?
Короче говоря, обещает решить вопрос. И я на это счет спокоен. Решит.
До Злючки не дозваниваюсь. Похоже, мой номер у нее в черном списке. Смс тоже не доходят.
Я рычу, перебарываю в себе дикое желание кинуть телефон в стену, валюсь на лавку.
Не вовремя! Сука, как не вовремя-то это все!!!
Пока я тут загораю, Злючка напридумывает себе всего, чего возможно!
А все мои объяснения имеют срок годности!
И он, сука, прямо пропорционален времени нахождения на нарах!!!
Ну чего тут скажешь?
Колян, только ты мог так охерительно попасть.
Только ты, бля.
29. Праздник к нам приходит…
— Это какого же хрена ты тут забыла? — я смотрю на огромный живот Эльки, стараясь… Хотя не. Не стараясь.
Настороженно я с ней разговариваю. Потому что настолько беременные бабы всегда вызывали какой-то запредельный уровень дискомфорта. Никогда не мог отделаться от дикой мысли, что предпринимать, если она прямо тут начнет рожать. Вот прямо сейчас начнет!
Хотя, в конкретно этом случае полно тех, кто примет груз ответственности. Элькин официальный муж, старший сын мэра города, Ромка Зверев. Элькин неофициальный муж, брат-близнец Ромки, Димас. И сейчас нехер спрашивать, каким образом они это дело провернули так, что все вроде знают и никто не воротит нос. Это особое зверевское умение. Попробуй хоть чего-то показать, хоть как-то ханжу изобразить… Зверятам, конечно, до папаши далеко, но они растут. И уж решить вопрос с теми, кто любит совать нос в чужие постели, сумеют.
И решают.
Так что да, никому ничего уже не интересно.
Кроме одного момента: когда уже эта звездень родит? Живот такой, что саму Эльку за ним и не видно.
Общаюсь, и такое ощущение, что не с ней говорю, а с пузом.
— А чего мне, дома что ли сидеть все время? — хмыкает Элька, отпивая воду из стакана для шампанского.
— Так тебе же рожать вот-вот?
— Беременность — не болезнь, Колясик, — наставительно говорит она, а потом понижает голос, — ты как вообще? Нормально? Ты прости, что мы с девчонками так… Но просто…
При напоминании о том, что сотворили с моей жизнью эти мелкие стервочки, привычно сжимаются кулаки, но я выдыхаю. Уж точно мне злость не на беременную девчонку сливать. Она уже и сама, походу, раскаивается. Вон как смотрит жалобно, глазки на мокром месте.
— Да ладно тебе, уймись, — я спешно начинаю утешать, обнимаю. И по сторонам аккуратно оглядываюсь.
Не дай Бог Зверята увидят, что их драгоценность пузатая стоит рядом со мной и плачет. Разбираться не станут. А если они станут, то папаша их, Зверь, точно не соизволит. Растопчет просто и все. Характер, бля. Так что беременную принцессу надо срочно утешить и потом слинять с этого гребанного праздника жизни.
Все равно настроение у меня нихера не праздничное. Вот вообще.
И, в принципе, это понятно.
Полную пятнашку я отсидел. Прям полнейшую.
