Брайан решительно разворачивает нас обоих, припечатывая меня спиной к стене и закрывая собой от тех, кто уже практически дошёл до нашего укрытия. Не знаю, кто там: наши возможные преследователи или просто случайные люди, но мне совсем не страшно, и я даже знаю, почему.
Его руки сжимают мои плечи. Его глаза прикованы к моим. Мы оба учащённо дышим, будто продолжаем бежать по лестнице. А потом происходит это: Кроу одной рукой сжимает мои щёки и со взглядом одичавшего зверя набрасывается на мой рот. Он дерзко проталкивает в него свой язык и начинает вытворять им какие-то немыслимые вещи. Отвечаю ему. Сначала неуверенно, неторопливо, а потом внутри меня будто кто-то нажимает на спусковой крючок. Поддаюсь своей слабости, обхватывая ладонями его шею. Провожу пальцами по краешку той самой татуировки, на что Брайан слегка прикусывает мне губу, словно предостерегая. В ответ я ещё больше углубляю наш поцелуй, одичало переплетая наши языки.
Наши губы имеют настолько идеальную совместимость, что этот простой физиологический взаимообмен вкусами превращается в мощную химическую реакцию с выделением всевозможных феромонов, заставляющих меня вспомнить то, что было давным-давно заперто на тяжёлый поржавевший замок: чувства к этому мужчине. Кровь разгоняется по венам и артериям, доводя меня до головокружения, до помутнения рассудка. Как же я скучала…
Внезапно всё прекращается, и мои приоткрытые губы обдаёт прохладным воздухом. Я медленно раскрываю свинцовые веки, возвращаясь в реальность. Брайан отстраняется и делает то, что заставляет чувствовать себя оплёванной: вытирает рот тыльной стороной ладони, не отрывая от меня разъярённого взгляда.
— Они ушли. Можешь больше не стараться.
Сказать, что я унижена, это ничего не сказать. Я будто снова очутилась в том дне, когда Брайан смотрел на меня, как на прокажённую, и даже не стал слушать. Когда тот, кому я верила, стал смотреть на меня с презрением и ненавистью. Лучше бы тогда умерла я. Наверняка, ему было бы легче и проще.
Брайан отходит к перилам, осторожно заглядывает вниз и, убедившись, что опасность миновала, делает пару шагов ко мне. Я по-прежнему стою молча, не изменив положения. Разве что убрала руки в карманы медицинского костюма, чтобы скрыть их мелкую дрожь. Должно быть, забавно мы смотримся. Он в образе медбрата, а я — медсестры. Только вот чувства, к огромному сожалению, у меня к нему не сестринские.
— Кассандра, не буду юлить, — начинает он серьёзным тоном, сложив руки на поясе. — Тебя заказали опасные люди, которым перешёл дорогу твой отец.
— Отец вышел? — наверняка, на моём лице написан ужас. Я надеялась, что он никогда не покинет стены тюрьмы.
— Вышел. И уже успел нажить врага в лице моего босса.
— И кто должен меня убрать?
— Я.
ГЛАВА 4 ДЕВА МАРИЯ
Кассандра
— Переоденься, твоё тату никто не должен видеть. — Брайан, только что вышедший из душа, небрежно кладёт на диван цветастое платье с длинными рукавами.
Даже спрашивать не хочу, чья это одежда, да ещё и такая безвкусная. Кроу привёз меня в небольшую квартиру на окраине ЭлЭй, смахивающую больше на шпионский штаб благодаря нескольким мониторам, выстроенным в ряд, и куче каких-то приборов со множеством проводов. Наверняка с помощью этих штук он обставляет свои скользкие делишки в этой шайке.
Судьба-злодейка решила подбросить мне очередное испытание. И дело не только в том, что мой папаша на свободе, а я теперь «убита». Это самое меньшее, о чём я беспокоюсь на данный момент. Спасибо «учителям», закалившим мой характер. Меня тревожит другое: жгучее напряжение, которое витает в воздухе между мной и Брайаном.
Мне сложно вести с ним непринуждённые беседы, поэтому и по дороге от больницы мы ехали молча. Его наигранный поцелуй затмил собой даже тот факт, что меня хотят убить. И вместо того, чтобы думать только об этом и задавать вопросы, раскладывая по полочкам события последних суток, я сидела, боясь лишний раз шелохнуться и выдать своё истинное состояние. Боясь показать, насколько меня задело его обращение.
Стоило мне прикоснуться к нему, вдохнуть родной запах, как меня снова накрыло волной отчаяния и безнадёги от того, что у нас всё потеряно безвозвратно. Однажды я уже это проходила, теперь всё повторяется… Он ненавидит меня. Именно это читалось в его взгляде на той лестничной площадке. Мне казалось, что за столько лет я смирилась с тем, что этого мужчины никогда не будет в моей жизни, но вот он снова здесь, передо мной, но далёк как никогда.
— Кассандра, ты сейчас выжжешь дыру на этой тряпке.
Поднимаю на него максимально безучастный взгляд как раз в тот момент, когда он натягивает чистую футболку на свой спортивный торс, быстро закрывая часть татуировки на плече, которая имела для нас обоих сакральное значение. Моё тату я обновляла два года назад, и от меня не укрывается то, что его рисунок тоже не выглядит выцветшим. Неужели делал то же самое? А ещё, не могу оторвать глаз от подвески на его шее, потому что она точь-в-точь похожа на ту, которая была тогда у Шейна. Он нашёл точную копию?
Молчу. Даже не шевелюсь, растерянно наблюдая за его действиями. Здесь всего одна комната и ванная. Какого чёрта он одевается при мне? Я и так не знала, куда себя деть, когда он обнаглел до такой степени, что вышел из ванной в одних боксерах. Догадываюсь, чем он занимается: демонстрирует полное равнодушие к моему присутствию рядом с ним.
— Хочешь прожечь дыру теперь во мне? — издевательски спрашивает Кроу.
— Хочу понять, как ты докатился до такой жизни, — осознанно жалю его в ответ, сгребая в охапку платье.
Его ироничная улыбка мгновенно исчезает. Брайан преодолевает расстояние до меня за секунду и, схватив за предплечье, дёргает вверх, вынуждая встать на ноги. Его разозлённое лицо нависает надо мной мрачной угрожающей тучей, но я не боюсь, поэтому смело смотрю ему в глаза. Я знаю, что он не причинит мне боли даже несмотря на свою нынешнюю деятельность.
— А тебе разве не нравятся плохие парни, м? — цедит сквозь стиснутые зубы.
— Не нравятся, — отвечаю с вызовом, не отводя глаз.
— Идеальные сейчас не в моде. Будь в тренде.
— Никогда не гналась за модой. Тебе ли не знать, — огрызаюсь, потому что даже моя чаша терпения начинает давать трещину.
— Кстати, об этом, — уголок его губ приподнимается в усмешке. — Надо чуток подправить твой внешний вид, прежде чем ты поедешь ко мне.
Что? Он намекает на то, что я недостаточно хорошо выгляжу? Это уже слишком. Сжав губы, отдираю его ладонь от своей руки и скрываюсь в ванной, намеренно громко хлопнув дверью.
Платье оказалось мне крайне мало в груди, и, как бы я не тянула ткань вверх, она едва-едва прикрывала мои соски из-за глубокого выреза. И это вгоняло меня в краску. Только не из-за смущения, а из-за нежелания выслушивать очередную колкость, намекающую на мой непристойный вид. Может, надеть медицинский костюм обратно? Если мы едем к нему домой, к чему все эти лишние телодвижения с переодеванием?
Практически не дыша, вхожу в комнату, сразу же встречаясь с зелёными глазами моего спутника. Он стоит у выхода, опираясь плечом на дверной косяк, явно меня заждавшись. Как я и предполагала, моё декольте не остаётся незамеченным. Брайан скользит нахальным взглядом по ложбинке, слишком выраженной из-за сильно стиснутых и поднятых вверх полушарий груди, и, ухмыльнувшись, выдаёт:
— А ты раздобрела.
— А ты раскозлел! — обнимаю себя руками, чтобы прикрыться, и уверенной походкой двигаюсь в его сторону, чтобы выйти на воздух. Нахождение с ним в таком тесном пространстве становится невыносимым.
— Раскозлел? — хохочет этот хам. — Это что-то на мексиканском?
Мы оба замираем напротив друг друга. Уверена, мы вспомнили одно и то же. Тот день, когда у нас всё началось возле той кофейни. Дышим друг на друга, как два быка на корриде, общаясь на каком-то ментальном уровне.
Иногда взгляды говорят громче слов, а наши сейчас не говорят…
