Подхватывает меня за бёдра. Поднимает над землёй так, словно я ничего не вешу. На задворках ещё работающего сознания вяло пульсирует мысль о том, насколько он неумолимый и сильный.
И что именно эта сила – мужская и сексуальная – обещает мне.
- Где твоя спальня? – он обрывает поцелуй, а я, опьяневшая не сразу разбираю смысл его вопроса. – Ну же, Нэлли.
Я даже говорить не могу. Жестом указываю на закрытую дверь, что видна из комнаты Кирилла, и цепляюсь за Адарова так, будто он мой последний оплот.
Держа меня на руках, он быстро преодолевает расстояние и вот мы уже у меня. Понимаю это, не распахивая глаз. По тому, как громко захлопывается за нами дверь. По запаху. И по тому, как спина касается прохладного покрывала моей постели.
Демид не даёт мне говорить. Будто специально закрывает рот при любой возможности.
Стянул с меня кардиган. Поцеловал. Сорвал блузку. И снова ворвался в мой рот языком. Так он целовал меня в своей машине, когда поцелуй каким-то образом трансформировался в подобие секса.
Что тогда, что сейчас, это лишает воли напрочь.
Я вдруг тоже загораюсь. Не хочу больше безвольно принимать. Наверное, так происходит, когда организму нужна разрядка после стресса.
Смело отталкиваю Адарова и поднимаюсь. Лёгкое непонимание исчезает из синих глаз, как только мои руки тянутся к его одежде.
Хочу снять с него всё.
И мне нравится это делать… чертовски нравится! То, как он позволяет мне вещь за вещью раздевать его, и то же самое делает со мной. В паузах мы не перестаём схлёстываться в жадных объятиях, ласках и поцелуях.
В том, какой рваной и страстной получается наша прелюдия, есть что-то животное.
Никакой неловкости. Наоборот. Полное ощущение, что всё правильно. Так быть и должно.
Я каким-то образом оказываюсь сверху и, не узнавая себя, осатанело целую Адарова, трусь об него всем телом, так чтобы каждой клеточкой впитать его. Кажется, в какой-то момент даже пробую на вкус его кожу на шее. В ответ раздаётся низкий, гортанный рык.
А я смеюсь, совсем тихо, победно.
Мне же нравится, как он реагирует. Как тоже хочет меня.
В ответ на неуместный смешок оказываюсь в секунду распятая под ним. Мне жарко, кожа горит, сердце бьётся так, будто я падаю с высоты, и взгляд Демида, чёрный от возбуждения, и всё-таки отдающий знакомой любимой синевой, добавляет градуса.
Он заводит мои руки за голову, прижимает к подушкам. И в несколько рывков оставляет меня без нижнего белья. Это движение сопровождается взглядом, полным страсти.
А также откровенного обожания и чистейшего порока.
У меня аж в горле пересыхает, но не оттого, что я под ним, голая и беззащитная. А от того, насколько он мне нужен, и по странной иронии судьбы я тоже ему нужна.
В эту секунду я знаю точно – между нами полная взаимность. Абсолютная честность.
И как так вышло, что только молча, у нас получается договариваться лучше всего?..
Пытаюсь смотреть Демиду в лицо, но взгляд, как под тяжестью, падает вниз. Я и так чувствую как его тяжёлый, горячий член касается внутренней стороны моих бёдер.
Но видеть – это совсем другое.
Я, кажется, закипаю. Взгляда оторвать не могу и ощущаю только пульсирующую пустоту внизу живота.
Не успеваю задаться вопросом, почему он медлит, как его губы накрывают мою грудь. Ощущения настолько сильные, что я стискиваю веки и вижу звёзды.
Адаров терзает мои соски губами, перекатывает твёрдые вершинки кончиком языка, а я хватаю ртом воздух, потому что мне становиться нечем дышать.
Возбуждение достигает такого пика, что хватаюсь за его крутые плечи, впиваясь ногтями в мышцы, и притягиваю к себе. Хватит с меня этой пытки.
Пусть уже сделает это. Пусть заполнит меня собой.
- Так значит, здесь и сейчас? – говорит жарко, выдыхая в мои приоткрытые губы. Дразнит меня, а сам аж вибрирует он напряжения.
- У тебя просто ужасная привычка говорить в самые неподходящие моменты. Так ты ещё и выворачиваешь всё в свою пользу!
- Тише, тише, - запечатывает мою возмущённую речь поцелуем. – Я понял. Просто, когда я с тобой, мне очень хочется растягивать время.
- Адаров, я тебя сейчас…
В эту секунду я, наконец, ощущаю, как медленно и сладко в меня входит его член.
Прикусываю губу и замираю, он такой большой, что я не понимаю, как мне ещё не больно.
Войдя на всю длину, Демид чуть отводит бёдра назад, и снова заполняет меня собой. В этот раз чуть сильнее. И это именно то, чего я жду.
Чтобы вбивался. Трахал, драл… Не знаю, пусть делает что угодно, я просто хочу утолить голод!
Голод по нему. По нам. Вот таким. Обезумевшим, ослеплённым сжигающей всё на своём пути страстью.
Адаров быстро заводится и превращается в просто дикого любовника. Думать боюсь, откуда у него такая фантазия, да и выдержка тоже.
Он не даёт мне себя ласкать, сам массирует клитор, пока жёстко выбивает из меня стоны своим каменным членом. Демид откуда-то знает, когда именно я приближаюсь к оргазму, и замедляется, чтобы растянуть моё удовольствие.
Я замираю и купаюсь в сладкой неге. Между двух миров. Я вот-вот получу разрядку, которая мне так нужна, но задерживаюсь в той самой секунде пикового удовольствия. Специально. Чтобы получить максимум. По телу мурашки. Я готова зареветь от кайфа, до того потерялась в просто неземных ощущениях.
Но я забываю, что это он здесь всё решает…
Стоит Адарову вернуться к прежнему беспощадному, осатанелому ритму, и я больше не могу сдерживаться. Меня разрывает на тысячу осколков от самого мощного и долгого оргазма в жизни.
Я ничего не слышу, не вижу, не чувствую… Потому что вся превратилась в пульсирующий комок нервов, ощущений, эмоций.
Адаров держит меня за лицо, так чтобы непременно глаза в глаза.
И стоит моему оргазму начать утихать, я замечаю, как иссиня-чёрный взгляд заволакивает уже знакомый туман удовольствия.
До меня долетает, как гулко и мощно бьётся его сильное сердце.
Адаров совсем немного замедляется, дарит ещё несколько жгучих и порочных поцелуев, а потом обрушивается на меня словно цунами.
Осатанело вбивается в меня с сексуальным, гортанным рыком. Наполняет меня собой. Чувствую, как пульсирует его член внутри, и испытываю новый вид удовольствия. Смакую иллюзию будто он - мой.
Он сгребает меня в свои объятия и, кажется, всё никак не может остановиться и перестать целовать.
Мы некоторое время молчим, я стараюсь отдышаться.
- Ты такая красивая, - хрипло шепчет Адаров. – Просто идеальная. Во всём.
- К чему ты это говоришь? – спрашиваю, чтобы избавиться от нарастающего смущения.
- К тому, что мне крупно повезло встретить тебя, - он заботливо убирает прядь волос от моего лица и заводит за ухо. – Так ты мне ещё и сына родила.
- Что ты чувствуешь к Кириллу? – скрывая нервы в голосе, спрашиваю я.
- Гордость, что он мой. И любовь.
- Любовь? – смотрю в глаза Демиду, чтобы рассмотреть там истину. – Разве так бывает? Полюбить за один день?
- Бывает, - странным тоном произносит он, будто говорит не о сыне вовсе. – Конечно, я его люблю, - он подносит к губам мою ладонь и целует. – Тем более, каждый раз, когда я на него смотрю, то вижу в нём тебя.
- Интересно, - усмехаюсь собственным мыслям, прежде чем озвучить их. – Я тоже, когда смотрю на него, вижу в нём тебя.
- Когда произошло зачатие, помнишь? – акушер-гинеколог, приятная женщина лет пятидесяти изучающе смотрит на меня. – И дата начала последней менструации?
Пока разговор у нас вяло текущий. Она первый человек, который узнал о беременности, и обсуждать это оказалось настоящим психологическим барьером.
Показываю ей календарик с экрана телефона.
- Недель шесть назад, - отвожу взгляд в сторону и покрепче сжимаю сумочку, что лежит на коленях.
- Понятно, - растягивает она и что-то записывает. – Сохранять будем?
Так и не отрываясь от бумаг, спрашивает она, чем ставит меня в ступор.
