Гарри, усмехнувшись, выдохнул и покачал головой.
— Одного не пойму, — с горечью улыбнулся он, глядя на Драко. — И как я мог жить с тобой рядом столько времени — и меня при этом не корежило от твоей логики, а? Потому что сейчас меня от нее уже просто тошнит.
Он оттолкнулся от стены и распахнул дверь, выходя из гостиной.
— Хочешь продолжать трястись — твое дело, — бросил он через плечо, не оборачиваясь. — Но на меня лучше даже и не рассчитывай. Я не собираюсь… прогибаться. Как вы со Снейпом. Так что делайте, что хотите. Но без меня.
Дверь оглушительно захлопнулась за ним, и Драко, выдохнув, обессиленно уткнулся лицом в ладони. Чертов… Гриффиндорец…
Глава 4. Свободное падение.
Наверное, можно было бы сказать, что Драко с самого утра не покидали дурные предчувствия. В чем-то — возможно — это даже оказалось бы правдой, хотя, если честно, он прекрасно знал — ничего он тогда не предвидел. Все те странные, так и не понятые до конца способности, позволявшие нащупывать, ощущать нити реальностей, сплетающиеся в единственно неизбежное будущее, канули в лету давным-давно от точного, отчаянного удара — окровавленным кулаком по мерцающему серо-оранжевым светом кристаллу.
Драко было не за что винить Поттера — тот поступил тогда так, как считал правильным, и, в конце концов, расколотив символ стихийной связи, в первую очередь он освободил их обоих. И все же — о способностях временами было сложно не жалеть. Особенно — понимая, насколько все стало бы проще, предположи ты заранее хоть какую-нибудь мелочь, способную натолкнуть, подсказать…
О том, что когда-то твердая уверенность и знание — не оставаться в поместье без Поттера и держаться подальше от Джинни Уизли — не смогли помочь Драко ничем, он старался не думать. Он безумно тосковал по собственной юности, похороненной под толщей бесконечных ночей, проведенных в объятиях ледяного вихря, и полузабытые умения почему-то остались там же, и ассоциировались — с ней же.
Утро от десятков подобных ему предыдущих не отличалось ничем. Завтрак, который Добби принес в кабинет. Скачущие строчки на обрывках пергамента — Мерлин меня побери, чем я думал, вообще, когда писал все это? И что я имел в виду? Половины не разберешь без криптографа…
Резь в глазах, и усталость, и Добби, которого можно почти любить, когда он осторожно интересуется из-за спины — кофе, мистер Драко? И, откинувшись на спинку кресла, прикрыть веки, вдыхая аромат из чашки, и, горько улыбнувшись самому себе, подумать в стотысячный раз — может, сегодня?.. Мерлин знает, как я устал ждать, но именно этим я и занимаюсь снова и снова, заполняя дни чередой выдуманных забот. Если видишь, что будущее неизбежно, то только и остается, что жить, доживать — до него, и никаких предчувствий и способностей по большому счету не надо, чтобы слышать, как сгущаются тучи. И все равно, каждый чертов день думаешь — ну, когда уже? Потому что это невыносимо — оставаться напряженным, как звенящая натянутая струна, толком не понимая, чего именно ты так боишься, но зная — когда оно придет, что-то изменится. Не может не измениться.
Наверное, ты просто боишься самих перемен — или слишком сильно жаждешь их, потому что жить вот так, до бесконечности… В это просто не хочется верить. Пусть уже — что угодно… хотя, если не врать, ты прекрасно знаешь — что именно должно произойти. К этому слишком давно и планомерно все шло, чтобы ты еще мог удивляться.
— Мистер Драко, вы просили сказать, если…
— Спасибо, Добби!
В однообразии повторений есть одна маленькая прелесть — те самые полминуты, пока ты спускаешься по лестнице. Пока они длятся, ты можешь верить, что в этот раз, сегодня, все наконец-то закончится по-другому. Бояться этого до истерики — и одновременно надеяться в глубине души.
— Доброе утро, мистер Поттер! — голос из-за полуоткрытой двери.
— И вам доброе утро, мистер Кингсли! — сдержанно улыбнулся, глядя в камин, Драко, подходя ближе и вставая за плечом Гарри.
Как всегда, он привычно обшаривал сознание Главного Аврора, снова с глухой тоской вспоминая о потерянных способностях — сейчас Драко мог слышать только формулируемые словами мысли, которые Кингсли думал прямо в это мгновение. Все, что находилось глубже, вытащить не получалось, как бы Драко ни старался проникнуть под налет полубессвязных фраз.
Иногда ему казалось, что Кингсли знает об этом и нарочно выставляет наружу печаль по непрочитанной с утра прессе или размышления о том, где он оставил свой ежедневник. И это предположение почему-то давно уже не казалось бывшему слизеринцу чудовищно глупым.
— С чем пожаловали сегодня? — каким-то странно замороженным голосом равнодушно осведомился Гарри.
Драко вдруг поймал себя на неприятно кольнувшей мысли, что уже и не помнит, когда Поттер говорил таким тоном — словно уже ничто не способно его заинтересовать. Словно он заранее знает все, что может произойти, и давно смирился с неизбежностью будущего, как бы трижды оно ему ни было нежеланно, просто потому, что в самом Гарри уже не осталось ни желаний, ни сил на то, чтобы к ним стремиться.
Мысль нервировала и отдавала привкусом ошибки, которую Драко снова где-то по глупости допустил, не заметив что-то очень важное, что-то, что кардинально меняло все сделанные за последние недели выводы, потому что неверной оказывалась предпосылка… И никак не получалось понять, какая именно.
— Сегодня? — улыбнулся одними губами Кингсли. — Сегодня я решил наведаться к вам в гости.
Драко оцепенело смотрел, как высокий и широкоплечий аврор выбирается из камина в гостиную, чувствуя, как все внутри сжимается в одну ледяную глыбу. Вот оно, билась в голове дурацкая мысль. Началось. Мерлин Всемогущий, значит…
— Не припомню, чтобы я вас звал, — глухо проговорил Поттер, машинально делая шаг в сторону, подальше от Кингсли. — Или у вас найдется неоспоримый повод?
— Не злитесь, мистер Поттер, — аврор примиряюще наклонил голову. — Боюсь, обстоятельства немного изменились, и на этот раз вам придется составить мне компанию.
— Зачем? — зло усмехнулся Гарри. — Все газеты чуть ли не с месяц кричат, что освидетельствование я давно прошел. И даже сообщают, с каким результатом. Как видите, я был прав, что не пошел к вам — вы прекрасно обошлись и без моего присутствия.
В глазах Поттера горело горькое, глухое и беспощадное темное отчаяние. Драко чуть не застонал, увидев, каким взглядом он сверлит аврора, который пришел по его душу. Точнее — за остатками его изломанной сущности.
«Поттер, только ради Мерлина, не психуй… Только не сейчас, дай им выложить сначала все карты…»
— Вы не поняли, — аврор заложил руки за спину, выпрямляясь перед Гарри и глядя на него сверху вниз. — Я пришел по другому вопросу. Никто не умаляет ваших заслуг, мистер Поттер, но есть факты, и мы вынуждены на них реагировать.
