Когда Женька еще училась в школе, её учитель по литературе часто повторял одну и ту же фразу: «Нельзя ждать, когда всё вокруг тебя поменяется. Меняться нужно внутри. Если не можешь внутри – меняй снаружи. А если и снаружи не можешь – делай хоть что-то, только не сиди на месте».
И вот она меняла. Меняла, не давая себе ни на секунду остановиться, задуматься… Её тянуло к этому одинокому московскому мужчине, который неожиданно и внезапно стал таким близким и родным.
Поезд подошел к Москве ранним утром. Женька не спала. Быстро переоделась в туалете, дрожащими руками изобразила на лице некое подобие макияжа и побросала косметику и тапки в сумку. Она волновалась. Боялась увидеть не того человека, которого представляла себе. Боялась, что он увидит не ту, которую ждал.
И вот – Москва. Перрон. Толпа народа, плавно текущая в одну сторону. Женька выпрыгнула из вагона и заметалась взглядом по сторонам.
Увидела. Шагнула вперед. И утонула в теплых ласковых объятиях.
***
– Я приготовил твоё любимое блюдо, – Илья хлопотал на кухне, что-то доставая из холодильника и попутно зажигая плиту, – И вино у меня есть… Выпьем?
– Илюш, какое вино в восемь утра?, – натянуто рассмеялась Женька и забилась поглубже в угол. Так было уютнее – потому что именно так она всегда сидела у себя дома. В углу, на табуретке, поджав ноги.
– Ничего! Ради такого случая можно и в восемь, я считаю, – Илья, наконец, закончил заставлять стол приборами и салатницами и плюхнулся напротив Женьки. Спохватился, достал пепельницу. И замолчал, буравя голубыми глазами Женино лицо, – Ну ты как?
Как… В этот момент Женька даже сама себе не смогла бы, пожалуй, ответить на этот вопрос. В смятении, в панике, счастливая, уничтоженная… Она не могла понять сама себя. Илья был такой родной и в то же время чужой… Желанный, выстраданный и… незнакомый. Женя не могла понять обуревавших её чувств – еще вчера она многое знала об этом человеке и он был ей очень близок. А сегодня… Сегодня это был тот же человек и в то же время совсем другой.
– Илюх… Давай всё-таки выпьем, а?, – нарочито бодро предложила Женя и спрятала взгляд от настойчивых глаз, – За нашу встречу. За то, что она состоялась наконец. Я… Я очень рада, что я здесь.
– И я рад, что ты здесь, Жень. За нас.
Дальше стало легче. Алкоголь теплыми волнами растекся по венам и освободил дыхание. И уже реже Женька прятала взгляд, тихонько, исподтишка, но она всё же смотрела на Илью и понимала, что это – он, тот самый, к кому она так стремилась.
Остаток дня прошел в долгих разговорах и неумелых, неловких попытках «случайно» прикоснуться, послушать биение пульса, и ритм сходящего с ума сердца.
Вечером они пошли гулять в лесопарковую зону. Брели по безлюдной аллее, прислушиваясь к голосам, шумящим где-то вдалеке. И Женька всей кожей ощущала необыкновенное дыхание осени.
– Жень…, – внезапно заговорил Илья, – А ты Лёке сказала, куда едешь?
– Нет…
– Почему?
– Не знаю. Наверное, потому что не смогла, – Женька остановилась и посмотрела в глаза Илюше. Коснулась щеки. Плеча. Улыбнулась ласково. – Забудь о ней, Илюш. Помнишь, в наш последний разговор я сказала тебе, что какой бы ты ни был, ты стал для меня очень родным и близким.
– Помню, – голос Ильи вдруг разом стал хриплым и низким.
– Теперь… Сегодня… Ты стал мне еще ближе…
Позже Женька уже не могла вспомнить, кто сделал первый шаг. Она только почувствовала теплые губы на своей щеке, переносице… Теплая волна подхватила её сердце и бросила в бесконечный омут. Она целовала Илью, впитывая в себя его запах, исследуя каждый миллиметр его губ. И сходила с ума, ощущая ответный поцелуй. В эти прикосновения они вкладывали всю тоску по ласке, по нежности, всю разделенно-неразделенную любовь и негу.
И когда через час они оказались в одной постели, это было так же правильно и естественно, как дыхание золотой осени и тихое пение поздних птиц.
И началась сказка.
Каждую секунду они были вместе. Гуляли по Москве, заходя в маленькие уютные кафешки чтобы выпить кофе или перекусить чего-нибудь легкого. Илья ни на секунду не отпускал Женьку от себя – держал за руку, улыбался и шептал на ухо глупые нежности.
А Женя таяла. Чуть ли не впервые в жизни она ощущала постоянную заботу – ей дарили цветы, готовили завтрак и угощали кофе. Первый раз она могла ни о чем не думать и радоваться этим волшебным золотым дням.
Конечно, не всё было просто – и иногда Женька, поймав взгляд Ильи, прятала глаза. Она чувствовала всё, что беспокоило его, но ничего не могла с этим поделать.
Ведь не так просто изменить то, что вросло в тебя и стало частью твоей жизни.
***
– Жень, а как ты с ним спала?, – Кристинка настороженно смотрела на подавленную Женьку и осторожно гладила её по голове.
– Нор… Нормально спала, – всхлипнула Женя и покрепче прижалась к Кристинкиному плечу. Уже два часа прошло с того момента, как она на вокзале выпрыгнула из поезда и все два часа Женя ревела, не переставая.
Было очень больно. Не так больно, как когда с Лёкой расставались, но всё равно очень. Всё началось еще на Курском вокзале в Москве – они с Ильей стояли молча, прижимались друг к другу и никак не могли сказать главных или хотя бы каких-нибудь слов. Расставание было неизбежным, и таким отчаянным. Казалось, что сказка, в которой они очутились вдруг, уже никогда не повторится – что Женькин поезд навсегда увезет её назад, в реальность, грязную и пошлую. И только когда поезд тронулся и Женя на ходу запрыгнула на подножку, Илья прошептал одними губами: «Я люблю тебя». С того момента Женька и начала плакать.
– Жень! Не спи!, – оказывается, Кристина уже несколько минут трясла Женю за плечо. Надо же… А ведь не чувствовалось ничего – настолько ушла в воспоминания.
– Я не сплю, Кристь. Мне плохо.
– Да почему же тебе плохо, я не понимаю? Вы что, в разных странах живете, чтоли? Раз любовь – еще раз встретитесь, подумаешь.
Кристина встала и раздраженно начала ходить по кухне. А Женька посмотрела на неё удивленно и вдруг поняла: боится. Боится спросить.
– Крысь… Я не уеду в Москву насовсем. Не бойся.
– Ох, Женька-Женька…, – вздохнула, – Да при чём тут Москва? Если бы ты уехала туда и была бы там счастлива – я бы только обрадовалась. Но ты же опять бросаешься в авантюры! Ты сама бы себя послушала: познакомилась по инету с мужчиной, который намного тебя старше, рванула в Москву, переспала с ним в первый же день. А теперь сидишь и плачешь, что вы больше не увидитесь. Странно всё это мне.
– Много ты понимаешь…, – Женька вытерла слезы и сердито уставилась на холодильник, – Я практически всю свою взрослую жизнь, пусть и недолгую, потратила на Лёку. Я заботилась, любила, оберегала. А здесь – впервые в жизни – оберегать стали меня. И заботиться обо мне. И кофе в постель… носить… любить…
