— Она огромная заноза в заднице, — выдавил Корт. — Не важно, что она горячая. Кроме того, она замужем.
— Раньше тебя это никогда не останавливало, — сказал Гэвин с дерьмовой ухмылкой.
— Да, но теперь это меня останавливает.
— А как насчет тебя? — спросил Кэмден, отвлекая внимание от Корта. Он смотрел прямо мне в глаза.
— А что насчет меня?
— У вас с Ларк все плохо.
Я пожал плечами.
— Ты всем рассказал, Корт?
Корт рассмеялся и, наклонившись вперед, закурил сигару.
— Я ни хрена ничего не говорил Кэмдену. Это просто чертовски видно.
— Подожди... ты и Ларк? — спросил Гэвин, широко раскрыв глаза.
— За исключением нашего самого забывчивого чувака на планете, — добавил Корт.
— Так ты собираешься что-то с этим делать? — спросил Кэмден. Его глаза пристально смотрели в мои. Как будто у него был свой магнетизм, который заставлял тебя хотеть ответить. — Когда тебе что-то нужно, ты просто это берешь. Однако ты должен сделать шаг.
И на мгновение мне показалось, что он говорит о себе, а не обо мне.
— Да... может и так, — согласился я.
— Правильно, — заявил Корт, хлопая меня по спине. — Ты получишь свою девушку.
Кэмден кивнул.
— И еще, — он посмотрел на фишки, — ты, бл*дь, обыграл нас?
На этот раз мой смех был искренним. У меня было в три раза больше фишек, чем у всех остальных. На данный момент у Корта и Гэвина почти ничего не было.
— Я же сказал, что играл дома.
Улыбка Кэмдена стала шире.
— Молодец. Не думаю, что кто-то когда-то так обыгрывал меня в покер, как ты. — Он поднес сигару к губам и откинулся на спинку кресла. — Корт, ты сделал правильный выбор. В следующий раз прошу ко мне.
В тот момент мне казалось, что я только что был зачислен в тайное общество. Вот только это общество было еще более элитным.
И хотя мне было хорошо, что меня приняли... мои мысли были заняты Ларк. Что-то в словах Кэмдена задело меня за живое. Теперь мне нужно было понять, как получить то, что я хочу.
23. Ларк
— Что за черт? — простонала я.
Открывая с трудом сонные глаза и потянувшись к телефону, жужжавшему на ночном столике. Наконец телефон затих. Я уронила голову обратно на подушку, стараясь вернуться к тому сну, в котором пребывала. Но сон не приходил.
И вдруг услышала стук в дверь.
— Уф, — пробормотала я, выбираясь из постели.
Провела рукой по лицу и поспешила к входной двери. Похоже, Инглиш спокойно продолжала спать. Если это еще один пьяный идиот ошибся квартирой, я, черт возьми, убью кого-нибудь. Теперь я понимала, почему родители хотели, чтобы я переехала в другую квартиру. Если так пойдет и дальше, возможно, соглашусь с ними и перееду. Для меня сон был чертовски важен.
Я рывком распахнула дверь, готовая обрушить на голову придурка проклятья. Но вместо этого увидела Сэма, занимавшего весь дверной проем. Он был в темно-синих брюках и бело-синей рубашке на пуговицах, с растрепанными волосами и каким-то затуманенным взглядом. От него пахло табаком и бурбоном. И у меня вдруг пересохло во рту от его вида, словно он явился прямиком из моего сна.
— Что ты здесь делаешь? — выпалила я.
— Пришел повидаться с тобой, — произнес он ровным голосом, растягивая гласные. Он выпил достаточно, поэтому прислонился к дверному косяку, хотя не был пьян.
— Я же сказала, что не готова что-либо обсуждать.
— Я не хочу ничего обсуждать, — ответил он.
Потом его руки оказались в моих волосах, его губы чувственно прижались к моим, будто они всегда принадлежали мне. Его язык прошелся по моей нижней губе, прося разрешения войти. У меня вырвался стон от такого напора. Он выбил весь воздух из моих легких, мысли — из головы и силу противостояния — из тела. Боже, я чертовски хотела его, его поцелуев и все остального.
Он скользнул руками по моим плечам, бокам, талии. Я вздрогнула от его прикосновения. От ощущения его тела, слишком долго я этого хотела.
— Сэм, ты…ты должен определиться, — сказала я, крепко сжимая его рубашку кулаками. Хотя не могла понять, то ли я хотела его притянуть к себе, то ли оттолкнуть.
— Я уже определился.
— Определился?!
— Ты. Я хочу тебя, — он покусывал мой подбородок. — Только тебя, Ларк.
— О, Господи, — выдохнула я, а затем потянула рывком его в квартиру.
Он ногой закрыл за собой дверь.
Наши губы снова сомкнулись, голодные, по-собственнически.
— Да, — прорычал он мне в губы. — Да.
И я сдалась.
— Пожалуйста, — простонала я.
— Все, что угодно.
Чего я хотела? Я хотела его. Я только что призналась в этом Инглиш... и самой себе. Я решила попробовать, чтобы выяснить, к чему может все привести. Несмотря на то, что в прошлом у нас был неудачный опыт, который закончился для нас не очень хорошо, это не означало, что мы обязательно должны повторить ту историю.
У нас было что-то новое. Это как перевернуть новую страницу. Начать все с чистого листа. Все и даже больше. С Сэмом. Во всех отношениях это чувствовалось, как правильное решение.
Несмотря ни на что, мы нашли дорогу друг к другу. Хотя легче было злиться на него. Скрывать тот внутренний огонь и думать, что уже ничего невозможно исправить. Мы слишком сильно ранили друг друга, нанеся непоправимый ущерб. Мое сердце, как бумага, было разрезано на мелкие кусочки, и как бы я ни старалась его склеить, оно не могло уже быть прежним. Но оставалась надежда.
Надежда, что мы сможем пережить прошлое и двигаться дальше. Что он снова полюбит мое бумажное склеенное сердце. Найдет те недостающие кусочки и соберет их все вместе.
Именно эта надежда заставляла меня повести его в спальню. Не обращая внимания на Инглиш, которая спала в гостевой спальне.
— Боже, как я скучал по тебе, — выдохнул он. — Так чертовски сильно.
Мои внутренности растаяли от его слов.
— Я тоже по тебе скучала.
— А это… Я не помню, чтобы ты спала в ночнушках, — его руки скользнули по низу моей шелковой ночной рубашки.
Я совершенно забыла, что на мне надета эта маленькая сексуальная рубашка.
— В Висконсине было холодно, — напомнила я.
— Ах, да. Я глубоко сожалею, что мы работали в таком снежном штате.
Его руки нырнули под ночнушку, прошлись по верху моих бедер, по коже, остановившись у трусиков. Мое тело содрогнулось от прикосновения. Длинные пальцы Сэма, с грубой, шероховатой кожей, точно зная мое тело, двигались уверенно. Без остановок, без вопросов.
— Ты тоже не носил такую одежду, — сказала я, начиная расстегивать его рубашку.
Он ухмыльнулся.
— Что толку в костюмах, когда я проводил целые дни на улице, проводя агитацию среди граждан или стучался к ним в двери?
— Ну, мы оба изменились, — задумчиво произнесла я.
Он приподнял мой подбородок, заглянув в глаза.
— Но между нами кое-что осталось неизменным.
Мои руки замерли на его рубашке. Я сглотнула, очарованная его взглядом.
— Кое-что… да… неизменным.
Он ухмыльнулся, стягивая через голову рубашку и бросая ее на деревянный пол моей спальни.
— Например, как сильно я тебя хочу.
Я прикусила губу.
— Ты была самой красивой женщиной, с которой мне удалось познакомиться, — сказал он, теребя низ моей ночнушки. — В тех самых нелепых туфлях на каблуках в висконсинской зиме. Я был поражен тогда.
— Если я правильно помню, ты не возражал, когда на мне были туфли на шпильках в постели, — сказала я, расстегивая пуговицу на его брюках.
— Нет, — подтвердил он.
Затем приподнял за края мою ночную рубашку, я не останавливала его, стянул через голову, она приземлилась рядом с его рубашкой на полу. Я стояла голой, если не считать маленьких дерзких трусиков. Соски были возбуждены, он с голодными темными глазами рассматривал мои груди.
— Есть еще кое-что, что я хотел бы увидеть, если я правильно помню, — сказал он, прижимая меня к кровати.
