Когда все стихло, я перевела дух и вновь повернулась к шкафу. В этот самый момент на меня упал человеческий скелет в костюме и шляпе. От испуга я поскользнулась и повалилась на спину. Щелкнувшая челюсть скелета замкнулась на моем лице, и я, вытаращив глаза, завопила во все горло:
— А-А-А-А-А!!!
Влетевший в комнату Шеймас стащил с меня скелет и сердито вскрикнул:
— Какого трейсовского агла ты горланишь?!
— Что эт-то т-такое?! — Отползая к кровати, я дрожащим пальцем указала на скелет в объятиях Шеймаса.
— А, это? — улыбнулся тот. — Мой приятель. Бывший хозяин замка. Он помер. Но мне было скучно…
— Не заливай! — рявкнула я, наконец начав отходить от шока. Встала, поправила на себе платье и хмуро взглянула на Шеймаса. — Он ненастоящий. Иначе ссыпался бы в кучку.
Он запихнул скелет обратно в шкаф, захлопнул дверцы и повернулся ко мне.
— Жил я себе здесь, не тужил. Жрал, что хотел. Дрочил, где хотел. И тут ты! Явилась, не запылилась.
— Я же сказала, утром уеду.
— До утра я стану невротиком!
— Ты?! — поразилась я. — Ты оскорбил меня, накормил гадостью, прогнал и окатил ледяной водой! Бедная твоя ранимая натура!
— Во-первых, не оскорбил, а констатировал факты. — Шеймас сделал шаг вперед и выставил вверх указательный палец. — Во-вторых, — он выставил еще один палец и приблизился еще на шаг, — бычий член — это деликатес. В-третьих, я не прогнал тебя, а подарил тебе свободу от нашего запечатления. В-четвертых, ты даже не подмылась перед сном. Так что ведерко с водичкой было кстати, — он издевательски улыбнулся, подойдя ко мне вплотную. — Я душка, да?
— Ты сволочь, — прошипела я. — Говоришь, что у Луиса нет яиц. Но их нет у тебя! — Я ткнула пальцем в грудь Шеймаса. — Ты попал сюда и сложил лапки. Даже не попытался выбраться, доказать вину Тальины и Нэима, оправдать себя! Наши соплеменники умирали в адских муках! — мой голос затрясся от подступающего к горлу кома. — Они молили о помощи! А ты так легко сдался… Ты подлый, ленивый эгоист с завышенным самомнением. Вселенная запечатлела нас с тобой не для продолжения рода палал, а чтобы обречь тебя на одиночество и искоренить твои поганые гены из мира!
Чем яростнее говорила я, тем азартнее мелькали искорки в глазах Шеймаса, и это заставило меня замолчать. Я поджала губы и сделала шаг назад.
— Похоже, ты с Лу от скуки подыхала, — усмехнулся он, облизнувшись. — Теперь на мне отрываешься.
— Тебе что, в кайф бесить людей? — развела я руками.
— Я не виноват, что вы такие раздражительные.
— Убирайся! — выдохнула я.
— Ты выгоняешь меня из моего собственного дома, а завышенное самомнение у меня, — с издевкой заметил Шеймас. — Я хотел предложить тебе поспать вместе, а то замерзнешь…
— Ага, чтобы ты облапал меня.
— Было бы что лапать. Смотреть-то не на что. Впрочем, как хочешь. Спокойной ночи.
Не задерживаясь Шеймас вышел. Свеча догорела, и я оказалась в кромешной тьме. Недолго постояв на месте, проглотила обиду и тихо произнесла:
— Ты тут?
Послышался сдавленный смешок Шеймаса. В коридоре чиркнула зажигалка. Я сорвалась с места и вышла из комнаты.
— Идем, — Шеймас поманил меня к лестнице. — Так и быть, можешь занять мой гамак. — Вернувшись в мастерскую, он подал мне бесформенный балахон из мешковины. — Лучше, чем твой мокрый сарафанчик. Переодевайся и ложись. Не забудь задуть свечи. Нехрен им просто так таять.
Больше ничего не сказав, он оставил меня в одиночестве. Я быстро переоделась, погасила свечи — все, кроме одной, — и залезла в уютный гамак. Согревшись и отойдя от пережитых ужасов и неприятностей, я все-таки пересилила себя и уснула.
