и весьма мало скрывающий топ.
— Ты не переживай, — вернула к себе моё внимание Римма. — У меня правила жесткие. Официанток лапать против воли я не позволяю. Если кто руки будет тянуть — бей по морде чем придется, а охрана сразу поддержит.
Я удивленно подняла бровь. Что это за бар такой, где позволено бить морды клиентам? Обвела все вокруг взглядом. Крепкие столы из массивной натуральной древесины, такие же добротные лавки и стулья. На стенах какие-то железяки и реклама разного пива.
— У нас контингент собирается особенный, так что никто не обижается.
— Как скажете, — пожала плечами я.
— Давай на ты. И предупреждаю сразу — если начнешь с кем-нибудь из этих мудаков трахаться в туалете или минет делать за углами — уволю на хрен. У меня не бордель, а пив бар.
— Я что, похожа на ту, кто может кому-то отсосать по быстрому в сортире? — фыркнув, подняла бровь я.
— Нет. Ты скорее похожа на стерву, которая заставит мужиков между собой сцепиться за право ублажить тебя хотя бы ртом. Но мне в любом случае не нужны дополнительные напряги. Тут их и так хватает. Мы поняли друг друга?
— Более чем.
— Тогда можешь прямо сегодня и приступать. Если что не понятно, спрашивай у Ленки и у меня, не стесняйся.
Я пошла переодеваться в подсобку и, выйдя в зал, огляделась. Вот ведь ирония судьбы. Отец еще несколько дней назад орал с пеной у рта, что лишит меня всех денег, и пойду я работать уборщицей или официанткой. И в тот момент мне казалось, что это пипец. Худшее, до чего я могла бы опуститься. Но вот она я — стою себе в баре и не испытываю особого дискомфорта от того, что собираюсь как раз официанткой и работать. Нигде в организме не ощущается уколов оскорбленного самолюбия, не слышно визгов ущемленной гордости. В любом случае лучше так, чем мною будет помыкать Рамзин.
Только когда бар открылся и стал наполняться посетителями, я поняла, что имела в виду Римма, говоря о правилах поведения и особом контингенте.
Подавляющее большинство гостей бара было брутальными, затянутыми в кожу байкерами. Многие уже были далеко не мальчишки, слегонца пузатые и реально бородатые, густо украшенные устрашающими тату, но все достаточно вежливые как ни странно. Пока трезвые. В процессе вечера, когда они уже изрядно заливались, начинались не совсем пристойные шутки, и даже были желающие пощупать мою задницу. Но в силу того, что они уже были поддатые, а я трезвая, скорость реакции и внимание позволяли мне ускользнуть от столь тесного знакомства их лап с моими частями тела. Так было до того момента, пока в бар не ввалилась компания байкеров явно более молодого разлива. Я как раз отнесла заказ и шла по проходу между столиками к стойке. В этот момент мою бедную ягодицу будто отсушило от немилосердного удара.
— Классная задница, новенькая! — рявкнул кто-то над ухом под грубое ржание.
Даже не раздумывая я с разворота вмазала деревянным подносом по наглой роже стоявшего сзади. Мужчина издал сдавленное хрюканье и согнулся пополам, прижимая руки к носу.
— Остап, сука похотливая! — раздался самый настоящий рев взбешённой тигрицы, перекрывающий даже орущий из колонок тяжелый рок. — Я тебе, сученыш, сколько раз говорила, чтобы ты моих девочек не трогал?
Я чуть поднос не уронила от этой звуковой атаки. Никогда бы не заподозрила, что в столь мелком и довольно хрупком теле Риммы скрыты такие резервы.
Тот самый Остап, что шлепнул меня, моментально выпрямился и, вытерев кровь рукавом, состроил несчастное лицо.
— Извини, Римм! Это я машинально! Клянусь, больше не повторится! — заискивающе прижал он руку предположительно к сердцу, но я бы сказала, что, скорее уж, к желудку.
— Смотри у меня! Еще раз — и больше не войдешь сюда! — авторитетно заявила Римма.
Байкер посмотрел на меня, потом на поднос в моих руках.
— Хорошо, что не сломался, а то бы Римка совсем взбесилась, — негромко сказал он и широко мне улыбнулся. — А удар у тебя ничего так. Взбодрил меня.
— Обращайся, — фыркнула я и развернулась уйти, но парень ухватил меня за локоть.
— Эй, это и правда чисто машинально вышло. Так что ты это… типа, извини меня.
— Типа извиняю, — ответила я, невольно рассматривая его. — Это все?
— Ну да, все, — пожал он плечами и хитро подмигнул. — Могу только в качестве дополнительного извинения предложить приложить лед к твоей роскошной заднице. Можем даже сделать это у меня дома.
— Ты лучше к члену с яйцами лед приложи, авось хоть часть крови к мозгам вернется! — ответила я, и его дружки дружно заржали.
Парень был высокий, темноволосый, я бы сказала не урод, но точно пока не определялось из-за крови, размазанной по лицу, да и не люблю я растительность на лице. А тут имела место быть самая настоящая борода, как, впрочем, и длинные, где-то до лопаток волосы. Так что никакие его ужимки на меня в принципе подействовать не могли.
В течении вечера Остап старательно перехватывал мой взгляд, глупо подмигивал и делал непристойные жесты. Но руки держал при себе, даже когда я приносила им пиво и закуску.
— Видать, ты этого осла-производителя хорошо так приложила, — смеялась Римма. — У него вон как шею перекособочило. Весь вечер в твою сторону косит.
Сказать, что я устала в первый день, это ни черта не сказать. К концу дня у меня уже до трясучки болели руки от подносов, ноги от бесконечного количества кругов по залу, и трещала голова от орущего рока и непрекращающегося гула голосов. Но при этом я чувствовало себя удивительно довольной. Никакого особого дискомфорта, что раньше это я всегда была в качестве посетителя, а не наоборот, у меня не возникало. Домой мы с Семкой добирались на его скутере. Тоже, кстати, новое для меня впечатление. Работать предстояло три через три дня. Семен работал в баре подсобником, а несколько дней в неделю по вечерам он с еще четырьмя парнями играли в группе. Причем как собственные сочинения, так и старые рок-баллады.
Когда я через пару дней заикнулась о том, чтобы подыскивать себе жильё, Сема сначала наорал на меня, а потом дулся еще целые сутки. Но если честно, мне и самой не хотелось уходить отсюда. Мы с ним как-то моментально ужились, буквально сразу привыкнув проводить свободные вечера или за просмотром новых и не очень фильмов с активными комментариями, или за долгими разговорами за жизнь под пиво или вино. А еще
